Оказавшись в сече лицом к лицу с тевтоном, который крушил направо и налево двуручным мечом, возвышаясь на могучем коне под красной попоной, Горяин смог уцелеть лишь благодаря своей ловкости. Он дважды увернулся от свистящего меча и дважды отразил удары врага своим щитом. Уловив момент, когда меч тевтона застрял в рассеченном почти надвое теле здоровяка Матюхи, Горяин подскочил вплотную к рыцарю и несколько раз рубанул его мечом сначала по руке, укрытой металлическими щитками, потом по шее и по горшкообразному шлему с закругленным верхом и узкими прорезями для глаз. Все удары Горяина не причинили тевтону ни малейшего вреда, пластинчатый панцирь которого, как и латы на руках, было невозможно разрубить. Рыцарь не имел даже щита, будучи до такой степени уверенным в своей неуязвимости.
Высвободив меч, тевтон в красной тунике с черными крестами замахнулся им на Горяина. В этот миг подоспевший Кирюха ударил рыцаря копьем в грудь. Острие копья, разодрав ткань красной туники, лязгнуло по панцирю, даже не помяв его. Немец рубанул Кирюху мечом и рассек его наискось на две части, так что тело с одной рукой и ногами упало в одну сторону, а голова с шеей, частью груди и другой рукой свалились в другую.
Тевтон вновь сделал широкий замах, нацелившись на Горяина. Юноша закрылся щитом. Удар тевтонского длинного меча был так силен, что у Горяина подломились ноги, и он свалился наземь. Стиснув от злости зубы, Горяин вскочил и рубанул рыцаря мечом сначала по ноге, упирающейся в стремя, затем нанес врагу колющий удар в живот. Меч Горяина оба раза лязгнул по металлу. Железный всадник с черными крестами на одежде что-то крикнул своему коню по-немецки. Могучий жеребец, скосив на Горяина большой лиловый глаз, толкнул его своей шеей, укрытой металлическими пластинами, отшвырнув юношу в сторону на три шага. Горяин споткнулся о тело мертвого Матвея и снова оказался лежащим на земле.
На помощь Горяину подоспели Митяй и Глеб. Первый метнул в тевтона дротик, который угодил ему в шейный защитный щиток и отскочил, не причинив вреда. Второй ударил рыцарского коня тяжелой палицей по голове. Жеребец захрапел и резко отпрянул назад, металлический налобник защитил его от тяжкого увечья.
Митяй попытался нанести тевтону колющий удар копьем в узкий проем между нижним краем шлема и шейным щитком панциря, однако рыцарь оказался проворнее его. Длинный узкий меч тевтона пробил Митяя насквозь.
Заметив, куда целил Митяй, Горяин схватил лук и выдернул из колчана стрелу; это оружие всегда было при нем. Прицелившись, Горяин пустил стрелу, которая поразила тевтона прямо в горло. Рыцарь так и умер в седле, захлебнувшись собственной кровью.
С неимоверным трудом смоленские полки отразили и этот натиск крестоносцев, заплатив за это несколькими сотнями павших ратников. У тевтонов же пало не более тридцати человек. Отбили атаку крестоносцев и чешские воины, потери которых тоже были очень велики. Военачальник чешского отряда Ян Жижка получил серьезную рану в голову, и у него вытек левый глаз.
* * *
Загнав рассеянные литовские отряды за реку Маршу, рыцари Валленрода повернули коней, намереваясь нанести сокрушительный удар в тыл и фланг польскому войску. Немцы напирали на поляков в сече близ Людвигсдорфа. Зындрам и Ягайло подтягивали туда свежие польские хоругви, стремясь любой ценой остановить напор рыцарей Лихтенштейна. О том, что воинство Витовта рассеяно, а тевтоны во главе с Валленродом собираются сокрушить поляков фланговым ударом, Зындрам и Ягайло даже не догадывались.
На пути наступающих хоругвей Валленрода оказались смоленские полки.
Лингвен Ольгердович пытался путем тесного взаимодействия с чешским отрядом и моравскими конниками организовать стойкую оборону. Однако военачальник Гневаш из Далевича, сменивший тяжелораненого Яна Жижку, не отличался ни воинственностью, ни полководческим талантом.
Руководимые им чехи быстро отступили к опушке леса, закрепившись в месте, практически недоступном для тяжелой немецкой конницы. При этом чехи даже не пытались оказать поддержку русичам и моравам, на которых накатывались одна за другой волны конных крестоносцев, упоенных своей победой над литовцами.
Разбитые моравы бежали с поля битвы уже после второй атаки рыцарей Валленрода. Сдерживать натиск вдвое превосходящего врага пришлось поредевшим смоленским полкам.
Это была беспримерная битва.
Яркий свет дня, чуть приглушенный набежавшими от дальнего горизонта полупрозрачными перистыми облаками, освещал косыми лучами плотные ряды красных щитов русской пешей рати, которая медленно отступала к буковой роще. С трех сторон на русские полки наседали конные отряды крестоносцев, стараясь прорубиться сквозь частокол склоненных копий, дабы разорвать, растоптать и рассеять эту последнюю преграду на пути конников Валленрода к окончательной и полной победе над Витовтом и Ягайлой. Густая зеленая трава вокруг была усеяна убитыми и умирающими от ран воинами, павшими лошадьми, брошенными в беспорядке щитами, мечами, топорами, обломками копий и свалившимися с головы шлемами.
Крестоносцы пытались стиснуть русичей в кольцо и затем изрубить всех на месте. Многочисленность немцев вполне позволяла им осуществить такой маневр. Однако всякий раз, когда капкан вот-вот должен был захлопнуться, русские ратники с безумной отвагой бросались на прорыв, вспарывая кинжалами животы рыцарских коней, дробя рыцарям суставы рук и ног ударами палиц и шестоперов. Взаимное ожесточение было таково, что пленных не брали ни те, ни другие.
В конце концов смоленским полкам удалось пробиться к расположению польских войск и прочно закрепиться на участке между моравами и мазовшанами.
Рыцари Валленрода, пытаясь наступать во фланг польскому войску, сами неожиданно оказались в окружении. Сзади на них напали татары и конные дружины Витовта, оправившиеся после поражения.
Хоругви Лихтенштейна после упорнейшего боя были отброшены поляками от Людвигсдорфа. Зындрам, развивая успех, бросил в сражение всю вторую линию польского войска, состоящую из двадцати хоругвей. Отступавшие к своему стану крестоносцы во главе с Лихтенштейном оказались в окружении. Им на выручку двинулся великий магистр Ульрих фон Юнгинген со стороны Грюнвальда, ведя за собой шестнадцать резервных хоругвей.
Обогнув холмы через место первоначального построения войск Витовта, конные хоругви Юнгингена резко повернули к югу и внезапно оказались в тылу у польского войска. Поляки сначала приняли немецкую конницу за литовцев, идущих к ним на помощь. Разглядев вражеские знамена и кресты на щитах, польские отряды начали спешно перестраиваться, но не успели это сделать. Тевтонская конница на всем скаку врубилась в строй поляков.
Глава тринадцатая
ВИНО И КРОВЬ
Усиливающийся натиск татар и литовцев, подходивших со стороны реки Марши, вынуждал рыцарей Валленрода идти напролом сквозь боевые порядки моравов и мазовшан, дабы вырваться из окружения. Смоленские полки, стоявшие на стыке моравских хоругвей и воинства Януша Мазовецкого, образовали центр боевого строя союзников.
Железные всадники Валленрода меньше чем за час разметали конных моравов, повалив все их знамена, убив моравских воевод Яна Сокола и Яна из Жицины. Пробиваясь дальше, крестоносцы сшиблись с чешскими воинами, вставшими заслоном у них на пути.
