Глава десятая
Убийство в крепости Сикайавати
Рано утром Ардиманиш отправился во дворец, чтобы, как обычно, представить «царю» донесения соглядатаев, поступающие со всех концов Персиды, а также поведать о настроениях жителей Экбатан перед началом праздника. Кроме того, Ардиманиш прихватил с собой список знатных гостей, которые приехали приветствовать «царя» и вручить ему подарки, как было издревле заведено в этот день.
Заговорщики, одетые в роскошные праздничные одежды, с нетерпением ожидали возвращения Ардиманиша: им вместе с ним предстояло следовать в залу на царский прием.
За завтраком все выпили вина для храбрости, чтобы побороть волнение.
Поскольку ожидание затягивалось, вельможи начали проявлять беспокойство.
– Ну где же он? – в нетерпении восклицал Гидарн. Он метался по комнате, как птица в клетке.
Ему никто не ответил, ибо всех, мучил тот же вопрос. И еще предчувствие, будто патиакш предал их и вот-вот их схватят.
Интаферн, развалясь в кресле, был занят тем, что вытаскивал из ножен до половины голубоватый клинок своего акинака и одним ударом ладони вгонял его обратно. Сидевший напротив Мегабиз тупо взирал на однообразные движения Интаферна, иногда принимаясь шумно вздыхать, словно ему не хватало воздуха.
Гобрий сидел на скамье, закинув ногу на ногу, и поигрывал носком сафьянового сапога с серебряной застежкой. Его взгляд, устремленный в пространство, был задумчиво-сосредоточен. Рядом с ним сидел Гистасп, прислонившись затылком к деревянной колонне, поддерживающей кровлю. Он глядел в потолок, разделенный стропилами и поперечными балками на одинаковые квадраты. Отана стоял у окна, выходившего в перистиль, и не сводил глаз с дверей: если Ардиманиш появится, он неминуемо должен пройти по двору, прежде чем попасть на мужскую половину дома.
Дарий, не в силах бороться с обволакивающей его дремой после бессонной ночи и выпитого на сытый желудок вина, прикорнул в уголке на низком табурете, упершись лбом в ладонь согнутой руки. Мучительное волнение, снедавшее его, вдруг сменилось полнейшим безразличием.
Но вот наконец явился Ардиманиш, и комната наполнилась громкими раздраженными голосами.
Гидарн тянул Ардиманиша за широкий рукав длиннополого кафтана и требовал, чтобы тот выложил начистоту, почему задержался так долго.
– Ты наверняка заодно со Смердисом и его братцем! – наступал на патиакша Гидарн. – Ну что, какую ловушку для нас приготовил?
– Это неспроста. Это подозрительно, – вторил Гидарну Мегабиз. – Надо допросить Ардиманиша как следует. Может, он вознамерился нашими головами купить себе милость у магов!
Ардиманиш пытался что-то объяснять, но ему не давали вставить ни слова.
Гидарн держал его за одну руку, Мегабиз – за другую: оба пытались уличить патиакша в измене.
– Признавайся, Ардиманиш, с кем ты? – угрожающе промолвил Интаферн, вынимая из ножен кинжал. – С нами или с магами? Говори правду, покуда я не отрезал тебе язык!
Отана решил вмешаться и, растолкав обидчиков Ардиманиша, обратился к нему спокойным голосом:
– Мы извелись от ожидания, друг мой. А тебя все нет и нет. Что случилось?
– И не вздумай лгать! – пригрозил Интаферн из-за плеча подошедшего Гистаспа.
Гистасп оттеснил Интаферна и ободряюще кивнул Ардиманишу:
– Не слушай Интаферна, дружище. Он просто не выспался.
Гобрий в это время успокоил Гидарна, который твердил, что им всем нужно спасаться бегством, пока не поздно, что он не доверяет Ардиманишу.
– Магов во дворце нет, – Ардиманиш в изнеможении рухнул на табурет. – Я разговаривал с дворецким, с патизейтом
[49]
и с начальником стражи. Все говорят одно и то же: дескать, царь и хазарапат перед самым восходом солнца сели на коней и уехали на Священную гору. И когда вернутся, неведомо.
– Все ясно, – Мегабиз ткнул пальцем в Ардиманиша. – Ты предупредил их заранее, и они успели скрыться.
– Я предчувствовал это! – гневно воскликнул Гидарн. – Мы доверились негодяю!
– Отдайте мне Ардиманиша! – Интаферн угрожающе зазвенел акинаком, вытащив его из ножен.
– Тихо! – повысил голос Гистасп и оглядел всех грозным взглядом. – Если бы Ардиманиш нас предал, он не явился бы сюда один. Мы теперь сражались бы с дворцовой стражей либо уже валялись обезглавленные, если бы Ардиманиш с самого начала вел двойную игру.
И в наступившей тишине Гистасп вновь обратился к патиакшу:
– Как ты думаешь, куда могли отправиться маги?
– Я знаю, куда они отправились, – ответил Ардиманиш. – Мне сказала Атосса. Смердис и Гаумата ускакали в крепость Сикайавати, они намерены оставаться там до окончания праздника.
– Что подвигло их на это? – спросил Отана.
– Обычная предосторожность, – ответил Ардиманиш. – Гаумата полагает, что чем меньше его брат будет общаться с людьми, лично знавшими Бардию, тем больше уверенность, что их злодеяние не будет раскрыто.
– А как же гости? – поинтересовался Гобрий. – Ведь они собрались, чтобы поприветствовать царя и вручить ему свои подарки…
– Гостям будет объявлено, будто бы царь отправился на Священную гору, чтобы в этот торжественный день помолиться Солнцу за благополучие всех персов и мидян, – сказал Ардиманиш. – Дары, привезенные царю, можно будет вручить патизейту. Собственно, и в присутствии царя любые приношения вручаются ему же.
– Что будем делать? – громко спросил Отана, обращаясь ко всем.
– Самое лучшее – это разойтись, – заявил Гидарн. – Не скакать же нам вслед за самозванцами в Сикайавати!
– А почему бы и нет? – подал голос пробудившийся Дарий.
Все изумленно обернулись на него. Никто из заговорщиков не воспринимал всерьез сына Гистаспа, полагая, что он ввязался в это дело, лишь повинуясь воле отца.
Гидарн презрительно усмехнулся, давая понять, что на столь нелепый вопрос ответа не требуется.
– Юноша, можешь дремать дальше, – с нескрываемой ехидцей бросил Дарию Интаферн. – Твоего мнения здесь никто не спрашивает.
У Дария щеки вспыхнули огнем. Он резко вскинул голову и встретился взглядом с Интаферном. В глазах у Дария был вызов.
– Атосса призывает нас действовать, – как бы между прочим вставил Ардиманиш.
– Глупая женщина! – небрежно обронил Гидарн. – Что она в этом смыслит?
– Я думаю, нам нельзя отступать, – сказал Гобрий. – Пусть в Сикайавати, но мы должны добраться до магов.
Другого такого случая может не быть. Нынче в Экбатанах собралась почти вся персидская знать – это удобный момент, чтобы объявить об убийстве Бардии и самозванце, занявшем престол.
