Стоявший рядом Черный осенил себя крестом:
— Ну, с Богом, я пошел к своим.
— Удачи, — кивнул Егор, искоса посмотрев в спину уходящему атаману, неумело перекрестился, подхватил аркебузу и направился к завалу.
Примащивая поудобней ствол своего громоздкого оружия на поваленное дерево, он с интересом рассматривал двоих всадников. Те, в свою очередь привстав на стременах, разглядывали баррикаду, пытаясь оценить численность противника. Ляшков прикинул расстояние — метров триста, пожалуй, не достать.
— Не стрелять, — не оборачиваясь, тихо сказал Егор, зная, что его команда будет немедленно передана по цепочке.
Немного погарцевав перед укреплением, разведчики развернулись и умчались назад.
«Гости» пожаловали минут через двадцать. Из-за поворота хлынула густая толпа кнехтов, возглавляемая высоким рыцарем в топхельме и белом плаще с вышитыми на груди алым мечом и крестом. Прикрывшись щитом, крестоносец медленно шел к засеке, следом сплошной массой валили пикинеры и арбалетчики, тускло поблескивая железом шлемов и кирас. Над головами обороняющихся, засвистели арбалетные болты. Один из них воткнулся в дерево рядом с плечом Егора. Из-за баррикады начали отвечать лучники новгородцев и арбалетчики Арунаса, находя первые жертвы в плотных рядах врагов. Ляшков смотрел на неотвратимо надвигающуюся фигуру рыцаря. Вот, звякнув, бессильно отскочила от нагрудника стрела, ударил в щит и застрял, пробив его насквозь, арбалетный болт, но белая железная башня, даже не покачнувшись, продолжала свое движение.
«Что твой танк, — мелькнула в голове шальная мысль, — ну, сейчас ты у меня получишь…»
Вот до баррикады остается пятьдесят шагов, тридцать, двадцать. Крестоносец глухо взревел и взмахнул солидных размеров секирой, подбадривая свое воинство. Раздался одиночный выстрел, тяжелая свинцовая пуля попала точно в шлем, сминая и разрывая его металл. Следом рявкнула бомбарда, обрушивая на оставшихся без командира кнехтов железный ливень.
— Привет от Андреса, — злорадно проговорил Егор, силясь сквозь плотное облако порохового дыма разглядеть, что делается впереди, и старательно прочищая ствол аркебузы.
Когда дым рассеялся, стало ясно, что первую атаку они отбили. Перед завалом осталось десятка два неподвижных тел да несколько стонущих, пытающихся отползти к своим, раненых.
Ляшков закатил в ствол новую пулю, забил шомполом пыж и стал ждать. Примерно через полчаса на баррикаду бросилась вторая волна атакующих. Снова все повторилось: свист стрел, звуки их тупых ударов в древесную и человеческую плоть.
На этот раз картечь не остановила, а лишь ненадолго задержала врага. Прокатившись по трупам своих товарищей, лавина захлестнула засеку. Завязалась кровавая и беспощадная рукопашная схватка.
Разрядив аркебузу в упор в грудь кнехта с топором, пытавшегося прорубиться через завал, Егор выхватил меч, отводя направленный на него наконечник пики. В следующий момент рядом раздался свист рассекаемого воздуха, и Валдисова совня лишила бедолагу пикинера головы. Дальнейшее помнилось плохо: со всех сторон доносились крики, стоны, лязг железа. Сплошная череда наносимых и получаемых ударов, со звоном разлетались кольца разрубаемого панциря. Голова у Егора гудела от пропущенного по шлему удара. Клинок с грохотом ударял по металлу доспеха и легко рассекал незащищенное человеческое тело. В какой-то момент наступила тишина и стало ясно, что все закончилось.
Ляшков устало опустился на землю. Покачиваясь, к нему подошел Савва, присел рядом:
— Тяжко пришлось.
— Да, нелегко. Потери большие?
— Пока не знаю, но должно быть, большие. Яша! Захара или Якова никто не видел?
— Нету больше Якова, — тихо ответил подошедший, тяжело опирающийся на трофейный протазан Ерема. — И Захара нету. Вон там, под деревом, оба лежат. Арунас ранен тяжело. Человек двадцать наших осталось, и те почитай половина пораненные.
— Не убереглись, значит, — опустил голову Черный. — Каких ребят положили…
— Еще одна такая атака и все, живых никого не останется, — покачал головой Ляшков. — Нам бы еще пару часиков придержать их, а там до темноты они до замка дойти не успеют. Ночью не пойдут, утра ждать будут.
— А к утру наши погрузку закончат и поминай как звали, — подхватил мысль атаман. — Так что, выходит, не зря здесь помирать будем.
— Выходит, не зря, — кивнул Егор.
Передышка длилась почти час. Все это время комтур лихорадочно пытался найти обходные пути. Десяток кнехтов рискнули нащупать путь через болото. Тонкий мартовский ледок не выдержал. Двоих вытащить так и не успели. Попытки переправиться через овраг также успехом не увенчались. Только убедившись, что иного выхода нет, фон Бригеней бросил своих людей в третий раз на решительный штурм зловредного укрепления.
Глава 13,
в которой сначала все вокруг ходит ходуном, а потом становится на свои места
Открыв глаза, Егор долго пытался понять, где он находится. Деревянные стены и потолок бешено раскачивались, буквально ходили ходуном. Маленькое полутемное помещение с трудом озарялось тусклым светом медной масляной лампы, болтавшейся на цепях под низким потолком. Доски жалобно стонали и скрипели от тяжелых ударов снаружи. Ощущение было такое, как будто находишься внутри деревянного ящика, который кто-то тащит по ухабистой дороге, пиная при этом гигантскими башмаками.
Тугая повязка стягивала голову. Еще одна туго сжимала грудь. Ляшков с трудом приподнялся и попытался осмотреться. В углу, прижавшись спиной к переборке, сидел человек. Неяркий свет раскачивающейся лампы освещал лицо. Егор узнал в нем Валдиса. Верный телохранитель мирно храпел, не обращая внимания на шум и болтанку.
Попытка пошевелиться отняла весь и без того небольшой запас сил, и парень откинулся на лежанку, обтянутую чистой холстиной. Постепенно стали приходить воспоминания. Засека. Безумная в своей безнадежности попытка горстки израненных, перемазанных своей и чужой кровью бойцов остановить живой вал врагов. Они дерутся с отчаянием обреченных, понимая, что пути назад нет и помощи ждать неоткуда. Картечь в очередной раз проделывает просеку в густой толпе атакующих, но не может их задержать. Разряженная аркебуза разлетелась на куски, когда Егор треснул ей как дубиной по голове рыцаря, пытающегося перелезть через баррикаду. Появившемуся следом кнехту он рубанул мечом по ногам. Силы не равны, и приходилось драться сразу с тремя противниками. Сильный толчок в бок, и одежда стала горячей и липкой от крови. Падает один из нападающих, удар клинка раскроил ему череп. Потом наступила темнота.
Ляшков прислушался к окружающим его звукам. Грохот снаружи и качка становятся как будто тише. Из-за переборки слышен плач младенца и женский голос, негромко напевающий что-то на лэттском языке. Ребенок умолк, и парень тоже провалился в сон, больше похожий на беспамятство…
— О, очухался! Валдис, беги за доктором, — над Егором склонилась озабоченная физиономия Корнева. — Как себя чувствуешь, дружище?
