— Раз все серьезно, тогда у тебя два варианта. Первый — это начать оказывать знаки внимания в виде подарков, пряников, бус, колечек всяких, ну, что там еще девчонки любят. И второй вариант, на мой взгляд, более верный — просто заслать сватов к ее отцу. Жених ты завидный, при чинах, я думаю, срыва не будет.
— Да, а вдруг она не согласна?
— Рассмешил, блин. Кто в нынешнее время девку спрашивает, согласна она или нет? Как батя с мамкой решат, так и будет.
— Я так не могу.
— Ну, значит, остаются пряники. А вообще пойдем ко мне, есть в заначке пара бутылочек винца, посидим, за жизнь потолкуем.
Мокрые от пота гребцы работали веслами так, что они гнулись и скрипели. Небольшой отряд, оседлав все имеющиеся в наличии плавсредства, спешил на помощь своим товарищам, осажденным в махгиканской деревне. Известие о нападении крупного отряда мохоков принес в Еремеевку молодой индеец, почти мальчишка, примчавшийся на небольшом каноэ. Ляшков собрал всех, кто был под рукой, и почти полусотня бойцов устремились вверх по реке. Когда над вершинами деревьев появился дым от горящих вигвамов и стали слышны хлопки пищальных выстрелов, Егор дал команду высаживаться на берег и повернулся к стоящему рядом Корневу:
— Лодки оставляем здесь, сами пойдем лесом. Думаю, на берегу возле деревни ждет засада. По крайней мере, на месте мохоков, я бы так и поступил.
Сергей молча кивнул и стал отдавать соответствующие распоряжения. Вытащив суденышки на берег, небольшая колонна быстро построилась и ведомая проводником углубилась в лесную чащу. Когда до цели оставалось около полукилометра, Егор приказал остановиться и готовиться к бою. Вперед была направлена группа разведчиков во главе с Хлопотниковым. Из его доклада стало известно, что около двухсот ирокезов осаждают острог, в котором вместе с жителями деревни заперся Савва и его люди. Само поселение было обращено в пепел, горела и часть построек за стенами укрепления. Судя по внушительному количеству трупов перед частоколом, его защитникам удалось отразить как минимум одну атаку. Тем временем мохоки пытались, спрятавшись за большими плетенными из веток щитами, обстреливать крепость горящими стрелами. Гарнизон, очевидно, был занят тушением пожаров и активного ответного огня не вел. Еще около сотни индейцев, как и предполагалось, сидели в кустах на берегу возле поселка, в самом подходящем для высадки месте.
— Что делать будем, командир? — задал вопрос Корнев, выслушав доклад разведчиков. — Мы имеем в своем распоряжении отделение стрелков, десяток ушкуйников и двадцать восемь ополченцев, десяток пищалей, три лука и тринадцать арбалетов. Все бойцы либо в бронях или куяках, шлемы тоже у всех, в этом наше преимущество. Жалко щитов у нас нет, можно было бы показать дикарям, что значит правильный строй.
— У меня единственный вариант — подать сигнал Савве и нанести одновременный удар с двух сторон, пока те, что у реки, не опомнились, — предложил Егор. — Вот только пока не знаю, как это проделать на практике.
— До ночи подождем, а там кому-то надо будет в острог идти, по-другому никак, — задумчиво отметил Хлопотников.
— Тогда вот что, — решительно заявил Ляшков. — Как стемнеет, я попытаюсь пробраться в крепость. Серега, сколько на твоих «командирских»?
— Двадцать сорок.
— Хорошо, значит, ровно в пять утра наносим одновременный удар по основной группе осаждающих, а сейчас выставить секреты и всем отдыхать, костров не жечь, соблюдать тишину.
— А что, кроме тебя, некому пойти? — заартачился Корнев.
— Верно говоришь, Сергей, мне надо идти, — поддержал его Ерема, — а ты, Егор Михалыч, здесь нужен.
— Отставить дебаты, приказ не обсуждается, — прервал их Егор. — Здесь вы и без меня справитесь, к тому же у меня есть специальная подготовка, в отличие от вас, так что все свободны.
Спустились вечерние сумерки, разведчики доложили, что лагерь мохоков стал успокаиваться. На безопасном расстоянии от пищалей и луков осажденных загорелись огни. Воины подкреплялись нехитрыми припасами и укладывались спать на земле возле костров.
Ляшков решил взять с собой только длинный широкий кинжал и кистень. Все остальное оружие и снаряжение за исключением толстого, кожаного поддоспешника, парень оставил своему верному телохранителю. Несчастный Валдис чуть ли ни со слезами на глазах настаивал на своем намерении следовать за своим господином, но тот был непреклонен.
— Ну, с Богом, княже, — перекрестил Егора встревоженный Хлопотников, — ты уж поберегись там. Или, может, я пойду?
— Пойдешь, когда время придет, давай, удачи. Серега, не забудь, чтобы к пяти ноль-ноль все были готовы, как только услышите пальбу и увидите, что ворота открываются, атакуйте и постарайтесь выбить в первую очередь их вождей. Если со мной вдруг что случится, не дай Бог, конечно, Сергей, ты принимаешь на себя управление государством, дальше действуете по обстоятельствам. Я пошел.
Бесшумной тенью лазутчик скрылся между деревьями. Осторожно пробираясь в полной темноте, Ляшков внимательно прислушивался к окружающим звукам и запахам. Он без приключений прошел уже метров четыреста, когда нехорошее предчувствие заставило его неподвижно застыть перед густыми зарослями орешника. Внезапно кусты раздвинулись, и перед лицом нарисовалась раскрашенная физиономия индейца. Глаза краснокожего воина удивленно расширились, он хотел закричать. Но из раскрытого рта раздались только негромкий хрип и бульканье — хлестким ударом костяшек согнутых пальцев Егор перебил ему кадык. Быстрое, резкое движение, и ирокез мягко осел на землю со свернутой шеей. Осторожно переступив через труп, парень бросил взгляд по сторонам, слева мелькнуло что-то темное, и сильный удар швырнул его на землю. Некоторое время враги, сцепившись, молча катались по земле, наконец, Ляшкову удалось поджать ноги и, упершись коленями в живот индейца, перекинуть его через себя. Несколько ударов зажатой в кулаке гирькой кистеня, и тело второго противника безвольно обмякло. Откатившись в сторону, Егор некоторое время лежал, прислушиваясь и переводя дух, и только спустя минут Десягь-пятнадцать продолжил свой путь. Еще через несколько минут он осторожно обполз горящий костерок, лежащих вокруг него туземцев и одинокого часового, внимательно вглядывающегося в темноту. Взгляду открылось зрелище сожженной махгиканской деревни, метрах в трехстах белели заостренные бревна частокола, над которыми горели огоньки факелов. Перед укреплением валялись темными грудами трупы мохоков, погибших при дневном штурме. Оставался последний рывок, и цель достигнута, однако опять все пошло не так, как было запланировано. Внезапно вокруг раздалось легкое шевеление, и десятки индейских воинов безмолвными призраками устремились к крепости.
Лежа в тени большого валуна, Ляшков лихорадочно пытался сообразить, что делать дальше. Вариантов было немного, и он принял единственное возможное для себя решение, слегка приподнявшись, завопил во все горло:
— Гарнизон, к оружию!
От оравы атакующих моментально отделился десяток силуэтов и, развернувшись в цепь, рысцой двинулся к источнику шума.
