В руках нападающих были лишь короткие дубинки, Егор явно нужен им был живым и относительно целым. Только теперь он понял свою ошибку, шпага — не меч и требует совершенно других навыков, а вот их-то как раз и не было. Одного врага, правда, все-таки удалось достать рубящим ударом, после чего тот осел на мостовую, обливаясь кровью, но в следующий момент клинок с жалобным звоном переломился под ударом тяжелой дубинки. В ходе отчаянной, но увы непродолжительной потасовки оставшийся безоружным Ляшков ухитрился сломать ногу еще одному противнику, прежде чем в голове вспыхнул огненный шар…
Пока пленник барахтался на своем жестком соломенном ложе, пытаясь обрести вожделенную свободу, в небольшом скромно обставленном кабинете двумя этажами выше решалась его судьба. Возле распахнутого настежь окна, жадно вдыхая свежий утренний воздух, стоял уже знакомый нам высокий худощавый господин.
— Итак, Джузеппе, это все? — наконец вдоволь налюбовавшись красотами площади Сан-Марко, он скользнул отсутствующим взглядом по склоненной фигуре своего помощника.
— Да, монсеньор. Осмелюсь доложить, я выполнил ваше повеление и разузнал все, что смог о той неизвестной каракке.
— Ну, и что же ты разузнал?
— Торговцы, монсеньор, пришли с севера. Груз — меха, которые они за достаточно хорошую цену продали этим пройдохам Морозини. Команда сборная, в основном немцы и ливонцы. Это кажется невероятным монсеньор, но все указывает на то, что корабль принадлежит московитам.
— Вот как? Интересно, ты считаешь, что московиты начали продавать свой товар в обход Ганзы?
— Похоже, что все идет к этому, монсеньор, — подобострастно закивал головой Джузеппе, — сейчас «Северная Звезда», а посудина называется именно так, по моей информации, ушла в Кафу. Это только подтверждает мои предположения.
— Ты закончил?
— Да, монсеньор.
— А почему ты ничего не сказал мне о человеке, который со вчерашнего вечера украшает собой подвал этого дома?
— Но монсеньор, — замялся шпион, — я осмелился предположить, что этот негодяй будет вам не интересен. Это один из тех людей, которые убили Жаколо. Тогда в порту я плохо разглядел его лицо. Но рост, фигуру и походку запомнил очень хорошо. Вчера я случайно увидел его в городе. Мои люди пытались проследить за ним, но мерзавец заметил слежку и пытался удрать. Нам ничего не оставалось, как схватить его и привезти сюда.
— Так кто же он?
— Прошу прощения, монсеньор, но пока узнать это не удалось. За все время он не проронил ни звука. Даже дрался молча, хотя убил одного и ранил другого моего человека.
— Что же, я думаю, ты еще не разучился развязывать языки разного рода молчунам? Ступай, Джузеппе. Да и еще, запомни на будущее в следующий раз, уж будь добр, дозволь мне самому решать, что мне интересно, а что нет. Ты понял?
— Да, монсеньор, — побледнев, поклонился шпик. Ледяное спокойствие, с которым хозяин сделал ему замечание, напугало его больше, нежели гневные крики и угрозы: — Прошу простить меня за эту оплошность.
— Ступай, — небрежно махнул рукой его господин, вновь повернулся к окну и стал с задумчивым видом созерцать просыпающийся город.
Джузеппе, семеня и кланяясь, покинул кабинет, а затем двинулся вниз по лестнице. Здесь походка и манера поведения его резко поменялись. Плечи распрямились, и из покорного, испуганного слуги он превратился в уверенного в себе человека, облеченного властью. Возле толстой дубовой двери он остановился и поманил к себе бородатого громилу в толстой кожаной безрукавке.
— Марко, как себя ведет наш гость?
— Куда он денется, синьор Джузеппе, — ухмыльнулся здоровяк, — связанный-то.
— Открывай и тащи его в пыточную. Парень, наверное, замерз и хочет погреться. Да и мастер Горацио, уже заждался.
— Это мы быстро, синьор, — заржал бородач, — так согреем, мало не будет.
Загремел засов, Марко зашел в камеру и, наклонившись над неподвижно лежащим узником, ухватил его за шиворот. Егор перехватил протянутую руку, раздался легкий хруст ломающейся кости и дикий рев, который оборвался, когда удар ноги перебил незадачливому здоровяку кадык. Заглянувший на шум шпион, побледнев, отшатнулся и выхватил стилет, когда к нему быстрой тенью метнулся освободившийся пленник. Длинным, узким лезвием он попытался снизу ткнуть противника в живот. Ляшков, сделав шаг в сторону, ушел с линии атаки и круговым движением руки продолжил удар противника, перенаправляя клинок в грудь его же владельца. Взгляд удивленно расширенных глаз итальянца остановился, из уголка полуоткрытого рта потекла тонкая струйка крови. Тело Джузеппе мешком осело на пол. Осмотревшись и убедившись, что шум схватки не привлек к себе излишнего внимания других обитателей чересчур гостеприимного дома, парень быстро обыскал трупы своих тюремщиков, забрал оружие и поясные кошели и двинулся вверх по лестнице в поисках выхода.
Счастливо избежавший встречи с неким мастером Горацио и благополучно покинувший свое узилище Ляшков, путая следы и опасаясь возможного преследования, блуждал по незнакомому городу. Спустя некоторое время, наконец выйдя к порту, к своему великому счастью, усталый беглец обнаружил мирно приткнувшуюся у причала «Северную звезду».
Глава 22,
в которой к нашим героям пожаловали незваные гости
«Северная звезда» вернулась из своего европейского вояжа в начале октября, привезя в своих трюмах, помимо шести десятков новых поселенцев, двадцать аркебузных стволов и три бомбарды, закупленные в Генуе при посредничестве Джузеппе Пальцоне, а также некоторое количество других весьма необходимых колонистам грузов. Сейчас судно одиноко стояло у причалов торгового порта, устало качаясь на неспешной речной волне, отдыхая от странствий, штормов и сражений.
Пришедшие сразу после отбытия каракки в Европу, ганзейские купцы привезли еще сорок добровольцев, основную массу которых составляли разного рода авантюристы и наемники. Среди этой разношерстной толпы искателей приключений оказались также и несколько ремесленников, по различным причинам покинувших родину и отправившихся искать счастья на диком берегу. В обмен на загруженный в трюмы сахар, Кугель и его компаньоны привезли поселенцам несколько голов скота, порох, железо и разнообразные товары, предназначенные для торговли с туземцами.
Форт Росс, окружающие его хутора и поселки застраивались мастерскими и жилыми домами. Открылись гончарная, столярная и портняжная мастерские, появилась пара частных лавок. На специально отведенной для этого площади возле восточной стены образовался небольшой рынок. Сам Форт являл собой причудливую смесь средневекового русского и европейского города, пестрое население которого, несмотря на разницу языков, вероисповеданий и менталитетов мирно уживалось друг с другом.
Трудами неугомонного Емелина на острове, за городской стеной, был построен небольшой бумажный заводик. Правду сказать, качество выпускаемой продукции оставляло желать лучшего. Производимая бумага по плотности и цвету сильно напоминала оберточную, но зато был решен вопрос с материалом для артиллерийских картузов. Введение в обиход этого в общем-то нехитрого новшества, в свою очередь значительно увеличило скорострельность крепостных и полевых орудий и ручных пищалей. Немного отдохнувший после дальнего похода и европейских приключений Ляшков с энтузиазмом взялся за строительство в Еремеевке литейной мастерской, хозяином которой должен был стать привезенный из Венеции мастер Джованни Павелетти. Место для данной мануфактуры было выбрано не случайно, поскольку в этой деревушке ранее уже была построена и успешно функционировала водяная мельница.
