Сама Сталинградская дивизия НКВД, оказавшаяся единственной организованной силой, в конце лета 42-го года вставшей на пути рвущихся к Волге фашистов практически перестала существовать. Ее полки, погибая, выполнили свой долг, страшной ценой, затормозив стремительное движение 6-й армии и дав советскому командованию возможность сосредоточить силы необходимые для обороны города. Остатки ее бойцов и командиров растворились среди защищающих город стрелковых частей. Вот так и Андрей с горсткой его товарищей уцелевших в июле на перепаханном свинцом и сталью клочке Донской степи влились в отступающий батальон старшего лейтенанта Журавлева. Временно. Но, как гласит солдатская мудрость: "человек предполагает, а командир располагает". Нет у нас ничего более постоянного, чем временное.
Водоворот событий, закрутивший сержанта Карасева в июле 42-го, так и нес, не давая остановиться. А потом, помотал, пожевал, да и выплюнул его на Сталинградские улицы уже младшим лейтенантом. Как ни странно, несмотря на творящуюся вокруг катавасию командование не забыло заслуг Журавлева и его бойцов. Сам комбат получил капитана, Ибрагимов - старшего лейтенанта, ну а Андрею, по кубарю в каждую петлицу, вместо треугольников. Не дело, мол, сержантам ротами командовать.
Пришло представление и на командира третьей роты Петренко, вот только не дождался он повышения, сложил голову в одном из боев на подступах к Волге. Батальон же вошел в состав 13-й гвардейской стрелковой дивизии. Вот так нежданно-негаданно и в гвардию попали.
С тех пор в роте личный состав менялся быстрее, чем командир успевал с ним познакомиться. Вроде прислали пополнение, смотришь, на следующий день из десятков, единицы остаются. Три дня назад прислали шестьдесят человек, два полнокровных взвода, с командирами. Младшие лейтенанты, молодые пацаны, только после училища, друг на друга похожие как близнецы братья. А теперь, нет тех лейтенантов, и бойцов из того пополнения едва ли трое выжило. Так, что по здешним меркам двадцать шесть человек в роте, это совсем неплохо. У соседей в 118-м полку, 37-й гвардейской стрелковой дивизии, за один только день 11 ноября и вовсе из двухсот штыков, в строю шестеро осталось.
- Вот так-то, братцы, хочешь, не хочешь, приказ выполнять надо - подытожил Карасев, закончив с доведением новой вводной до личного состава.
Некоторое время, бойцы лишь молча переглядывались. Наступившую тишину нарушил худощавый, седоусый Вешин - командир второго взвода.
- Вот оно значится, как смертушку принимать будем.
- Погоди Василич помирать - перебил товарища Матафонов - командир, чего делать то будем?
- Приказ выполнять - коротко бросил Андрей, и досадуя на излишнюю резкость, пояснил - а вот как выполнять, над этим думать будем. Много думать. Геройски погибнуть дело не хитрое. Он невесело усмехнулся: "Тихо. Чапай, думать будет". Легко сказать, а вот как на самом деле выкрутится из создавшейся ситуации. И приказ выполнить, и бойцов не положить. Некоторое время занятый своими мыслями невидяще смотрел на лохматящуюся остатками обоев стену перед собой. Взгляд рассеяно скользнул по ящику с гранатами под ногами, немецкую каску в углу. Скользнул, зацепился. А что, это идея. Рискованно, конечно, но все-таки, это шанс.
- Дима.
- Да командир - встрепенулся, задремавший было сержант.
- Там, на первом этаже фрицы дохлые валяются. Подбери четыре - пять комплектов оружия, снаряги, балахоны и каски. Только поцелее и чтобы крови поменьше. Еще нужны: пять - шесть человек бойцов посмышленней и поопытней.
- Понял.
- Действуй. Пулеметчикам и снайперу засечь огневые точки на верхних этажах и быть готовыми по команде их подавить. В общем, действуйте а, я к соседям, надо кое-что согласовать.
Глава 22
Затянутое серой непроглядной хмарью небо чуть посветлело. Подавив зевок Андрей, чиркнул колесиком зажигалки, прищурившись, посмотрел на часы. Рановато еще, минут двадцать подремать можно.
"Агрегат", сооруженный неведомым умельцем из винтовочной гильзы еще месяц назад выцыганил у старшины в соседнем батальоне в обмен на причитающееся ему табачное довольствие, а часы хорошие, швейцарские, это фрицы "подогнали". Оберлейтенанту, возглавлявшему очередную их попытку выбить Карасевскую роту с занимаемой позиции, они вряд ли больше понадобятся. Валяется где-то на первом этаже вместе с дюжиной своих подчиненных. А ведь в тот - крайний раз у немцев почти получилось. В дом ворвались, до рукопашной дело дошло. Но ничего, выдержали.
Тусклый, пляшущий огонек вновь слабо осветил циферблат. Черт, бензин заканчивается, надо думать, где доставать.
Вооружившись биноклем, "подарком" все того же "щедрого" обера, Андрей подполз к окну. В занятом немцами доме царит полнейшая тишина. Только в крайнем справа окне третьего этажа на секунду мелькнул и исчез огонек сигареты. Часовой видимо. Вообще-то Васильев со своей неразлучной "трубкой" давно отучили фрицев от подобной неосмотрительности, но этот видимо новенький, а может просто забылся, страх потерял.
Вдалеке приглушенно простучала пулеметная очередь, грохнуло несколько взрывов и снова все затихло, только над вражескими позициями взмыла в небо осветительная ракета, немного повисев, словно неохотно сползла вниз.
- Пора бы уже - Карасев озабоченно бросил взгляд на часы.
Словно услышав его, совсем рядом хлестнула трехлинейка, басовито заговорил "максим".
- Ага, зашевелились, давайте голуби, давайте, занимайте места согласно купленным билетам - довольно пробормотал Андрей, разглядывая в бинокль суетящиеся в окнах напротив силуэты гитлеровцев - так, зрители собрались, пора начинать представление. А вот и третий звонок.
Звонко хлопнул гранатный разрыв. Под звуки разгорающейся перестрелки из-за угла соседнего дома, от позиций Ибрагимовской роты метнулось несколько сгорбленных человеческих фигур. Четверо в немецких касках и маскировочных балахонах волокли под руки пятого, одетого в ватник и ушанку.
- Начали! - Карасев дал длинную очередь в окно высоко над головами бегущих.
В грохоте поднятой бойцами пальбы, утонул треск одиночного винтовочного выстрела. Занявший свою место немецкий пулеметчик как-то странно дернулся и уронил голову на приклад своего МГ. Прежде, чем второй номер успел что-либо сообразить, вторая пуля ударила и его, точно над переносицей.
Епифан Васильев еще раз внимательно обозрел в оптический прицел дело рук своих, и удовлетворенно кивнув, подхватил винтовку, меняя позицию, перебежал к другому окну, немного повозился, устраиваясь поудобнее и принялся выискивать новую цель.
Между тем, "спектакль" продолжался. Между штурмовой группой, действующей под видом тянущих "языка" разведчиков, и захваченным гитлеровцами зданием, осталось метров десять - пятнадцать. Бойцы как по команде стремительно рассыпались по намеченным заранее для каждого из них укрытиям, в проломы и окна первого этажа полетели гранаты. Одновременно с этим снайпер и расчеты станкового и ручного пулеметов открыли огонь по окнам второго и третьего этажей, стремясь подавить намеченные ранее огневые точки. Медлить дальше нельзя, еще не успела улечься пыль от гранатных разрывов, как пятерка "артистов" уже скрылась внутри захваченной немцами трехэтажки.
