И снова неплохая фраза. Прямо хоть сборник афоризмов составляй.
— Только… — Юноша вдруг задумался и, покосившись на остальных невольников, понизил голос, — Мне не очень-то нравится Миршак. Не думаю, что нам нужно тащить его за собой. Лучше и его… того… тоже.
Сашка пожал плечами. Никакой симпатии к кривоногому он, естественно, не испытывал.
— Делай как знаешь.
— И другие мне тоже не нравятся…
— Ну, молодец. Ты что же, всех их тут положить собрался?
— А почему нет? — Глаза Ингульфа задорно сверкнули, — Мы с тобой с ними справимся.
— Кто бы сомневался. Правда, сегодня для этого как-то слишком шумно, посмотри, что делается на вилле!
И действительно, слуги и охранники все так же продолжали копошиться во дворе, у ворот, время от времени даже сбиваясь в небольшие группы.
— Этот повар… — негромко произнес Ингульф, — Из-за него все…
— Да, из-за него, — услыхав, повернулся к подростку охранник, — Ходят слухи, что не сам он, что его убили.
— Убили?
— Ну да, убили. Разбойники с моря.
— Что, прямо здесь, на вилле?
— Могли проскользнуть. Господин не зря приказал усилить охрану. Да и из столицы направлены войска… По всему побережью…
— По всему побережью, — тревожным шепотом повторил Александр.
Похоже, момент для побега был выбран как-то не очень удачно. Лучше было бы переждать, хотя бы чуть-чуть.
Вечером, после работы, к Саше подошел антиквар. Поставил бочонок с помоями наземь, оглянулся испуганно, дернул за локоть:
— Можно на пару слов?
— После ужина, за уборной…
Молча кивнув, старик потащил помои на задний двор. На вилле не поощрялось, когда невольники и слуги переговаривались на своем, никому не понятном языке, за это могли наказать теми же плетьми, чего ни Саше, ни антиквару не хотелось. Потому и уговорились встретиться за уборной, как раз уже и стемнеет.
Быстро проглотив чечевичную похлебку, молодой человек улегся в своем углу, на циновке, дожидаясь, когда невольники угомонятся. Это произошло быстро, за день умаялись, Ингульф так давно уже сопел.
Блестевшая над сараем луна явно прибавила в талии и теперь смотрелась более солидно, чем еще неделю назад. И звезды, словно видя это, с опаскою отодвинулись, гроздьями повиснув поодаль, над старой оградой.
Оглянувшись по сторонам, Александр завернул за угол.
— Наконец-то! — послышался знакомый шепот — Я уж думал, вы про меня забыли.
Молодой человек усмехнулся:
— Как можно? Вы что-то мне хотели сказать, месье Бади?
— Да-да… — Старик нервно передернул плечами, — Вот именно! Хотел предложить вам бежать!
— Бежать? — едва сдерживая вдруг накативший смех, удивленно переспросил Саша, — Но позвольте, вы же все время твердили мне как раз обратное! Говорили, что именно здесь самое безопасное место.
— Теперь — не для меня, — Месье Бади сухо кашлянул, — Видите ли, молодой человек, меня принуждают занять место погибшего повара! Говорят, на время, пока не подыщут нового.
— Поздравляю! Не такая уж и плохая должность.
— Но я совсем не умею готовить! — Старик поник головой — И бежать, честно говоря, не очень- то хочется: вполне можно попасть из огня да в полымя, уверяю вас.
Молодой человек посмотрел на луну и, сплюнув, тихо поинтересовался:
— Так я не понял, мы бежим или как?
— Я… я не знаю… — растерянно развел руками старик.
Спрашивается, зачем тогда звал?
— Я не знаю куда.
— Как это — куда? Для начала к шоссе или к железной дороге, если она здесь есть!
— Да нет здесь ничего подобного! — Антиквар неожиданно разозлился, — Я же вам говорил.
— Четыреста тридцать восьмой год? — Молодой человек снова сплюнул, — Ага, как же.
— Вы так мне и не поверили, — с грустью прошептал месье Бади, — Впрочем, я бы на вашем месте тоже вряд ли… Но прошу вас, больше не вспоминайте о цивилизации. Я все время пытаюсь представить, где бы нам было лучше. В Карфагене, некогда разрушенном римлянами и ими же потом отстроенном? В Италии? Испании? Галлии? Там сейчас черти ноги сломят: привычный римский мир рушится на глазах…
— Что-что рушится?
— Вы что-нибудь слышали о великом переселении народов?
— Знаете, месье Бади, — помолчав, негромко сказал Александр, — давайте-ка лучше вернемся к нашим баранам — так мы рвем или нет?
— Рвем? Кого рвем?
— Ну, бежим?
— Понимаете, я бы не хотел вот так, сразу Еще хотя бы пару месяцев здесь протянуть, понять, куда было бы лучше. Но, увы, увы…
— Ладно, переждем, — Саша ухмыльнулся и, неожиданно подмигнув старику, предложил: — Давайте я за вас поваром поработаю.
Антиквар изумленно захлопал глазами:
— В-вы?!
— А что? Я очень люблю готовить и, смею вас заверить, делаю это не так уж и плохо. Никто еще не отравился от моей стряпни.
— Но…
— Так предложите меня!
— Хорошо. — Месье Бади вдруг улыбнулся, можно даже сказать, с облегчением, — Если вы так хотите…
— Я хочу вам помочь, похоже, вы тут один нормальный, — тихо пояснил Сашка, а про себя продолжил: «Да и то не совсем». Впрочем, по сравнению со всеми другими психами…
Припухший месяц ухмылялся, прислушиваясь к сей странной беседе, и Александру вдруг почему-то захотелось плюнуть в эту нагло сверкающую лунную морду, плюнуть прямо в глаза… Хотя поди разбери, где у луны глаза?
— Короче так, месье, завтра же я заступаю на ваше место! Поглядим… А теперь пора спать.
— Спокойной ночи, месье Александр.
— Спокойной…
Антиквар устроил все неожиданно быстро: уже с утра к Саше подошел управитель, старый Василии. Ухмыльнулся:
— Я слышал, ты неплохой повар?
— Очень неплохой, смею заверить!
— Славно. Тогда с сегодняшнего дня — марш на кухню. Посмотрим, как ты готовишь… Ну? Что ты стоишь?
— Мне нужен помощник.
— Сначала посмотрим, на что ты сам годишься!
Александр пожал плечами и, ничего больше не говоря, направился следом за мажордомом. На полпути оглянулся, махнул рукой Ингульфу — мол, все нормально, парень. Удивленно посмотрев на Сашу, подросток помахал в ответ и вслед за гнусно ухмыльнувшимся кривоногим Миршаком побрел к месту работы в сопровождении пары вооруженных копьями стражей.
Саша наконец оказался на кухне, располагавшейся под длинным навесом сразу за господским домом, где уже пылал обмазанный желтоватой глиной очаг. На разведенном огне, словно дожидаясь Александра, уже стояли большие глиняные горшки с крышками в виде маленьких куполов. У длинного разделочного стола деловито суетился Альфред Бади.
