— Не поддается, видать, снаружи заперто. Хотя! А ну-ка…
Юноша зашатался на плечах Саши, напрягся изо всех сил… Что-то скрипнуло, и в жаркую полутьму ударил узенький солнечный лучик, нежный и дрожащий вестник надежды.
— Приперто каким-то тяжелым камнем, — шепотом пояснил Ингульф. — Едва сдвинул.
— Попробуй еще, приподними, посмотри в щелочку. Тсс! Что там за шум?
— Слуги тащат корзины. С ними воины…
— Слезай! — быстро распорядился молодой человек — Только осторожно, чтобы крышка не хлопнула.
Ингульф спрыгнул на земляной пол бесшумно, словно рысь. И тут же послышался слабый стон — парень не смог сдержаться.
— Ты сможешь идти? — настороженно поинтересовался Саша.
— Смогу, клянусь Воданом и посохом святого Петра! — с надрывом промолвил подросток и, чуть помолчав, добавил: — Тем более другого выхода у нас нету.
В этом он был прав. Александр больше не тратил времени на разговоры, думал, иногда произнося вслух:
— Наверное, лучше дождаться наступления темноты… Эта яма явно не рассчитана на двоих… на таких, как мы с тобой, Ингульф. Мы ведь отсюда выберемся, обязательно выберемся, парень. Вопрос в другом — куда потом бежать?
— К морю, — без всяких раздумий отозвался юноша, — Куда же еще?
— А ты сам-то вообще где раньше жил?
— Я ж говорил — в Цезарее.
— Это далеко?
— Не близко. Тем более все мои родичи… Я даже не знаю, где они сейчас. Проклятые готы явились внезапно, убили почти всех…
Готы… родичи… Саша только фыркнул — не стоило сейчас забивать голову всяким бредом.
— Значит, идти нам некуда. Ладно, пойдем к морю, а там хорошо бы захватить рыбачью лодку.
Ингульф неожиданно рассмеялся, причем довольно громко.
— Ты чего? — удивленно воскликнул Александр.
— Да так. Нам бы сначала выбраться из этой проклятой ямы!
— Выберемся. А ну, давай залезь-ка еще раз! Камень очень тяжел?
— Очень, — честно признался юноша, — Боюсь, я не смогу с ним справиться. Не хватит сил.
— Посмотрим… Ну, что ты стоишь? Залезай же!
И снова шершавые пятки вандала уперлись в Сашины плечи, Ингульф поднатужился…
— Нет, никак… лишь чуть-чуть поддается…
— Да я чувствую… Нет, нет, не слезай! — Молодого человека вдруг озарила замечательная мысль. — Крышка какая, деревянная?
— Да, сколочена из досок.
— А ну-ка, попробуй оторви парочку.
— Доски?
— Да-да, доски!
Сверху послышался скрежет, на голову Саше посыпался какой-то мусор…
— Ну как?
— Не идет… Вот что — я сейчас на доске повисну а ты тяни меня за ноги.
Так и поступили. Ингульф ухватился обеими руками за доску, Александр от души потянул его за ноги. Раздался треск, и узники повалились наземь.
Шум показался Саше оглушительным, хотя, скорее всего, снаружи вряд ли его было слышно. Кажется, никто к яме не приближался. Пронесло?
— Эй, Ингульф… Ты как?
— Сносно. Только сильно плечом ударился.
— А доска? Оторвал?
— Да, вон она. Тут где-то валяется.
Опустившись на колени, Саша пошарил руками и ухватил занозистую доску, крепкую, толстую. Что и говорить, эргастул мастерили на совесть, точнее сказать — на века.
В ожидании темноты узники немного вздремнули, потом Александр еще раз повторил приятелю свой план, убедившись, что тот все точно понял.
Сверху доносились какие-то отдаленные голоса, ругань, потом все стихло.
— Пора, — Саша тихонько тряхнул Ингульфа за плечо. — Ну, полезай, парень.
Миг — и он уже стоял на плечах Александра. Наклонил голову упираясь плечами и шеей в тяжелую крышку люка. Поднатужился, чуть приподнял и просунул в отверстие доску.
— Как там, темно? — шепотом спросил молодой человек.
— Темно, — также шепотом отозвался Ингульф, — Думаю, уже можно.
И навалился, повис на доске, используя ее как рычаг. Еще, еще, еще…
— Помоги…
— Ну, держись крепче!
Александр ухватил парня за ноги и с силой потянул. Над головой что-то громыхнуло, и показалось, будто бы повеяло ночной прохладой… Нет! Не показалось! Подняв глаза, Саша тихонько засмеялся: сквозь распахнувшийся люк с неба в темницу щурились желтые звезды.
— Все тихо, — повиснув на руках, сообщил Ингульф, — Я сейчас выберусь… Ой! А как же ты?
— Найдешь какую-нибудь веревку, жердь… Мы ж договаривались, забыл?
— Ах да…
Подтянувшись, парнишка ловко выбрался из ямы и исчез, тихо прикрыв за собой люк. Именно так и планировал Александр, но сердце его все-таки екнуло. Время потянулось медленно-медленно, словно в кресле у зубного врача в далеком детстве. Впрочем, не в столь уж и далеком. Ему всего двадцать восемь… нет, уже двадцать девять лет. Как говорил Карлсон, мужчина в самом расцвете сил.
Черт… Где же этот Ингульф? Что же так долго-то? Предал? Бросил? Да нет, парень вряд ли способен на такую подлость. Тогда почему задерживается? Попался?! Очень может быть…
Наверху послышались крадущиеся шаги, люк распахнулся, и вниз, в яму, упал длинный шест — перекладина от корабельной мачты или что-то подобное. Узник поплевал на руки и в три приема выбрался наружу.
— Быстрее, Саша!
Что такое?
— Месье Бади? Вы-то как здесь очутились?!
— Тсс! Прошу вас, не говорите громко!
— А где Ингульф? Что вы хлопаете глазами? Где парень?
— Тсс! — Антиквар приложил палец к губам и испуганно осмотрелся, — Давайте скорее уйдем отсюда… вон, хоть к беседке.
— Но Ингульф…
— Он в сарае. Там Миршак.
— Миршак?
— Да, кажется, он выследил вас.
— Эх, месье Бади! Что же вы тут резину-то тянете? Бежим к сараю!
В темном высоком небе сияли звезды, и похудевшая луна смутно отражалась в пруду мерцающей узкой дорожкой. Александр и едва успевавший за ним антиквар, прячась в тени деревьев, подкрались к длинному приземистому сараю. Именно туда, кстати, и складывали награбленное добро, вернее, ту ее часть, что предназначалась Нумицию.
А ведь неплохо устроился, гад! Пираты его владения не трогают, наоборот, даже прибыль от них Только вот подло все это! Соседей своих закладывать — не по-людски! Он же ведь христианин, этот Нумиций, а чем занимается? Одно слово — сволочь, гнида гладкая.
— Месье Александр… Кажется, там они!
