— Ну бронза. Было бы железо — был бы и разговор.
— И просим мы немного — всего восемь денариев. Маленьких серебряных денариев…
— Уйди с моих глаз, парень!
— Ну, хорошо — семь.
— Три! И ни монетки больше!
Сошлись на четырех, и на эту сумму, в пересчете на еду оказавшейся не такой уж и маленькой, начали шиковать в ближайшей таверне. Накупили жареной на вертеле рыбы, каких-то пирожков, сильно перченного мяса, овощей, три… нет, потом — и четыре — кувшина вина, очень даже неплохого вина, терпкого, красного, чем-то напоминающего хорошее «бордо» урожая девяносто восьмого года.
Насытившись, Саша наконец-то осмотрелся по сторонам: кроме трех беглецов в небольшом полуподвальчике, уютном, прохладном и неожиданно чистом, находилось еще с десяток человек весьма живописного вида, матросов или даже актеров. Кто-то был в сандалиях, кто-то бос, кто-то — в длинных футболках без всякой рекламы, типа древних туник, а кто и в жилетках из козьих шкур, наброшенных прямо на голое тело. А сколько было украшений! Браслеты, цепочки, серьги! Чернобородые, горбоносые, смуглые обладатели всех этих сокровищ чем-то напоминали пиратов. Им бы еще песню спеть, — «Йо-хо- хо! И бутылка рому!»
— Ну? — сыто рыгнул Ингульф, — Как вам здесь нравится? Мне так очень. Так бы никуда и не уходил.
Александр ухмыльнулся:
— Ага, не уходил… А деньги? Копья мы проели, и дальше что? Вообще, не знал, что здесь в ходу антикварные монетки. Надо было б хоть одну оставить, на сувенир, как вы считаете, месье Бади?
Антиквар ничего не ответил, лишь хмуро отмахнулся. И что он все хмурится? Будто даже не рад.
— Сидели бы себе спокойно на вилле, — наклонив голову, тихо пробормотал старик — Ну, раз не вышло, надо искать другое убежище…
— Убежище? — Саша поднял глаза. — О чем вы говорите, месье Бади? Уже не хотите возвращаться в свой Сус?
Антиквар прищурил глаза, — Я уже устал вам говорить, Александр, — этот мир не наш. Мы в нем незваные гости. И было бы лучше получить хоть какое-то прибежище… Монастырь — вовсе не худший вариант!
Александр обернулся, перехватив устремленный куда-то взгляд старика. В таверну как раз вошли люди в длинных черных хламидах, многие — седобородые, с покрытыми морщинами лицами. Двое — явно берберы, остальные европейского типа, разве что слишком уж смуглые. Так и сам Саша, и Ингульф, да и месье Бади тоже загорели и не слишком-то отличались от местных.
— Отче наш! — Перед началом скромной трапезы вошедшие громко читали молитвы.
Антиквар оказался прав — монахи!
Помолившись, уселись.
— Да поможет вам Иисус, — обернулся к странникам месье Бади, — Далеко ли держите путь?
— Идем на юг, в пустынь к Ливийским болотам, — вежливо и неторопливо отозвался благообразный старик, крепкий, плечистый, с окладистой седой бородой, — Здесь много сторонников Ария, а мы ревнители истинной веры.
— Мы тоже признаем единосущную Троицу! — обрадованно проговорил антиквар, — Ищем пристанища, где можно было бы спокойно собраться с мыслями, помолиться в тишине…
— А вы кто такие, позвольте узнать? — Монах прищурил глаза, неожиданно светлые, серые или голубые.
— Мы? Тоже странники. Философы, — Месье Бади улыбнулся как можно приветливее.
— Ты, может быть, и философ, мил человек, — улыбнулся монах. Похоже, он был среди братьев главным — остальные держались скромно и в разговор не вступали — А вот твои друзья, не в обиду будет сказано… Впрочем, зачем обижать подозрениями добрых людей? Если вы хотите пойти с нами, что ж, пусть так, возражать не станем. Но имейте в виду, монастырь — это не таверна с веселыми девками, а место служения Господу. Там надобно молиться и работать. Работать для того, чтобы выжить, а это даже в оазисе тяжкий труд. Вы готовы к нему?
— Готовы, готовы, отче! — К большому удивлению Саши и Ингульфа, старик умильно сложил руки на груди и чуть было не разрыдался, — Наконец- то! Наконец-то мы обретем пристанище в этом злобном и неуютном мире. Пристанище среди святой братии — молиться и работать в тиши, что может быть лучше? Отче! Как я рад, что повстречал вас… Нет, это вовсе не случайная встреча, а провидение Божие! Да-да, именно так! О, отче…
— Меня зовут отец Филарет, — Монах улыбнулся, показав крепкие зубы, и пристально оглядел Ингульфа и Сашу — Я вижу, вам досталось. Вы тоже хотите пойти с нами в обитель, как ваш товарищ?
— Мы?! — Александр поперхнулся вином.
Уход в монастырь как-то не входил в его жизненные планы, как, судя по выражению лица, и в планы молодого вандала.
Но с другой стороны, эти странствующие монахи могли хоть куда-то вывести. Тем более по пути они наверняка жили за счет подаяния — вот и проблема пропитания решена.
— Я же говорил, мы идем в Нумидию, к Ливийским болотам, — предупредил новоявленных послушников отец Филарет. — Путь будет непрост: повсюду еретики-ариане.
— Ничего. — Месье Бади улыбнулся. — Как-нибудь выберемся, ведь так?
— Все в руках Божьих.
Саша терялся в догадках: это вот они на полном серьезе? Монастырь, еретики, болота какие-то… Сума можно сойти!
— Я в монастырь не пойду, — опустив голову, неожиданно заявил Ингульф, — Что мне там делать? Я воин, а не монах.
— У каждого свой путь, — Отец Филарет пожал плечами, — Мы никого не неволим. Не хотите идти — не идите.
— Нет-нет! — испуганно возразил антиквар. — Я-то как раз пойду. Ну а остальные мои товарищи… Да благословит их Иисус!
— И вас также, — Александр выплеснул из кувшина последние остатки вина, — Удачи, месье Бади. И в самом деле, у каждого своя дорога. Идите в свой монастырь, а мы… Куда пойдем мы, дружище Ингульф?
— Конечно же, встанем под знамена какого-нибудь славного хевдинга! — ничуть не задумываясь, выкрикнул юноша, — Но это до тех пор, пока сам Александр не станет знаменитым морским вождем! Я верю, у нас будет свой корабль!
— Тише, тише, не кричи, — заволновался антиквар, — На нас уже и так оглядываются.
И правда, оглядывались. Впрочем, кое-кто даже встал… Здоровенный детина, косая сажень в плечах, в длинной темно-синей тунике с затейливой вышивкой по подолу и рукавам, в узких коричневых штанах, заправленных в короткие сапоги, при мече в красных узорчатых ножнах, привешенных к такой же роскошной перевязи. Через плечо был небрежно перекинут короткий парчовый плащ, заколотый на правом плече золотой фибулой в виде какого-то фантастического зверя — не то дракона, не то вепря. Мощные запястья парня украшали массивные золотые браслеты, в ушах сверкали серьги, на пальцах — кольца и перстни. Лохматая шевелюра напоминала прическу рокера. Вот еще бы бороду подстричь или сбрить…
Несмотря на бороду, этот человек был молод, лет, наверное, двадцати пяти или чуть старше. Встав, он подошел к столу, за которым сидели беглецы, и, положив руку на плечо Ингульфа, спросил:
