— На нем должно быть немало охраны, — остудил собеседника пленник. Или… уже не пленник? Матрос?
— Немало. Но мы же сильнее! И бьемся, как волки! Одинокое судно, даже такое большое, как это, — наша добыча!
Александр непроизвольно поджал губы. С чего бы это одинокому судну так спокойно, без всякого конвоя, фланировать в кишащих пиратами водах? Бери — не хочу! Бесплатный сыр…
— Что ты говоришь, друже?
— Говорю, бесплатный сыр только в мышеловках бывает!
— Хм… что-то я не возьму в толк — а при чем тут сыр?
Да-а… Сашка покачал головой: тяжелый случай.
— Вообще-то, я сыр люблю…
— Я тоже, дружище Эрлоин. Мировой закусон, особенно под красненькое.
На носу судна возник Тибальд. В развевающемся за спиной красном плаще, в чешуйчатых — лорика скуамата — доспехах, в сверкающем округлом шлеме с широким наносником, он напоминал сейчас варяжского ярла.
Часть воинов с мечами и копьями, в таких же доспехах столпились за хевдингом. Другая часть, вооруженная луками, дротиками и абордажными крючьями, укрылась за вывешенными по бортам щитами. Подскакивая на волнах, словно дрожа от нетерпения, «Золотой бык» стремительно приближался к жертве. Вот Тибальд вытащил из ножен меч, обернулся:
— Спустить парус… Весла на воду!
И тотчас же помощник кормщика ударил коротким мечом о звенящий медный диск, задавая темп гребле. Саша чуть замешкался и тут же получил валиком заднего весла в спину — не зевай! Быстро поднялся, ухватил весло за специальную скобу и погрузил в воду одновременно со всеми. Не особенно-то и сложно, греб ведь когда-то на шлюпках, призовые места занимал…
Уфф! Только вот брызги… И волны! И парусный корабль! И снова — щемящая радость!
— Пригнись!
С керкура полетели стрелы. Попасть с качающейся палубы в другой корабль достаточно сложно, но, исполняя команду хевдинга, гребцы разом пригнулись.
Следующего залпа не последовало: «Золотой бык» содрогнулся всем корпусом, врезавшись тяжелым тараном в борт торгового судна. Послышался треск, и, подняв голову, Саша увидел, как Тибальд и последовавшие за ним воины тучей хлынули на керкур.
И в устах разбойников и пенителей моря звучали не христианские молитвы, а имена древних жестоких богов:
— Донар! Водан! Тюр!
С этим кличем разбойники ворвались на палубу несчастного корабля, сокрушая на своем пути все и всех. Стоны раненых, звон мечей и свистящий в ослабевших снастях ветер слились в симфонию боя.
Пленник скосил глаза. Эх! Эрлоин так и рвался в битву, даже вытащил из-за пояса нож. Однако никуда не бежал, как и прочие гребцы. Видать, они должны были еще понадобиться и, зная это, сидели и ждали, держа наготове весла.
С кормы керкура вдруг повалил густой черный дым. Сеча не прекращалась, но видно уже было, что нападавшие теснят купцов и команду, сбрасывая в воду убитых и раненых. Вот уже кто-то принялся рубить мачту устрашающих размеров секирой.
Хевдинг Тибальд появился внезапно — перепрыгнул на ют «Золотого быка» с лицом, черным от копоти и сажи.
— Весла назад!
Тут же зазвенел диск.
Вспенившие волны лопасти весел, подняв буруны, резко бросили судно обратно.
— Разворот! Левый борт — табань!
Развернулись лихо, так никакой шлюпке не удастся.
— Поднять мачты! Паруса на рей!
Это уже распоряжался кормчий, высоченный дядька с худым смуглым лицом и недобрым взглядом. Тибальд давал указания вернувшимся на борт воинам.
Вернулись, впрочем, не все. И почему вернулись? Ведь победа была уже так близка!
Не переставая грести, Александр обернулся: на корме керкура не было видно пламени. Но откуда тогда дым? Густой, черный — откуда? Неправильный вопрос, правильный — зачем? А затем, чтоб подать кому-то условный знак… Кому? А вон они — чужие серые паруса! Уже можно было разглядеть шесть вражеских кораблей, преследующих судно Тибальда. Так вот почему хевдинг вернул своих людей с керкура! Вовремя заметил опасность.
Уйдем? «Золотой бык» — ходкое судно. Но таран наверняка поврежден от удара. Да и пока поднимали мачты и паруса, ловили ветер, потеряли драгоценное время. Задающий темп гребле диск звучал все чаще, вот уже и паруса наполнились ветром, судно пошло ощутимо быстрее. Настолько быстро, что теперь гребцы стали мешать и была получена команда сушить весла. Что Сашка с большим удовольствием и выполнил: запыхался с непривычки. Впрочем, не он один — с Эрлоина пот тоже лил ручьями… или то была соленая морская водица?
— Паруса долой!
Что за нелепость? Что, Орестус Тибальд сошел с ума и хочет принять бой с преследователями?
Так и есть — хочет! Только не с преследователями: впереди показался скалистый остров или мыс, из-за которого, словно почуявшие добычу гиены, выскочили еще три узких приземистых судна, сугубо гребных или тоже с опущенными мачтами.
— Хильперик, мхх, — гнусно выругался Тибальд — Это все его штучки. Нам от них не уйти. К бою! Лучники — на борта. Гребцы — бросить весла.
Вражеские суда уже зажали «Золотой бык» в клещи так, что не вырвешься. Да-а…
Александр усмехнулся: этот лихой пират оказался заложником собственной самонадеянности и, можно даже сказать, глупости. Ну надо же, польстился на одинокое судно. Показали детинушке игрушку, он за ней и побежал! Что ж теперь, погибать по его милости? А похоже, не было иного выхода! Черт…
Сашка снова поймал себя на том, что рассуждает сейчас в категориях того времени, о котором говорил антиквар. Четыреста тридцать восьмой год, пираты… А это, видать, конкуренты, и, похоже, не горят желанием договориться.
Пленник повернул голову:
— Что это за суда, Эрлоин?
— Хильперик— коротко пояснил алан, — Флот Бонифация.
— Ого? — Александр решил показать знакомство с местными реалиями — Что, наместник все ж таки решился показать зубы?
— Наместник — одно… Хильперик… О, этот хитрый черт пестует флот для себя! Говорят, он сильно поссорился с Гейзерихом, королем вандалов. Но я не верю! Впрочем, и те и другие — наши враги. Здесь все враги.
— Да-да, вот именно!
Бросив весло, Эрлоин взобрался на палубу и оглянулся:
— Ну? Что ты тянешь?
— Цепь!
— Цепь? Хевдинг! Хевдинг!
Александр скривился: все понятно — никак нельзя освобождать пленника без санкции отца-командира. Даже в таких экстремальных условиях.
— Тибальд!
Немного покричав, Эрлоин умчался выполнять приказ какого-то хмурого бородача в серебристом шлеме — десятника, или как он там у них назывался. Тибальд тоже был занят подготовкой обороны: расставлял метателей дротиков и лучников. Всяк был занят своим делом, и до пленника не оказалось дела никому. Погибнет, и черт с ним. А погибнуть — раз плюнуть! Не достанет вражеская стрела, так срубит голову меч или пойдешь ко дну вместе с тонущим судном. Или сгоришь в пламени пожарища, если противники решат поджечь «Золотой бык». В общем, хрен редьки не слаще. Четыреста тридцать восьмой год, что поделать?
