— То есть ремонтировать паруса?
— Не только паруса, не только, друг мой! — Засмеявшись, купец погрозил собеседнику пальцем. — Я же видел, что ты устроил на бушприте, заменив артемон косыми холщевинами. Признаюсь честно — не думал, что от них будет такой толк! Ты оборудуешь такими парусами все мои корабли, дорогой Александр! И если будет нужно, заменишь и мачты, чтобы мои суда стали такими же быстрыми, как и те… о которых заставляют молчать люди в черных плащах!
При этих словах молодой человек вздрогнул — ишь ты! Люди в черных плащах… снова они!
— Ты видел в море странные суда, уважаемый Сальвиан?
— Хочешь сказать, что ты их не видел? — Торговец подмигнул. — Я даже больше скажу: ты эти суда… или судно… не просто видел, но внимательно рассматривал. И хотел сделать что-то подобное… А кто-то донес — вот ты и бежал… Не так?
— Ну. — Изобразив смущение, Саша развел руками. — Ничего-то от тебя не скроешь, любезнейший господин!
— Я ведь купец! И клянусь Святой Девой, совсем не плохой. Хватает, слава богу, мозгов, чтобы видеть, слышать и делать выводы.
— Но… тебя не пугают возможные осложнения? — осторожно спросил Александр.
— Все осложнения будем решать по мере их появления. — Судовладелец вновь стал предельно серьезным. — Что раньше времени гнать волну? Поверь, и «черные плащи» вовсе не всесильны, особенно в Колонии Юлия. О, Карфаген — свободный город! И не только в смысле нравов, хотя и это многого стоит. Римляне когда-то разрушили здесь все, и они же восстановили — великий Август, в двадцать девятом году от Рождения Христова. А через двести лет в Колонии Юлия уже проживали триста тысяч человек, ты понимаешь — триста тысяч! И сейчас немногим меньше, а может, еще и больше. Да, конечно больше, если считать всех переселившихся варваров. Извини, если обидел, по виду ты — вылитый вандал. Так что, уважаемый? Ты уже согласен с моим предложением? Или согласишься чуть позже, сперва для приличия потянув время?
— Зачем же его тянуть? У нас говорят: время — деньги! — Молодой человек хохотнул и поднял бокал, наполненный терпким красным вином. — Соглашусь сразу. Тем более это совпадает с моими планами, которые ты угадал, любезнейший Сальвиан.
— Ну вот видишь! Клянусь, ты сделал очень неплохой выбор.
— Правда, у меня будут условия…
— Какие же? Говори!
Саша пожал плечами:
— Свобода! Я, видишь ли, привык быть свободным.
— Так и я вовсе не собираюсь делать тебя сервом, друг мой Александр! — обиженно отозвался купец. — С чего ты взял?
— Да так… к слову пришлось. — Молодой человек лукаво склонил голову на плечо. — А еще меня сильно интересует вопрос о жилье и достойной оплате!
— Поверь, оплата будет, как ты и сказал, достойной! Как и жилье. Я владею пятью городскими домами, лучшие покои будут предоставлены тебе и твоим людям.
— Ну что ж! — Александр потянулся к бокалу. — Умеешь ты уговаривать, достойнейший Сальвиан!
— А как ты думал, любезнейший? Я же все-таки купец!
Гость и хозяин засмеялись, вполне довольные друг другом.
— Эй, музыканты! Играйте громче! — Судовладелец хлопнул в ладоши и подмигнул вновь принятому сотруднику. — Слуги, подайте еще вина! А вы, девы, пляшите! Пляшите так, как у меня здесь принято для лучших и дорогих гостей!
Музыка сразу стала громче, ритмичнее, танцовщицы закружились по всей каюте, едва не касаясь двух собутыльников коротенькими подолами своих туник.
Ах, до чего же у них были стройные бедра! Прямо-таки чертовски стройные…
Оп!
На миг замерев, юные красавицы разом хлопнули в ладоши, улыбнулись — и едва уловимым движением расстегнули на плечах левые фибулы, обнажив грудь…
— Ого! — заценил Саша.
— Подожди, то ли еще будет! — Хозяин кораблей ухмыльнулся. — Танцуйте, танцуйте, девицы.
И танец продолжился, уже сдобренный изрядной толикой эротизма: кружась в веселом заводном ритме, девушки распалились, и вот уже туники полетели прочь, и полностью обнажившиеся тела слились в дурманящем танце, двигаясь все быстрее и быстрее…
Там-там-там! — ускоренно тревожно били бубны.
Заходилась в реве кифара, ритмично хлопал в ладоши взявшийся неизвестно откуда певец:
— Оп! Оп! Оп!
У Саши уже все сливалось перед глазами — стройные бедра, возбужденно торчащие соски, темные мерцающие глаза…
Оп!
Музыка вдруг неожиданно оборвалась, и девушки упали на пол, застыв там, словно мертвые… Потом медленно поднялись, поклонились…
Александр вдруг переменился в лице. Неужели… Нет, не показалось — точно! У одной из танцовщиц на животе, чуть повыше пупка, виднелась татуировка — темно-голубой веселый дельфин!
Нет, Саша никак не мог обознаться — точно такой же дельфин был вытатуирован на спине его пропавшей жены Катерины! Точно такой же! Один к одному. Чуть повыше копчика.
— Я смотрю, тебе приглянулась Алайя? — захохотал купец. — Что опустил голову, уважаемый? Смутился? Напрасно — мы ж все-таки мужики! Не бойся, отмолится грех, не такой уж он и великий… Ну подумаешь — девка! Вот если бы ты мальчика восхотел… я бы тебе, конечно, подогнал кого-нибудь из музыкантов… Но Алайя — это что-то! Чудесница дева… не пожалеешь! Я пришлю ее сегодня к тебе в твою… Ах, черт, ты ведь спишь на палубе вместе с помощниками… Тогда она сама приведет тебя туда… куда захочет привести. Только ночью. Договорились?
Александр слабо кивнул.
— А сейчас — пей! До ночи еще времени много. Клянусь всеми святыми, ты, Александр, сделал сегодня прекрасный выбор.
Саша лишь только хмыкнул — кто бы сомневался?!
А насчет девушки… Эх, вовсе не то, на что намекал сейчас купец, молодому человеку от нее было надо. Поговорить бы! Хоть что-то узнать… вдруг? Катя! Мишка… Мысли о дорогих сердцу людях вдруг снова властно ворвались в душу Александра. Ведь татуированный дельфинчик весьма оригинален, не может быть, чтобы местные просто придумали его сами по себе, не может быть, нет, не хотелось в это верить…
Саша вернулся на палубу, под навес, где на расстеленной циновке дожидались его Весников и Нгоно, пошатываясь, словно пьяный, но вовсе не от вина.
— О, да мы выпимши? — ухмыльнулся Вальдшнеп. — Это ты где ж угостился, Санек? У кэпа? Ясно, что у него… Он нам, кстати, тоже прислал кувшинчик. Хороший человек! И везет, считай, бесплатно — ни еврика ведь не взял, да-а…
Не отвечая, Саша уселся на циновку, вытянув ноги, привалился спиной к фальшборту. Сидел, мечтал… думал…
А что, если дельфин и вовсе ни при чем? Однако узнать надо, обязательно надо, а как же?
Волны устало бились о борт большегрузного судна, хлопали на ветру паруса, и в бледно-синем небе зажигались уже первые звезды. Подгоняемая боцманом команда забегала по палубе — убирали лишние паруса, готовили якоря к спуску, поскольку по ночам здесь ни один корабль не продолжал путь: пришло время готовиться к ночевке на рейде одной из бухт по пути к Карфагену.
