— Мистер Мэнкс! — крикнул Бинг. — Я не могу открыть багажник!
Мэнкс не ответил.
Бинг, прихрамывая, подошел к пассажирской дверце, стараясь, чтобы его вес не приходился на ту лодыжку, что покусал Хупер. Пока он шел, чемодан ударял его по ноге.
Когда он положил руку на ручку дверцы, кнопка блокировки сама собой защелкнулась.
Бинг нахмурился, потянул за ручку.
— Мистер Мэнкс? — сказал он.
— Ничем не могу тебе помочь, Бинг, — сказал Мэнкс. — Машина не хочет тебя впускать.
«Призрак» покатился задним ходом.
Бинг не отпускал ручку, и его тянуло рядом. Он снова дернул ручку. Щеки у него тряслись.
— Мистер Мэнкс! Не уезжайте! Мистер Мэнкс, подождите меня! Вы говорили, что я смогу поехать!
— Это было до того, как ты позволил ей уйти, Бинг. Ты подвел нас. Я мог бы тебе простить. Ты же знаешь, я всегда относился к тебе как к сыну. Но здесь у меня нет права голоса. Ты позволил ей уйти, и «Призрак» теперь гонит тебя прочь. «Призрак», как ты знаешь, вроде женщины! С женщинами спорить невозможно! Они не похожи на мужчин. Ими руководит не разум! Я чувствую, как машина плюется от злости из-за того, что ты был так небрежен с пистолетом.
— Нет! Мистер Мэнкс! Дайте мне еще один шанс. Пожалуйста! Мне нужен еще один шанс!
Он споткнулся, ударил чемоданом по ноге, тот раскрылся, и из него вдоль подъездной дороги посыпалось нижнее белье и носки.
— Бинг, — сказал Мэнкс. — Бинг, Бинг. Наутек. Жди меня в другой денек.
— Я исправлюсь! Я сделаю все, что вы захотите! Пожалуйста, о, пожалуйста, мистер Мэнкс! Я хочу получить второй шанс! — Теперь он уже визжал.
— Все хотят, — сказал Мэнкс. — Но единственной, кому предоставили второй шанс, стала Виктория МакКуин. И это как раз никуда не годится, Бинг.
Отъехав, машина начала разворачиваться к дороге. Бинга потянуло так, что он не устоял на ногах и повалился на асфальт. «Призрак» протащил его несколько футов, орущего и дергающего за ручку.
— Все что угодно! Все что угодно! Мистер Мэнкс! Все ради вас! Всю мою жизнь! Ради вас!
— Мой бедный мальчик, — сказал Мэнкс. — Мой бедный милый мальчик. Не заставляй меня грустить. Ты заставляешь меня ужасно себя чувствовать! Отпусти, пожалуйста, дверь! Мне и так тяжело!
Бинг отпустил, хотя Уэйн не мог сказать, сделал ли тот, как ему велели, или его просто оставили силы. Он, рыдая, плюхнулся ничком на дорогу.
«Призрак» стал все быстрее удаляться от дома Бинга, от руин сгоревшей церкви на холме. Бинг вскарабкался на ноги и пробежал за ними ярдов, может быть, десять, хотя быстро отстал. Потом он остановился посреди дороги и стал бить себя по голове кулаками, больше попадая по ушам. Его розовые очки висели косо, одна линза вдавилась. У его широкого, уродливого лица был яркий, ядовитый оттенок красного.
— Я сделаю все что угодно! — кричал Бинг. — Все что угодно! Только! Дайте! Мне! Еще! Один! Шанс!
«Призрак» остановился у знака СТОП, потом повернул за угол, и Бинга не стало.
Уэйн повернулся лицом вперед.
Мэнкс взглянул на него в зеркало заднего вида.
— Мне жаль, что тебе пришлось видеть все это, Уэйн, — сказал Мэнкс. — Ужасно видеть, как кто-то огорчается, особенно такой добродушный парень, как Бинг. Просто ужасно. Но и… и немного глупо, не так ли? Видел, как он не отпускал дверь? Я думал, мы потащим его до самого Колорадо! — Мэнкс снова рассмеялся, вполне искренне.
Уэйн коснулся своих губ и понял, ощутив острую боль в животе, что он улыбается.
Маршрут 3 — штат Нью-ГЭмпшир
У дороги были чистые запахи: вечнозеленых растений, воды, леса.
Вик думала, что будут завывать сирены, но, посмотрев в левое зеркало, увидела только полмили пустого асфальта, и не было ни звука, кроме сдерживаемого рева «Триумфа».
В двадцати четырех тысячах футов над ней по небу скользил пассажирский самолет: блестящий луч света, направляющийся на запад.
На следующем повороте она оставила дорогу вдоль озера и рванула в зеленые холмы, возвышающиеся над Уиннипесоки, тоже направляясь на запад.
Она не знала, как перейти к следующей части, не знала, как привести ее в действие, и думала, что у нее очень мало времени, чтобы в этом разобраться. Накануне она нашла дорогу к мосту, но теперь это казалось фантастически давним событием, почти таким же давним, как детство.
Теперь, казалось, было слишком солнечно и ярко, чтобы случилось что-то невозможное. Ясность дня настаивала на мире понятном, действующем по известным законам. За каждым изгибом лежал лишь еще один отрезок дороги, асфальта, выглядевшего свежим и роскошным в сиянии солнца.
Вик следовала извивам серпантина, размеренно поднимаясь в холмы, подальше от озера. Руки на руле были скользкими, а ноги болели от нажатий на тугой рычаг коробки передач. Она поехала быстрее, потом еще быстрее, словно могла прорвать эту дыру в мире одной только скоростью.
Она пронеслась через городок, который был чуть больше светофора над перекрестком, мигавшего желтым предупреждающим светом. Вик намеревалась гнать байк, пока не кончится бензин, а потом она могла бы его бросить, оставить «Триумф» в пыли и начать бежать, прямо по центру дороги, пока перед ней не появится чертов мост «Короткого пути» или не откажут ноги.
Только он не собирался появляться, потому что никакого моста не было. Единственным местом, где существовал Краткопуток, было ее сознание. С каждой милей этот факт становился для нее все яснее.
Он был тем, что всегда утверждал о нем ее психиатр: аварийным люком, в который она прыгала, когда не могла справиться с реальностью, утешительной фантазией о расширении возможностей, лелеемой страдающей от депрессии женщиной с застарелой травмой.
Она поехала быстрее, входя в повороты со скоростью почти в шестьдесят миль в час.
Она ехала так быстро, что можно было делать вид, будто вода, струящаяся из ее глаз, была вызвана ветром, дующим ей в лицо.
«Триумф» снова начал подниматься, припадая к внутренней стороне холма. На изгибе, неподалеку от гребня, мимо пронеслась полицейская машина, направляющаяся в другую сторону. Находясь близко к двойной линии, она почувствовала, как рванул ее воздушный поток, вызвав краткий, опасный момент колебания. Мгновение водитель был на расстоянии всего лишь вытянутой руки. Его окно было опущено, локоть высовывался, — тип с толстым загорелым лицом и зубочисткой в уголке рта. Она проезжала так близко, что могла бы выхватить эту зубочистку у него из губ.
Через мгновение он исчез, а она перевалила за вершину холма. Он, вероятно, гнал к тому перекрестку с желтым предупреждающим сигналом, намереваясь там перерезать ей путь. Ему придется следовать извилистой дорогой, на которой он находится, до самого города, прежде чем он сможет развернуться и погнаться за ней. Она опередила его, может быть, на целую минуту.
