Он прижал ее к себе, обняв за талию. Его взгляд напоминал Лу те горные озера, что представляются кристально-чистыми, потому что кислотные дожди убили в них все живое.
— Минимальное безопасное расстояние от взрыва на открытом воздухе — то есть когда бомба расположена на поверхности земли — сто футов. У всех, кто окажется ближе ста футов, внутренности обратятся ударной волной в желе. Ты осматривала эту местность? Эту Страну Рождества? Знаешь, где размещать заряды? Потребуется, наверное, час или два, чтобы надежно подключить провода и установить эти штуковины.
— Время у меня будет, — сказала она, но по тому, как она выдерживала взгляд отца, и по совершенному спокойствию у нее на лице Лу понял, что она врет.
— Я не дам ей убить себя, мистер МакКуин, — сказал Лу, поднимаясь из-за стола и протягивая руку к пакету с таймерами. Он взял его с колен Кристофера МакКуина, прежде чем тот успел пошевелиться. — Можете мне поверить.
Вик побледнела.
— О чем ты говоришь?
— Я поеду с тобой, — сказал Лу. — Уэйн и мой ребенок тоже. И вообще. У нас был уговор, помнишь? Я починяю байк, а ты берешь меня с собой. Ты не можешь поехать и сделать это без меня — я должен убедиться, что ты не взорвешь вас обоих. Не волнуйся. Я поеду на заднем сиденье.
— А как насчет меня? — сказал Крис МакКуин. — Как вы думаете, я мог бы последовать за вами по этому волшебному радужному мосту на своем грузовике?
Вик тихонько вздохнула.
— Нет. Я имею в виду — просто нет. Никто из вас не может ехать. Знаю, вы хотите помочь, но никто из вас не может поехать со мной. Слушайте. Этот мост… Он реален, вы оба сможете его увидеть. Он будет здесь, с нами, в нашем мире. Но в то же время не понимаю, каким образом он существует в основном в моей голове. И это строение теперь не очень безопасно. Перестало быть безопасным с тех пор, как я была подростком. Он может рухнуть под тяжестью другого сознания. И еще. Мне, возможно, придется вернуться по нему с Уэйном за спиной. Наверняка придется возвращаться этим путем. Если он поедет на байке, то где, Лу, будешь сидеть ты?
— Может, обратно я мог бы просто пойти вслед за вами пешком. Об этом ты не думала? — спросил Лу.
— Это плохая идея, — сказала она. — Если бы ты его видел, то понял бы.
— Ладно, — сказал Лу. — Пойдем, посмотрим.
Она бросила на него взгляд, полный боли и мольбы. Видно было, что она борется с желанием заплакать.
— Мне надо его увидеть, — сказал Лу. — Мне надо убедиться, что он реален, — не потому, что я боюсь, что ты сумасшедшая, а потому, что я должен верить, что Уэйн сможет вернуться по нему домой.
Вик яростно потрясла головой, но потом повернулась на каблуках и заковыляла к задней двери.
Она сделала два шага, прежде чем начала опрокидываться. Лу схватил ее за руку.
— Посмотри на себя, — сказал он. — Чуня. Ты еле на ногах стоишь.
От исходившего от нее жара ему было дурно. Много лет назад такое однажды было с Уэйном, когда тот слег с гриппом, спал по восемнадцать часов кряду, а его тело излучало столько тепла, что оно чувствовалось сразу же при входе в его спальню.
— Я в порядке, — сказала она. — Это скоро пройдет.
Но в глазах у нее был тусклый блеск чего-то худшего, чем страх, — отчаяния, быть может. Ее отец сказал, что любой десятилетний недоумок мог опоясаться АНФО и взорвать себя, отправившись к Аллаху, и до Лу теперь дошло, что, по сути, в грубом приближении, это и было ее планом.
Они протолкнулись через сетчатую дверь, в прохладу ночи. Лу заметил, что Вик время от времени проводит рукой под своим левым глазом. Она не плакала, но из глаза бесконтрольно лилась вода — слабой, но непрерывной струйкой. Он видел это раньше, в плохие дни в Колорадо, когда она отвечала по телефонам, которые не звонили, и разговаривала с людьми, которых не было.
Только вот они там были. Странно, как быстро он приспособился к этой идее, как мало борьбы потребовалось, чтобы в конце концов принять сущность ее безумия как факт. Возможно, это было не так уж невероятно. Он давно принял мысль, что у всех есть свои внутренние миры, каждый из которых настолько же реален, как общий для всех, коммунальный мир, но недоступен для других. Она сказала, что может доставить свой мост в этот мир, но что каким-то образом он также существует только в ее голове. Это звучало как бред, пока он не вспомнил, что люди все время делают воображаемое реальным: воспроизводя музыку, которую слышат у себя в голове, и записывая ее на диск, видя в своем воображении дом и строя его. Фантазия — это всегда реальность, лишь ожидающая, чтобы ее включили.
Они миновали поленницу и из-под навеса крыши вышли в мягко подрагивающий туман. Он оглянулся, когда сетчатая дверь снова захлопнулась, — за ними шел Кристофер МакКуин. Отец Вик щелкнул зажигалкой и опустил голову, прикуривая очередную сигарету, затем поднял глаза и прищурился сквозь дым на ее байк.
— Ивел Нивел
[174]
ездил на «Триумфах», — сказал он им, и это было последнее, что кто-либо из них сказал перед тем, как из леса вышли полицейские.
— ФЭ БЭ ЭР! — крикнул знакомый голос с опушки. — НЕ ДВИГАТЬСЯ. РУКИ ВВЕРХ. РУКИ ВВЕРХ. ВСЕ ТРОЕ.
Тупая пульсирующая боль вонзилась Лу в левую сторону затылка, он ощутил ее в челюсти, в зубах. У него промелькнула мысль, что не только у Вик имелась взрывчатка, — у него в мозгу готова была взорваться граната.
Из них троих только Лу, казалось, подумал, что слова РУКИ ВВЕРХ были не просто фразой. Руки Лу поплыли вверх, ладонями наружу, хотя он по-прежнему держал пакет с детонаторами, пластиковый ремешок которого был нацеплен на его большой палец. Боковым зрением он видел Криса МакКуина возле поленницы. Тот застыл совершенно неподвижно, все еще сгорбленный после прикуривания, — кончик его сигареты светился, а зажигалка оставалась в другой руке.
Но вот Вик. Вик бросилась вперед при первом же крике, ускользнула от Лу и заковыляла по двору, не сгибая левую ногу. Лу опустил руки и потянулся к ней, но она была уже в десяти футах. К тому времени когда женщина, выходящая из леса, крикнула: «ВСЕ ТРОЕ», Вик перебросила ногу через седло «Триумфа». Другая нога опускалась на педаль стартера. Мотоцикл ожил с сокрушительным взрывом шума. Трудно было представить себе, что мешок АНФО может взорваться сколько-нибудь громче.
— НЕТ, ВИК, НЕТ, ВИК, НЕТ. МНЕ ПРИДЕТСЯ СТРЕЛЯТЬ В ТЕБЯ, — крикнула Табита Хаттер.
Маленькая женщина продвигалась через мокрую траву — трусила бочком, держа пистолет обеими руками, как копы в телесериалах. Она была уже близко, в пятнадцати, двадцати футах, достаточно близко для Лу, чтобы он видел, что очки у нее покрыты каплями дождя. С ней были еще двое: детектив Долтри и патрульная, которую Лу узнал, индианка. Брюки у Долтри промокли до промежности, к штанинам прилипли мертвые листья, и видно было, что это его бесит. У него был пистолет, но он держал его подальше от туловища, нацеленным в сторону и на землю. Рассмотрев их, Лу решил — полусознательно, — что непосредственную угрозу представляет только одна из них. Пистолет Долтри был направлен в сторону, а Хаттер не могла видеть через свои очки. Индианка, однако, наводила пистолет на Вик, в ее центр тяжести, и глаза у нее выглядели трагически — эти глаза, казалось, говорили, пожалуйста, пожалуйста, не заставляйте меня делать то, чего я не хочу.
