Ей пришлась по вкусу мысль обо всех тех днях и неделях, на протяжении которых они будут скучать по ней, терзаемые ужасными фантазиями о том, что с ней произошло. Они бы представляли ее в мокром снегу, дрожащую и несчастную, с благодарностью забравшуюся на заднее сиденье первого же автомобиля, который остановился ради нее. Она могла быть еще живой где-нибудь в багажнике этого старого автомобиля (Вик и не заметила, когда он успел стать у нее в голове старым автомобилем неопределенной марки и модели). И они никогда не узнают, ни как долго держал ее старик (Вик только что решила, что он должен быть старым, потому что таковой была его машина), ни что именно он с ней сделал, ни куда спрятал тело. Это будет хуже, чем умереть самим, — никогда не узнать, на какого ужасного злодея наткнулась Вик, в какое уединенное место он ее увез, какой конец она для себя нашла.
К этому времени Вик оказалась на широкой грунтовой дороге, ведущей к Мерримаку. Под шинами трещали желуди. Она слышала впереди шум реки, катившейся в своем русле — желобе в горных породах. Это был один из лучших звуков в мире, и она подняла голову, чтобы полюбоваться видом, но обзор ей закрыл мост «Короткого пути».
Вик нажала на тормоза, и «Роли» осторожно проехал еще немного и остановился.
Мост выглядел еще более ветхим, чем ей помнилось, все сооружение было скошено вправо, и казалось, что сильный ветер может опрокинуть его в Мерримак. Кособокий въезд был обвит зарослями плюща. Она почувствовала запах летучих мышей. В дальнем конце увидела размытое пятно слабого света.
Она дрожала от холода, а также от чего-то вроде удовольствия. Она со спокойной уверенностью понимала, что у нее что-то не так с головой. Сколько бы раз ни принимала она экстази раньше, у нее никогда не бывало галлюцинаций. Она предположила, что все когда-нибудь случается впервые.
Мост ждал, чтобы она через него проехала. Она знала, что если поедет по нему, то упадет в пустоту. Ее навсегда запомнят как одуревшую от наркотиков цыпочку, погнавшую велосипед прямо с обрыва и сломавшую себе шею. Такая перспектива ее не пугала. Это было бы почти так же здорово, как если бы ее похитил какой-то ужасный старик (призрак), после чего никто никогда не получил бы от нее весточки.
В то же время, пусть даже она понимала, что никакого моста здесь нет, часть ее хотела знать, что на этот раз окажется на другой его стороне. Вик встала на педали и подъехала ближе, прямо к краю, где деревянная рама опиралась на грунт.
На внутренней стороне стены, слева от нее, зеленой аэрозольной краской были написаны два слова:
Санный Дом
Хэверхилл 1996 г.
Вик наклонилась, подобрала кусок сланца и, замахнувшись снизу, бросила его на мост. Он звонко ударился о дерево и, подпрыгивая, проскользил по нему чуть дальше. Сверху донесся слабый шорох движения. Летучие мыши.
Галлюцинация, казалось, была достаточно прочной. Хотя, может, кусок сланца тоже был галлюцинацией.
Испытать мост можно было двумя способами. Она могла продвинуться вперед еще на двенадцать дюймов, поставить на него переднее колесо. Если он окажется мнимым, она успеет броситься назад, чтобы не упасть.
Или она могла просто поехать. Могла закрыть глаза и предоставить «Роли» везти ее вперед, что бы там ни ожидало.
В свои семнадцать она была бесстрашной, и ей нравился шелест, с которым ветер шевелил плющ, окружавший въезд в мост. Она поставила ноги на педали и поехала. Она слышала, как шины с толчком перевалили на дерево, слышала, как застучали под ней доски. Ощущения падения не возникало, никакого тебе ныряния с восьмидесяти футов в арктический холод реки Мерримак. Был только нарастающий рев белого шума и приступ боли в левом глазу.
Она скользила в старой знакомой темноте, и в зазорах между досками мелькала метель статических помех. Она одолела уже треть пути и на дальнем конце различала потускневший белый дом с пристроенным к нему гаражом. Санный Дом, чем бы он ни был.
Это название не содержало для нее никакого значения, да она в этом и не нуждалась. Она, в абстрактном смысле, знала, к чему направляется, пусть даже не ведала, куда именно.
Ей захотелось найти себе какую-нибудь проблему, а мост «Короткого пути» никогда не приводил ее не туда.
На другом конце моста
В высоком кустарнике зудели насекомые. В Нью-Гемпшире весна была холодной и грязной тягомотиной, но здесь — где бы это ни было — воздух был теплым и свежим. На краю зрения Вик видела вспышки света, проблески яркости в деревьях, но первые несколько мгновений не придавала этому никакого значения.
Вик выехала из моста на твердый утрамбованный грунт. Она затормозила до полной остановки и поставила ногу на землю. Повернула голову, оглядываясь на мост.
«Короткий путь» устроился среди деревьев, перед одной стороной дома. Он простирался назад через лиственные породы. Посмотрев через него, она увидела на другом конце Хэверхилл, зеленый и тенистый в последнем свете дня.
Белый дом в стиле Кейп-Код
[50]
одиноко стоял в конце длинной проселочной дороги. Трава во дворе выросла по пояс. Кусты сумаха между деревьями достигали роста самой Вик.
Занавески за окнами были задернуты, а сетки от насекомых заржавели и выпирали наружу; на подъездной дороге не было никакой машины, как не было и никаких оснований полагать, что в доме вообще кто-то есть, но Вик сразу же испугалась этого места и не верила, что там пусто. Это было ужасное место, и первым делом она подумала, что когда полиция его обыщет, то найдутся тела, захороненные на заднем дворе.
Въезжая в мост, она чувствовала, что парит так же легко, как ястреб, несомый восходящим потоком. Чувствовала, что скользит и что ей не может быть причинено никакого вреда. Даже сейчас, стоя на месте, она чувствовала, будто движется, плывет вперед, но это ощущение уже не было приятным. Теперь ей казалось, что ее притягивает к чему-то, чего она не хотела видеть, о чем не хотела знать.
Откуда-то донесся слабый звук телевизора или радио.
Вик снова оглянулась на мост. Он был всего в двух шагах. Глубоко вздохнув, она сказала себе, что ей ничто не угрожает. Если кто-нибудь ее увидит, она сможет развернуть велосипед, снова въехать в мост и исчезнуть, прежде чем этот кто-нибудь успеет хотя бы крикнуть.
Она слезла с велосипеда и повела его рядом с собой. С каждым мягко похрустывающим шагом она чувствовала все большую уверенность, что ее окружение вполне реально, что это вовсе не иллюзия, вызванная экстази. Звуки радио становились чуть громче по мере ее продвижения.
Вглядываясь в деревья, Вик снова увидела эти мерцающие огни, яркие пятна, висевшие в окружающих хвойных ветвях. Потребовалось мгновение, чтобы понять, что же такое она видит, а когда она разобралась, то застыла и уставилась на них. Сосны и ели вокруг дома были увешаны рождественскими украшениями — целые сотни елочных игрушек висели на дюжинах деревьев. Огромные серебряные и золотые шары, посыпанные блестками, покачивались на колышущихся сосновых ветках. Оловянные ангелы прижимали к губам безмолвные трубы. Толстые Санта-Клаусы подносили ко рту пухлые пальцы, советуя Вик сохранять тишину.
