Книга Страна Рождества, страница 56. Автор книги Джо Хилл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Страна Рождества»

Cтраница 56

Закрыв глаза, он представлял себе свой мобильный телефон, лежащий на верстаке в гараже. Искала ли его там Мишель? Конечно, как только вернулась домой и обнаружила, что дверь гаража открыта, а сам гараж пуст. Сейчас она уже с ума сходит от беспокойства, и он жалел, что у него нет телефона, не чтобы позвать на помощь — он полагал, что помочь ему давно невозможно, — но только потому, что почувствовал бы себя лучше, если бы он услышал ее голос. Он хотел бы позвонить ей и сказать, что по-прежнему хочет, чтобы она отправилась на свой выпускной вечер и постаралась повеселиться. Он хотел бы сказать ей, что не боится того, что она становится женщиной — если он о чем-то по-настоящему тревожился, то о себе, стареющем и одиноком без нее, но теперь ему, наверное, не придется об этом беспокоиться. Он хотел бы сказать ей, что она была лучшим в его жизни. Он не говорил ей этого в последнее время — и ни разу не говорил этого должным образом.

После шести часов пребывания в машине он не чувствовал никакой паники, только безмолвное удивление. На каком-то уровне он начал рассматривать свое положение как почти естественное. Рано или поздно черная машина приходит за каждым. Приходит и увозит тебя от близких, и тебе никогда не суждено вернуться.

Перри Комо [86] вкрадчивым тоном предупреждал Натана, что все начинает очень походить на Рождество.

— Не ври, Перри, — сказал Натан, а затем хриплым, трескающимся голосом завел, колотя кулаком по дверце со стороны водителя: — А мне по нраву добрый старый рок-н-ролл. В той музыке души успокоенье я обрел! [87] — Он выкрикивал это так громко, как только мог, одну строку и другую, а когда затих, то обнаружил, что радио само собой выключилось.

Ну что ж. Вот и рождественский подарок. Последний, который он когда-либо получит, подумал он.

* * *

Когда он в следующий раз открыл глаза, то прижимался лицом к рулю, машина работала на холостом ходу и было так много света, что от него резало глаза.

Он прищурился на ярко-синий размытый мир. Никогда голова по ночам не болела у него так сильно, как сейчас. Боль в черепе была настолько невыносима, что он опасался, как бы его не вырвало. Это было где-то позади глаз, желтое свечение боли. Весь этот солнечный свет был неправедным.

Он поморгал, смахивая слезы, и мир стал четче, начал собираться в фокус.

Через боковое окно водителя на него смотрел какой-то толстяк в камуфляже и противогазе, вглядываясь внутрь через кровавые отпечатки ладоней, размазанные по стеклу. Противогаз был старинный, времен Второй мировой войны или около того, горчично-зеленый.

— Ты кто такой, черт возьми? — спросил Натан.

Толстяк, казалось, колыхался вверх-вниз. Натан не видел лица этого типа, но подумал, что тот подпрыгивает на цыпочках от возбуждения.

Кнопка блокировки на двери со стороны водителя взлетела вверх с громким стальным щелчком.

В одной руке у толстяка был какой-то цилиндр, похожий на аэрозольный баллон. На боку значилось «Имбирный освежитель воздуха», и там же помещалась старомодная картинка, изображавшая веселую мамашу, вынимавшую из духовки противень с пряничными человечками.

— Где я? — спросил Натан Деметр. — Что это за место, черт возьми?

Человек в Противогазе повернул защелку и открыл дверцу в благоухающее весеннее утро.

— Это там, где тебе выходить, — сказал он.

Пресвитерианская больница, Денвер Весна 2013 г.

Хикс всегда фотографировался с интересными людьми, когда они умирали.

Например, с одной местной телеведущей, миловидной тридцатидвухлетней женщиной с великолепными белыми волосами и голубыми глазами, которая перепила и захлебнулась собственной блевотиной. Хикс пробрался в морг в час дня, вытащил ее из ящика и усадил. Обхватив ее рукой, он пригнулся к ее соску, в то же время вытянув другую руку с сотовым телефоном, чтобы сделать снимок. Но на самом деле он ее не лизал. Это было бы чересчур.

Имелся также снимок с рок-звездой — во всяком случае, с малой рок-звездой. Он играл в той группе, у которой был хит из фильма со Сталлоне. Рок-музыкант скончался от рака, и, мертвый, он, со своими перистыми каштановыми волосами, длинными ресницами и широкими, в чем-то женскими губами, походил на иссохшую старуху. Хикс вынул его из ящика, согнул ему пальцы в виде рогов дьявола, потом наклонился, чтобы попасть в кадр, выбросил рога сам и сфотографировал, как они подвисают вместе. У рок-звезды обвисли веки, из-за чего он казался сонным и надменным.

На этот раз подружка Хикса Саша сообщила ему, что в морге внизу находится знаменитый серийный убийца. Саша была медсестрой в отделении педиатрии, восемью этажами выше. Она любила его фотографии с известными мертвецами; она всегда была первой, кому он отправлял их по электронной почте. Саша считала Хикса весельчаком. Она говорила, что ему надо участвовать в «Дейли Шоу». Хикс тоже увлекался Сашей. У нее был ключ от аптечного шкафчика, и по субботам она утаскивала для них что-нибудь классное, немного окси [88] или кокса медицинского класса, а в перерывах они находили пустую родильную палату, где она выбиралась из своей свободной медсестринской пижамы и залезала на кресло со стременами.

Хикс об этом типе никогда не слыхал, так что Саша воспользовалась рабочим компьютером, чтобы скачать о нем репортаж. Полицейский снимок был довольно дурен — лысый парень с узким лицом и полным ртом острых кривых зубов. Глаза в запавших глазницах выглядели яркими, круглыми и глупыми. Подпись обозначала его как Чарльза Таланта Мэнкса, отправленного в федеральную тюрьму более десяти лет назад за то, что сжег какого-то жалкого ублюдка на глазах у доброй дюжины свидетелей.

— Никакой он не крупняк, — сказал Хикс. — Убил всего одного чувака.

— Гм… гм! Он хуже Джона Уэйна Стейси. Он убивал детей, типа, всех видов. Всех видов. У него был дом, где он этим занимался. Он развешивал на деревьях ангелочков, по одному для каждого зарезанного ребенка. Это потрясающе. Это, типа, жуткий символизм. Рождественские ангелочки. Это место назвали Санный Дом. Доходит? До тебя доходит, Хикс?

— Нет.

— Типа, он их там угробил? А когда сани Санта-Клауса скачут, вокруг, типа, лежат сугробы? Теперь доходит? — сказала она.

— Нет. — Он не понимал, какое отношение имел Санта-Клаус к типу вроде Мэнкса.

— Сам дом сожжен, но елочные игрушки по-прежнему там, висят на деревьях, как память. — Она дернула завязку своего халата. — Серийные убийцы меня возбуждают. Только и думаю, на какое паскудство пошла бы, чтобы они меня не убили. Пойди и снимись с ним, а потом отправь мне снимок по почте. И типа напиши мне, что ты сделаешь, если я для тебя не разденусь.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация