— Не могу. Не могу. Она не отпирается, а когда я пытаюсь перелезть на переднее сиденье, то просто скатываюсь обратно. — Уэйн подавил рыдание.
Голова Лу была воздушным шаром, наполненным летучими газами и поднимавшим его прямо с пола к потолку. Он подвергался опасности тут же уплыть из реального мира.
— Дверь должна отпираться. Посмотри вокруг, Уэйн.
— Я должен отключиться. Они возвращаются. Я позвоню, когда смогу. Не звони мне, они могли услышать. Могут услышать, даже если я выключу звонок.
— Уэйн! Уэйн! — крикнул Лу. В ушах у него стоял странный звон.
Телефон умолк.
Все в буфете уставились на него. Никто ничего не говорил. Приближались двое полицейских, один из них держал руку на формованной пластиковой рукоятке своего пистолета калибра 0.45.
Лу подумал, позвони в полицию штата. Позвони в полицию штата Нью-Гемпшир. Прямо сейчас. Но когда он отвел телефон от лица, чтобы набрать 911, тот выскользнул у него из руки. А когда он наклонился, чтобы протянуть к нему руку, то обнаружился, что хватается за грудь, где боль вдруг удвоилась, тычась в него острыми краями. Словно кто-то выстрелил из строительного степлера в одну из его сисек. Он уперся рукой в стол, чтобы не упасть, но потом локоть у него подогнулся, и он повалился подбородком вперед. Он ударился о край стола, зубы у него лязгнули, он зарычал и рухнул на пол. Его коктейль упал вместе с ним. Восковая чашка разбилась, и он распростерся в холодной и сладкой луже ванильного мороженого.
Ему было всего 36. Он был слишком молод для сердечного приступа, даже при его наследственности. Он знал, что ему придется расплатиться за то, что не взял салат.
Озеро Уиннипесоки
Когда появился Человек в Противогазе с пистолетом в руке, Вик пыталась попятиться, но никак не могла передать сигнал своим ногам. Дуло пистолета держало ее на месте, завораживало, как карманные часы гипнотизера. Она с тем же успехом могла быть вкопана в землю по бедра.
Потом Мэнкс встал между ней и стрелком, пистолет выстрелил, и левое ухо Мэнкса разорвалось в красной вспышке.
Мэнкс вскрикнул — это был ужасный крик, вопль не боли, но ярости. Пистолет выстрелил во второй раз. Вик увидела справа от себя вихрь всколыхнувшегося тумана и очень прямую линию очищенного воздуха, проходящую через него, отмечая траекторию пули.
«Если простоишь здесь еще мгновение, он застрелит тебя наповал на глазах у Уэйна, — сказал отец, положив руку ей на поясницу. — Не стой здесь, не позволяй Уэйну это видеть».
Она метнула взгляд на автомобиль, посмотрела через лобовое стекло, и ее сын был там, на заднем сиденье. Лицо у него покраснело и напряглось, и он яростно махал на нее рукой: Быстрей, быстрей! Убегай!
Но Вик не хотела, чтобы он видел, как она бежит, бросив его. Все остальные разы, когда она его подводила, не шли ни в какое сравнение с этим последним, непростительным провалом.
Ее пронзила мысль, словно пуля, пробившая туннель в тумане: «Если ты здесь умрешь, никто не сможет найти Мэнкса».
— Уэйн! — крикнула она. — Я приду! Я найду тебя, где бы ты ни был!
Она не знала, услышал ли он ее. Она сама едва себя слышала. В ушах у нее стоял вой — от грохота пистолета Человека в Противогазе ее поразило что-то близкое к глухоте. Она едва расслышала, как кричал Мэнкс: «Давай, стреляй в нее уже!»
Каблуки запищали на мокрой траве, когда она повернулась. Она наконец двигалась. Она опустила голову, хватаясь за шлем, который хотела снять, прежде чем достигнет того места, куда направлялась. Она чувствовала себя комично медленной, чувствовала себя персонажем мультфильма, ноги у нее яростно крутились, устремляясь в никуда, меж тем как трава сворачивалась под ними в рулоны, словно ковер. В мире не было никаких звуков, кроме тяжелого топота ног о землю и дыхания, усиливаемого внутри шлема.
Человек в Противогазе собирался выстрелить ей в спину, всадить пулю в позвоночник, и она надеялась, что это убьет ее, потому что не хотела лежать, распластавшись в грязи, парализованной, и ждать, чтобы он выстрелил в нее снова. «В спину мне, — думала она, — в спину мне, в спину мне», — всего три слова, которые ее ум, казалось, мог составить вместе. Весь ее словарь сократился до этих трех слов.
Она одолела полпути вниз по склону.
Сдернув наконец шлем, она бросила его в сторону.
Пистолет выстрелил.
Что-то проскакало по воде справа от нее, словно ребенок бросил плоский камешек через озеро.
Ноги Вик коснулись досок причала. Причал качался и хлопал под ней. Она сделала тройной прыжок и нырнула в воду.
Она ударилась о поверхность — снова вспоминала о пуле, рассекающей туман, — а потом оказалась в озере, под водой.
Она погрузилась почти до самого дна, где мир была темным и медленным.
Вик казалось, что она всего несколько мгновений назад была в тускло-зеленом затонувшем мире озера, что она возвращается в тихое и спокойное бессознательное состояние.
Женщина плыла через холодную неподвижность.
В озеро ударила пуля, слева от нее, менее чем в полуфуте, пробивая туннель в воде, ввинчиваясь в темноту, быстро теряя скорость. Вик отпрянула и вслепую замолотила руками, как будто от пули можно было отмахнуться. Ее рука сжала что-то горячее. Она раскрыла ладонь, уставилась на то, что походило на свинцовое грузило на леске. Потревоженные течения скатили эту штуку с ее руки, и та погрузилось в озеро, и только после того, как она исчезла, Вик поняла, что схватила пулю.
Она перевернулась, сделав ногами ножницы, и глядела теперь вверх, потому что легкие начинали болеть. Она видела поверхность озера, яркое серебряное полотнище высоко над ее головой. Плот был в десяти-пятнадцати футах.
Вик поднималась сквозь воду.
Ее грудь была пульсирующим хранилищем, наполненным огнем.
Она била и била ногами. Затем она оказалась под ним, под черным прямоугольником плота.
Она когтила воду, спеша к поверхности. Она думала об отце, о той взрывчатке, с помощью которой он взрывал скалы, о скользких белых пластиковых пакетах с АНФО. Ее грудь была набита смесью АНФО, готовой взорваться.
Ее голова вырвалась из воды, и она задохнулась, наполняя легкие воздухом.
Вик была в глубокой тени, под досками плота, между рядами ржавеющих железных бочек. Здесь пахло креозотом и гнилью.
Вик изо всех сил старалась дышать тихо. Каждый выдох отдавался эхом в маленьком, низком пространстве.
— Я знаю, где ты! — крикнул Человек в Противогазе. — Тебе от меня не скрыться!
Голос у него был писклявым, срывающимся, детским. Он был ребенком, поняла тогда Вик. Ему могло быть тридцать, сорок или пятьдесят, но он все равно был всего лишь одним из детей, отравленных Мэнксом.
