Дэвид подумал, что не видел ничего прекраснее в своей жизни, чем эта женщина в этом месте.
Потом раздался грохот, за ним долгий, отступающий рев, и Дэвид снова оказался в своей постели. Он услышал громкие раскаты грома, которые сопровождали вспышки, но на сей раз это была обычная молния.
Форд открыл глаза и увидел, что уже семь утра. Он проспал больше часа, хотя ему показалось, что прошло всего несколько секунд. За окном грохотало, и метались молнии.
Первым делом сегодня утром была запланирована еще одна встреча с персоналом и очередные дурные новости касательно припасов и инфраструктуры.
Дэвид подумал, что ему необходимо понять, что представляет собой тот порошок, и завоевать доверие тех, кто его делает. Ему бы следовало помнить про него со времен обучения в классе, но он все забыл… или нет? Золото? Может быть, порошок как-то связан с ним?
За спиной по оконному стеклу застучал дождь. Огромный дом застонал под мощными ударами ветра, жалобно запричитали карнизы. Измученный, растерянный и невероятно напуганный Дэвид приготовился встретить новый день.
Глава 8
НЕОБЫЧНЫЕ УМЫ
Сестра Беверли и доктор Мэриан Хант вошли одновременно и уселись в огромном кабинете Дэвида. Он обошел письменный стол и поздоровался с ними. Такой кабинет требовал соблюдения этикета, принятого в другом веке.
Сестра Кросс слабо ему улыбнулась; вид у нее был невероятно уставший, глаза запали.
— Вы нас перебудили, — сказала она.
— Прошу меня простить. Мне показалось, что я увидел кого-то в саду.
— После тревоги у нас возникают проблемы, приходится успокаивать пациентов.
В кабинет вошел Билл Остерман, начальник инженерной службы, и сразу заговорил:
— Топлива почти не осталось, новых поступлений не предвидится.
— Хорошо, Билл. Мы можем попробовать договориться с другими поставщиками?
— По правде, пришла пора подумать о том, что нам придется закрыться.
— Сколько у нас осталось?
— При использовании по полной программе — четыре дня.
Никто не упомянул ни вспышки, ни активность в зоне отдыха, и Дэвид подумал, что они это сделали сознательно.
— Хорошо, первым делом нужно сократить использование системы кондиционирования воздуха, — сказал он. — Включайте ее только ночью. Остальное время она должна быть выключена. Сколько эта мера нам даст?
— Еще сорок восемь часов, возможно. Так что, скажем, у нас имеется неделя.
Неделя представлялась Дэвиду огромным отрезком времени; впрочем, он понимал, что это всего лишь иллюзия. Что он станет делать, когда генераторы полностью прекратят работать? Как они станут существовать дальше? И как можно сохранять порядок в здании, где полно сумасшедших, без света, не говоря уже об электронном оборудовании?
— В таком случае, я хочу, чтобы вы перешли на режим строжайшей экономии. Никакого кондиционирования воздуха, кроме тех мест, где без этого не обойтись. Никакого освещения, кроме аварийного и необходимого для контроля за пациентами.
Билл кивнул. Дэвид не стал спрашивать, сколько времени им обеспечит новый режим работы, решив сделать это позже, когда они останутся наедине.
Пришел Рей Веллер, который объявил, что намерен сократить порции и упростить меню до тех пор, пока они не договорятся с более надежными поставщиками.
— Запасы продуктов быстро уменьшаются, — сказал он. — Нам просто перестали их привозить, а связь сейчас такая плохая, что я даже не могу сказать, почему так происходит. — И добавил, что запасов продуктов хватит на пять дней.
В кабинете находился двадцать один человек персонала: сестры, санитары и консультанты.
— Итак, не вызывает сомнений, что мы оказались в чрезвычайно серьезном положении, — подытожил Дэвид. — Мы можем отправить кого-то из пациентов домой? — Он повернулся к Глену Макнамаре. — Полагаю, нет смысла даже пытаться.
— Судя по тому, что происходит за пределами клиники, это, скорее всего, будет равноценно смертному приговору. Я побеседовал с нашей новенькой. Она говорит, что чудом осталась жива. Очень беспокоится за своего шофера, а также отца, оставшегося в Вирджинии.
Форд помнил Чарльза Лайта молодым, полным жизни и бьющей через край радости от ценности того, что он им преподавал. Какая поразительная харизма и какой замечательный человек — Кэролайн невероятно повезло, что у нее такой отец. Она наверняка очень им гордится.
Дэвид решил разобраться с вопросом, о котором все молчали, самым прямым и открытым способом, каким только мог:
— Позвольте мне быть с вами откровенным. Прошлой ночью я видел, что какие-то люди в художественной мастерской что-то делали в печи, которая испускала необычное сияние. Я не знаю, кто это был, потому что их лица скрывали маски сварщиков. Однако я полагаю, что кое-кто в этой комнате знает, о чем я говорю, и я желаю получить объяснения.
— Лично мне интересно, почему вы вообще там оказались, — сказала Мэриан Хант.
— Это заведение является зоной моей ответственности, Мэриан, и я думаю, что поступившая к нам вчера Кэролайн в какой-то момент времени ночью покинула свою комнату.
— По вашему приказу она находится в запертом на ключ помещении, — возразила Мэриан.
— Судя по вашему тону, вы считаете, что этого не следовало делать.
— Она не проявляла никаких признаков того, что опасна для окружающих.
— Кэролайн находилась в состоянии сильного возбуждения, за ней требовалось установить наблюдение. И поддержать, естественно.
«А также защитить», — но, разумеется, он не собирался говорить это вслух.
Дэвид видел, что Мэриан покраснела. Она смотрела на ситуацию исключительно с профессиональной точки зрения и считала, что он неверно оценил состояние пациентки.
— Я некоторое время находилась с ней. Мы с Клэр меняли друг друга. Если быть до конца откровенной, доктор, мне представляется неправильным то, что вы используете здесь методы, которые применяли в государственной больнице.
— Доктор, если не возражаете, я бы хотел продолжить наш разговор без участия остального персонала.
Мэриан кивнула. Дэвид продолжал играть свою роль.
— Мистер Остерман, я хочу, чтобы вы осмотрели печь для обжига, которая находится в художественной мастерской. И уберите ее оттуда.
На самом деле Дэвид испытывал невероятную радость от того, что удалось сделать. Даже если он не видит всю картину в целом, они сдвинулись с мертвой точки, и это стало первой хорошей новостью, вселявшей надежду с тех пор, как он осознал истинное значение того, что происходило в клинике.
Клэр, которая качала головой, не выдержала.
— Печь играет терапевтическую роль! — взорвалась она. — Я требую объяснений!
