Мак небрежно шагнул в сторону, когда автобус проезжал мимо, но Дэвид выбежал на середину дороги и отчаянно замахал руками. Кэролайн присоединилась к нему.
Наверху красовалась надпись: «Балтимор». Внутри Дэвид разглядел водителя и пассажиров, все они казались невероятно, невозможно нормальными.
До автобуса оставалось около сотни футов. Пятьдесят. Они уже могли разглядеть лицо водителя. Дэвид скорее почувствовал, чем увидел, что Мак побежал.
Послышался громкий свист воздушных тормозов, и водитель наклонился над рулевым колесом.
Автобус замер рядом с ними, двигатель продолжал работать. С тихим шипением скользнула в сторону дверь. Дэвид подошел к ней и увидел, что Мака отделяет от задней части автобуса пятьдесят футов. Огромный нож, взятый на кухне, вылетел из его руки, словно сверкающая молния.
Когда Дэвид и Кэролайн прыгнули на ступеньки, нож вонзился в виниловую обшивку, но они уже забрались в кабину.
— Закрывайте дверь! — закричал Дэвид.
Водителя не пришлось просить дважды.
Мак принялся яростно колотить по автобусу, гром ударов разносился по замкнутому пространству, огромный автобус задрожал.
— Господи! — воскликнул водитель.
— Поезжайте скорее!
Водитель нажал на педаль газа, и автобус устремился вперед. Они начали быстро удаляться от Мака, и тот испустил нечеловеческий крик ярости.
Внезапно Дэвид и Кэролайн оказались в другом мире. На сиденьях, держа на коленях вещи, сидели пассажиры, среди них попадались и дети. Некоторые места были заняты, другие оставались свободными.
— Привет, — сказал водитель.
— Привет, и большое вам спасибо.
— Как далеко вы собрались?
— Простите?
— Это автобус, приятель. Нужно покупать билет. Таковы правила.
— О, Балтимор. Балтимор…
Дэвид дал водителю двадцатку и получил доллар сдачи. Засовывая деньги в карман, он едва не расплакался, глядя на билет.
«Как они умудряются обеспечивать движение автобусов?» — подумал он. Конечно, они очень старые, многим по сорок или даже пятьдесят лет. В них нет электроники, которая могла выйти из строя. Таким образом, даже когда вокруг воцаряется смерть, жизнь продолжается.
— Отойдите за белую линию, — сказал водитель. — Благодарю вас.
Они прошли по проходу, нашли места напротив пожилой чопорной женщины, в чьих глазах горел огонь — Дэвид очень надеялся, что не безумия.
— Мы можем здесь сесть?
— Я не владею местами.
Когда они сели, Дэвид вдруг понял, как сильно он устал. Звезда скрылась, наступила полная темнота, в окнах отражалась внутренняя часть автобуса, и Дэвид довольно отчетливо видел, что на востоке разгорается кровавый восход. Пожилая женщина тоже его заметила и принялась жевать жвачку.
— Так у меня не будет привкуса горькой воды, — сообщила она.
Конечно, Дэвид понял, что она имела в виду — вода, ставшая горькой от звезды Полынь, в «Откровении».
Так и произойдет. В осколках сверхновой содержится дейтерий, вода поглотит его и станет тяжелой. Сама по себе она не будет радиоактивной, но если половина жидкости, содержащейся в теле крупного животного, превратится в тяжелую, животное умрет. Как и человек.
— Я спасена, аллилуйя, — продолжала она.
Дэвид знал, что через несколько минут автобус будет проезжать мимо клиники Эктона и им нужно будет выйти. Форд сжал руку Кэролайн и вернулся к кабине.
— Вы знаете клинику Эктона? — спросил он у водителя.
— Да, она появится через пару миль. Я проезжаю мимо нее четыре раза в день.
— Мы хотим там выйти.
Водитель посмотрел на него.
— Она горит уже много часов.
Сердце отчаянно заколотилось в груди Дэвида, но он заставил себя говорить спокойно:
— Вы можете там остановиться?
— Конечно. Но деньги не возвращаются. У нас такие правила.
— Что ж, вполне справедливо.
— Вам известно имя человека, который повредил автобус? Я его запишу, и наша компания обратится в полицию. Вандализм. Им это не понравится.
— Ваша компания?
— «Мэриленд трейл бас лайнс», — сказал водитель, не обращая внимания на пассажиров. — Я вожу их автобусы тридцать лет. И ни одного вызова в суд — ни разу.
— Компания все еще работает?
Водитель снова посмотрел на Дэвида.
— А как вы сами думаете?
Чья-то рука схватила Дэвида за плечо, он повернулся и увидел женщину с ярко-розовым лицом — очевидно, она слишком долго подвергалась излучению сверхновой.
— Вы врач? У моего ребенка скопилась жидкость. Вы врач?
Она держала на руках ребенка с посеревшей кожей и раздувшегося, как набивная игрушка.
Дэвид знал, что с точки зрения врачебной этики ему не следовало скрывать свою профессию. Но он практически не изучал педиатрию в университете и не мог оказать квалифицированную помощь.
— Мы думали, что это свет господа, и оставляли его спать под ним, мой муж так хотел. Мой муж был дураком.
Дэвид не знал, как сказать, что у ее ребенка страшный солнечный ожог нового типа.
— Я вам сочувствую, — сказал он.
— Они ничего не смогут сделать?
— Это вовсе не свет господень, — закричал другой пассажир. — Вы положили своего ребенка под свет Люцифера.
Прелестная невежественная женщина подняла длинную изящную руку к щеке, чтобы стереть слезы.
— Ладно, я положу его в землю, — сказала она. — Благодарю вас.
Она вернулась на свое место и принялась раскачиваться, остальные пассажиры смотрели прямо перед собой.
— Мы ей говорили, — сказал мужчина. — У нее мертвый ребенок.
Грохнули тормоза, и автобус остановился.
— Клиника Эктона, — монотонным голосом произнес водитель. — Клиника Эктона.
Дэвид и Кэролайн вышли из автобуса и увидели утреннюю росу на обочине дороги.
Над солнцем, в безграничной чистоте восточного неба, висела полная, красная, как кровь, луна, на поверхности которой одна за другой возникали вспышки.
Водитель закрыл дверь, и автобус поехал дальше. Что будет с ним и его пассажирами? Не приходилось сомневаться, что их не ждет ничего хорошего.
Дэвид увидел, что мощные железные ворота клиники Эктона распахнуты. В конце подъездной дорожки высилось здание, вокруг которого царила тишина; крыша прогорела, остались только зазубренные края. За окнами было темно.
— Клиника уничтожена, — сказала Кэролайн.
