— Но знаешь ты многое.
— У меня в Межгорье на рудниках вкалывают пленные демы. Я любил их расспрашивать о порядках на родине.
— Мы на таком купеческом корабле?
— Похоже. Тебя осмотрели и не изнасиловали, что для подолгу лишенных женского общества простых парней как-то необычно. Но они ведь не смешивают развлечения с бизнесом. Значит, тело твое оказалось невинным, а это дорогой товар. И в наложницы возьмут, и серые жрецы не побрезгуют, потому как порченого они не берут, хоть я и подозреваю, что их хозяевам такие тонкости глубоко безразличны. Меня тоже не убили, несмотря на то что я парочке успел навалять. Поколотили — это да, но без увечий. Берегли. Клетушка эта без мебели. Их обычно несколько. Проще держать пленниц в изоляции друг от друга, разбивая на мелкие группы. Хоть и маловероятен среди них серьезный бунт, но мало ли. Экипаж на таких кораблях небольшой: они ведь не лезут в бой, так зачем лишние. Их оружие — скорость и незаметность. Низкие узкие скорлупки. Даже лишнего раба, который следил бы за гигиеной невольников, не держат. Каждый человек на счету, а вонь можно и потерпеть. К тому же при малом количестве вооруженной охраны даже один раб без оков может создать проблему. А ну как вырубит надсмотрщика и освободит остальных? Тем ведь терять нечего, судьба гребца у контрабандистов печальна: сгнить в трюме. Драться будут как взбесившиеся псы. Такое не раз случалось, и не всегда торговцам удавалось справиться с бунтом.
— И ты еще радуешься, что попал к ним, а не к пиратам?! По мне, пираты куда лучше. Хоть за гребцами следят, и вообще…
— Что вообще? Ты ничего про них не знаешь, а делаешь глубокомысленные выводы. Видела здесь других рабов?
— Нет.
— Гребцов мы слышим, плеск волн слышим, но шума от других пленников, которые должны находиться в соседних клетушках, не слышим. Нетрудно сделать вывод, что их там нет. Судно идет порожняком, на север, мы — попутная добыча. На галерах пиратов трюмы для невольников куда большего размера. А если бы галера шла в набег, то тебе пришлось бы дарить женскую ласку как минимум верхушке, а скорее — всем желающим. Им плевать на порчу товара. Они ведь не купцы, которые трясутся над каждым медяком. В походе других наловят. Тех, которые помладше, трогать не станут, а вот старшим скучать не придется. Те женщины, которые переживут рейс, станут проститутками в Альлабе. Это город такой, своего рода смесь Содома и Гоморры. Пиратская столица юга. Меня они могли бы попросту прирезать. Просто за то, что я пустил кровь их человеку. Хотя могли бы и в живых оставить. Как карта ляжет. А вот купец будет беречь. Кто же станет переводить отличный товар.
— Извини. Не подумав сказала. Я ведь мало что знаю про этот мир. Только то, что ты рассказывал.
— Будет время, еще расскажу. Тут много чего интересного и не всегда приятного…
— И что с нами дальше будет?
— Вариантов масса. Но главных — два. Первый: мы так или иначе отсюда удираем. Второй: удрать не получится и мы попадаем на торг. Очень неприятный вариант, даже думать о нем не хочется, так что будем надеяться на побег.
— Побег?! И как ты отсюда сбежишь?!
— Ну именно отсюда и сейчас вряд ли: я ведь не Гудини.
[6]
Но кое-какой опыт побегов у меня здесь появился. Надо просто дождаться удобного момента.
— А если не дождемся?
— Тогда торг.
— Будем просто сидеть и ждать?!
— А что ты предлагаешь? Я не Терминатор, чтобы разнести стену, после чего еще и головы всем, кого поймаю. Сама ведь говорила, что их на борту минимум двадцать человек. Даже без оружия сила, а они с оружием.
— Извини. Несу непонятно что. Ты не представляешь, как это унизительно — к ним попадать.
— Да не за что тебя извинять. Сколько я здесь провалялся?
— Не знаю. Часов ведь нет. Мне казалось, что долго.
— И никто больше не заходил?
— Нет.
— Значит, уже вечер или ночь. Ни попить нам не дадут, ни поесть. И правильно сделают.
— Правильно?!
— Голодный и жаждущий раб куда покладистее. Будет кости из рук брать и хвостиком вилять. Так что давай спать.
— Ты собрался спать?!
— Гм… Нью, если не секрет: тебе сколько лет? Я не имею в виду это тело.
— Я поняла. Там мне было девятнадцать.
— Сколько?! Да они скоро младенцев сюда начнут забрасывать!
— Я совершеннолетняя! Ничего плохого в том, что меня взяли, не вижу!
— Да не кипятись, я не хотел тебя задеть.
Ох уж эти нежные струны чужой души, к тому же девичьей.
— Извини. Просто ты не первый, кто на возраст мой указывает. Из-за него я едва не вылетела из проекта. И запускать не хотели.
— Нелогично. Ты ведь все равно умирала, так какая разница.
— Ага. К тому же сами говорили, что я лучше всех все запоминаю. Легко хоть сейчас нарисую схему установки со всеми параметрами. И все остальное.
— Верю. И все же давай спать. Я понимаю, как ты переволновалась, но поверь: сон — это то, что нам сейчас не помешает. Невыспавшийся человек — слабый человек. А нам силы нужны, чтобы выпутаться из этого.
— Да, ты прав. Давай спать.
Сон долго не шел, и пришлось мужественно считать баранов, прыгающих через канаву, отгоняя назойливо-тревожные мысли. Нехорошие предчувствия обуревали. Нью тоже ворочалась в своей стороне и, не выдержав, тихо спросила:
— Дан, а почему этих купцов пускают к себе северяне?
— Кто тебе такую глупость сказал?
— Ну ты.
— Я такого не говорил. Среди северян встречаются подонки, кто с этой швалью торгует, но их немного. Узнают — свои же прикончат, причем смерть будет необычной.
— А как же тогда?..
— Да мало ли укромных бухточек, куда редко заглядывают, или заросших тростником речушек, куда только малое судно зайти может. Тайком все проворачивают. Не купцы это — контрабандисты. Их даже свои не уважают, потому как те могут у северян не только покупать. Продажей тоже занимаются. Например, чем не товар — информация о планируемых набегах? Отребье, у которого вместо Родины золото, — вот кто они все.
Нью помолчала, а затем тоном, выдающим крайнюю степень любопытства, задала неожиданный вопрос:
— Дан, а тебя когда сюда посылали, выполняли последнее желание?
— Было дело.
— И что ты попросил?
— Ящик пива, футбол по телевизору и рыжую бабу с большими сиськами.
— А серьезно?
— Неужто не веришь?
— Не-а. Правду давай.
