– Лукас все-таки не снял с вас следящие чары, – недовольно пробормотал Себастьян. – Вот ведь упрямец! Ничего, я это исправил.
После чего сделал какой-то замысловатый жест, будто завязал невидимую нить узлом, и довольно усмехнулся.
– Я замкнул его чары сами на себя, – любезно пояснил он мне. – Лукас ничего не заметит, если, конечно, не будет вглядываться в вас особенно пристально. Но зачем ему это? Целые сутки он будет пребывать в полной уверенности, что вы по-прежнему находитесь под надежной защитой его чар. Правда, я не назвал бы это защитой. Скорее – коротким поводком, на котором держат любимую собачонку, чтобы не сбежала.
– Зачем вы это сделали? – изумленно спросила я. – Не то чтобы я была недовольна этим, но через сутки Лукас все равно обнаружит…
– А вы подумайте, найна, – оборвал меня Себастьян. – Хорошенько подумайте. Выбор, стоящий перед вами, конечно, не прост. Но только вам решать, по какому пути следовать. Если вы вообще осмелитесь на осознание своих проблем.
После чего вежливо наклонил голову, прощаясь, и исчез.
Почему-то я совершенно не удивилась этому. Видимо, настолько устала от всевозможных заклинаний и чар, что научилась самое странное и таинственное воспринимать как обыденное. Смешно вспомнить, что всего полгода назад я вообще сомневалась в существовании колдовства и считала всех магов ловкими кудесниками, кем-то вроде фокусников, умело управляющимися с иллюзиями, но не более.
Где-то вдалеке хлопнула дверь, и я услышала голос Герды. Видимо, моя помощница по хозяйству встала в хорошем расположении духа, поскольку мурлыкала какую-то детскую песенку.
Я не желала с ней сейчас встречаться. Мне необходимо было время, чтобы осмыслить все произошедшее и сказанное. Поэтому я быстро убрала со стола бутылку ликера и бокалы, смахнула прямо на пол крошки печенья, оставшиеся после моего завтрака, и тенью выскользнула из кухни. Тайком пробралась к лестнице, после чего взлетела по ней стремительной птицей, почти не касаясь ступенек, и заперлась у себя в спальне.
Герда была в курсе, что я любила понежиться в постели и терпеть не могла рано вставать. Это давало мне надежду, что еще не меньше часа, а то и двух меня никто не побеспокоит.
Присев к туалетному столику, я неполную минуту смотрела на свое растерянное, бледное от переживаний и бессонницы лицо. Затем достала бумагу и привычно разделила лист на две половины. Старый детский прием, которому меня научила еще в пансионе Мари, моя любимая воспитательница. На одной стороне напишем все плюсы, на другой – все минуты.
Я прикусила кончик пера, не совсем понимая, о чем вообще намерена писать. Плюсы и минуты чего? Замужества с Лукасом? Так он вроде пока и не делал мне предложения. Жизни в столице? Но Анна твердо намерена остаться здесь и, по всей видимости, хочет стать ученицей Себастьяна. Разве я смогу бросить сестру и вернуться в Аерни?
«Нельзя жертвовать собою во имя кого-то, – вдруг вспомнились слова Себастьяна. – Плюньте на общественное мнение и боязнь кого-нибудь обидеть своим выбором».
А чего я хочу на самом деле? Моя рука вздрогнула от такого простого и в то же время сложного вопроса, и я поставила жирную кляксу на бумаге. Забавно и в то же время очень грустно. За свои двадцать один год я постоянно пыталась угадать, чего от меня хотят окружающие, и изо всех сил старалась не обмануть ничьих ожиданий. В пансионе я должна была хорошо себя вести и учиться, в доме отчима – не попадаться ему и Вильгельму лишний раз на глаза. В Аерни по мере своих сил и возможностей заботилась об Анне, чувствуя, как постепенно сестра отдаляется от меня. Нет, я не сомневалась, что она любит меня. Просто ей было со мной скучно. Жизнь в провинциальном тихом Аерни все-таки не для Анны. Она наверняка грезит о судьбе великой магички, способной одним движением пальца спасать или карать. А вот на меня шумная столица навевает тоску и грусть. Хочется бросить все к демонам и сбежать.
Сбежать? Я испуганно замерла от последней мысли. Затем вывела посередине листа огромный вопросительный знак. Неужели это действительно мое самое сокровенное желание? Сбежать из Арильи? Но куда? Обратно в Аерни?
Я досадливо мотнула головой. Нет, дом моей знаменитой прабабки так и не стал моим. Что скрывать, я всегда чувствовала себя там неуютно, словно в гостях. И меня не влекла обратно даже ее знаменитая коллекция. К чему она мне? Я никогда не желала стать известной в столь специфических магических кругах. Да что там, с куда большим удовольствием я бы сожгла проклятые книги, полученные в наследство. Но, увы, этот поступок не мог послужить гарантией, что тогда меня раз и навсегда оставят в покое. А демонами и экзорцистами я уже сыта по горло. Вот Анна – другое дело. Недаром дух Элизы разрешил ей читать эти труды, хоть она и не принадлежала к роду Этвуд. Моя сестра получает искреннее и неподдельное удовольствие от соприкосновения с миром духов и теней.
А Лукас? Я поставила рядом с первым знаком вопроса второй, еще более жирный. Украсила его несколькими завитушками и окончательно загрустила. Что насчет моих отношений с Лукасом? Да что там, я не уверена, что между нами вообще что-нибудь есть. Все эти намеки на то, что я якобы его любимая девушка, так и остались намеками. В чем-то я могу его понять. Ведь за спиной приятеля до сих пор стоит тень его жены, в смерти которой он в первую очередь винит себя. Вот он и боится, что трагедия может повториться, только со мной в главной роли. Потому, наверное, и навесил на меня следящие чары.
Но от осознания всего этого легче почему-то не становилось.
«Опять ты думаешь о других, – укоризненно шепнул внутренний голос. – Как же прав был Себастьян! Хорошие девочки всегда всех понимают и жалеют. Но вот кто поймет и пожалеет их? Хлоя, у Лукаса было достаточно возможностей объясниться с тобой. Но раз за разом он предпочитал трусливо уйти от решительного разговора. Да, он не желает новой ответственности и нового страха за свою избранницу. Но только не кажется ли тебе, что в свете ваших постоянных встреч наедине он ставит тебя в весьма двусмысленное положение. Как только ты вольешься в высший свет Арильи, так сразу же пойдут слухи о тебе и Лукасе. И слухи, увы, некрасивые. Но разве Лукасу будет до этого дело? Он продолжит пестовать свое чувство вины перед погибшей женой, держать тебя на коротком поводке и наслаждаться тем, что ты терпишь все это, поскольку хорошие девочки никогда не начнут неприятный разговор первыми».
Я зло скомкала лист бумаги, который к тому времени украсился еще парочкой живописных клякс, и кинула его в дальний угол спальни. Затем немного дрожащей рукой потерла лоб. И что мне делать со всем этим? Казалось бы, я должна радоваться, что столь невеселое приключение в доме моего отчима благополучно завершилось и мы с Анной переехали в столицу. Но вместо этого я чувствую себя так, будто угодила в темницу, из которой нет выхода. И если я останусь в Арилье, то со временем неминуемо превращусь в блеклую тень, некий придаток к Анне, нужный лишь для снабжения ее деньгами и как некая дань благопристойности.
– Что же мне делать? – вслух простонала я. Сложила на столе перед собой руки и в полнейшем отчаянии опустила на них гудящую от раздумий голову.
