Потом я много раз прокручивала в памяти этот момент, силясь понять, сама ли пришла к этому решению или же кто-то извне подсказал его. Было такое чувство, будто надо мной склонилась матушка. Я почти почувствовала ласковое прикосновение ее ладони к своим волосам. И неожиданно поняла, как мне следует поступить.
Сначала эта идея ужаснула меня своей безрассудной смелостью. Она должна была кардинально изменить всю мою жизнь. Но почему-то я не сомневалась, что боги улыбнутся мне. Удача любит смелых, а я слишком часто медлила и откладывала все на потом.
Чем дольше я думала над своим решением, тем больше оно мне нравилось. Но я не могла приступить к выполнению плана прямо сейчас. Слишком рано. К тому же мне необходимо сделать некоторые приготовления. Себастьян дал мне сутки. Постараюсь использовать это время с умом.
Я встала, бесшумно отодвинув стул. Тихой мышкой подкралась к двери и замерла, пытаясь определить, чем заняты Герда и Анна. Для того чтобы начать осуществлять дерзкий план, мне необходимо было выбраться из дома и прогуляться по кое-каким своим делам.
По всей видимости, моя сестра уже проснулась. Я слышала ее звонкий голос, доносящийся откуда-то снизу. Хм-м… Наверное, она завтракает, значит, наверняка вместе с Гердой на кухне. Моя помощница по хозяйству никогда не накрывала в обеденном зале, если не планировались гости. Значит, если мне повезет, то мой побег никто не заметит. Кухня находится в самом дальнем конце коридора, из нее невозможно увидеть прихожую.
Я осторожно открыла дверь и неслышно отправилась к лестнице. Перевесилась через перила, напряженно прислушиваясь. Нет, совершенно точно, Анна не в гостиной. Можно рискнуть.
Стараясь не скрипнуть ни единой половицей, я медленно сошла на первый этаж. Метнулась к вешалке и принялась торопливо одеваться, от спешки с трудом попав в рукава теплого пальто. Спокойнее, Хлоя, спокойнее. Даже если тебя застанут, то что в этом такого? Ты же не под домашним арестом, а следовательно, имеешь полное право на прогулку по городу. Правда, Анна наверняка вцепится в тебя надоедливым клещом, пытаясь вызнать, с чего вдруг ты вознамерилась подышать свежим воздухом.
«Не вцепится, – мудро поправил меня внутренний голос. – Твои мысли для нее давным-давно открытая книга».
Наконец, я выскочила из дома, прежде заблокировав входные чары, чтобы те не выдали мой побег своим звоном. Задержалась на пороге, вдохнув полной грудью свежий морозный воздух, и быстрым шагом отправилась прочь.
Я понятия не имела, куда мне идти. А ведь молодой человек, посланник Дугласа, передавший мне бумаги об окончательном вступлении в наследство, упоминал название улицы, где некогда жил поверенный моей прабабушки. Да, я понимала, что бедняга Дуглас наверняка уже отправился в лучший из миров и вряд ли мог помочь мне в задуманном. Но не сомневалась, что кто-нибудь из его помощников сумеет оказать мне необходимую услугу.
Спрашивать редких прохожих о том, где проживает Дуглас Паттерсон, показалось мне глупым и бесперспективным занятием. Арилья – это не Аерни, где каждый человек на виду и соседи в курсе даже того, что ты ел на завтрак и умывался ли перед сном.
Пошел снег. Крупные белые снежинки медленно вальсировали в воздухе, но превращались в воду, едва касаясь земли. Я брела по улице, судорожно вцепившись в сумочку, чтобы вновь не стать жертвой карманника, и отчаянно пыталась вспомнить название той улицы. По-моему, что-то связанное с деревьями. Вязовая? Тополиная? Быть может, Березовая? Или все-таки цветочное название?
Неожиданно моего слуха коснулся тихий мелодичный напев флейты, исполненный щемящей тоски. Я подняла голову и тут же остановилась как вкопанная, поскольку из дома передо мной величаво выходила какая-то процессия. По всей видимости, похоронная, если судить по еловым ветвям, сплетенным в венки как символ единства богов после смерти. Впереди шел музыкант с непокрытой головой. Он не смотрел себе под ноги, весь погруженный в мелодию, и снежинки медленно таяли на его седых волосах.
– Какое горе, – услышала я негромкое из толпы. – Бедная вдова! Как же она останется одна с девятью детьми?
– Ну, предположим, трое еще от первого брака, – возразил мужчина, стоящий рядом. – К тому же старшие дети совсем взрослые. Поди, будут помогать мачехе.
Девять детей? Я встрепенулась. Неужели ноги сами привели меня к нужному дому?
– Ах, о такой смерти можно только мечтать! – вздохнула пожилая женщина слева от меня, украдкой промокая уголки глаз платочком. – Говорят, он просто шел по улице – и угодил прямиком в объятия странницы. Ни боли, ни страданий.
Я скептически заломила бровь, вспомнив исцарапанное лицо Дугласа. Да и в имении рода Мюррей он нет-нет, но морщился от боли. Сам признался, что его последнее дело оказалось сложнее, чем он представлял себе. Но вряд ли соседи в курсе, чем именно пожилой маг зарабатывал себе на жизнь.
Я сощурилась, пытаясь разобрать надпись на позолоченной вывеске, украшающей дом. Ну, как я и думала. «Дуглас Паттерсон, стряпчий», – лаконично гласила она. И, естественно, ни намека на то, что этот частный поверенный свободное от дел время предпочитал проводить в охоте на демонов и одержимых.
– Скажите, а что это за улица? – негромко спросила я у мужчины, который, как оказалось, был в курсе состава семьи Дугласа.
– Лесорубная, – любезно просветил меня он.
Я склонила голову, пытаясь скрыть усмешку, которая была совершенно неуместна в столь печальных обстоятельствах. Лесорубная! Ну да, некоторая логика в моих рассуждениях просматривается – это название ведь связано с деревьями.
Мое внимание привлек молодой темноволосый юноша, который стоял чуть поодаль от процессии, но, если судить по траурным черным повязкам на рукавах, несомненно, относился если не к членам семьи покойного, то к его друзьям или знакомым. Попробую узнать у него, уместно ли будет мое появление или стоит поискать другого человека, способного выполнить мое не очень сложное поручение.
К моему удивлению, все прошло наилучшим образом. Юноша оказался близким другом старшего сына Дугласа от первого брака и был частым гостем в его доме. Он, по всей видимости, тяготился своим присутствием на церемонии, поскольку по вполне понятным причинам не испытывал особых переживаний. Дуглас редко бывал с семьей, занятый постоянными разъездами по стране, следовательно, сьер Ильрек, а именно так мне представился милый юноша, практически его не знал. Поэтому юноша с видимым удовольствием вступил со мной в разговор. Как выяснилось, я обратилась к нужному человеку. Сьера Ильрека нисколько не удивила моя осторожная просьба. Более того, он был искренне счастлив помочь мне, так как это позволяло ему покинуть церемонию. Естественно, он не озвучил вслух свои мысли, но это и не требовалось. Юношу с головой выдала горячая радость, вспыхнувшая в его глазах после моей негромкой жалобы.
Спустя несколько минут мы уже удалялись прочь от дома. А еще через час я уладила все формальности задуманного мероприятия, поставила последнюю подпись в бумагах и отпраздновала это бокалом вина с компании с Ильреком и старшим сыном Дугласа по имени Ричард, который в честь такого дела поторопился улизнуть с церемонии вслед за другом. Нет, Ричард, конечно, горевал из-за постигшей его потери, но я заплатила достаточно, чтобы успокоить на время страдающее сердце юноши. К тому же он тоже весьма редко видел отца, поэтому его переживания носили скорее формальный характер из числа – как бы кто дурного не подумал.
