Аллуэтта осторожно опустила край подноса на его стол и начала переставлять чашку с кофе, блюдце с поджаренными гренками и кусочками сахара.
– Мата?
Он зыркнул в ее сторону.
– Да, Мата. А ее прабабушку звали Сири.
Аллуэтта усмехнулась:
– У меня в детстве была Сири. Сири тогда была у всех на смартфонах. А почему правнучку назвал Матой?
– Была шпионка Мата Хари, – пояснил он. – Эта тоже обо мне все знает и все равно шпионит.
– Ей виднее, – сказала Аллуэтта. – Вон твое сердце в уголке экрана бьется, гемоглобин падает… Она умная, о тебе заботится.
Он усмехнулся:
– Ученые твердят, что компьютер вообще никогда не пройдет тест Тьюринга, но население твердо уверено, что их домашние приборы вполне разумны.
– Ты обо мне или о Георгие? – спросила она. – Он потому и не женится, что спит со своей кибермоделью?
Максим ответил равнодушно:
– Да кто из мужчин не… скажем так, не подоминировал над своими разговаривающими вещами? Но практически никому это не мешает жениться.
– А потом и женатыми бегать по чужим женам, – сказала она.
– Верно, – согласился он. – Но Георгий не считает, что его кибермодель разумна. Да и зачем? Мужчины редко требуют от жен наличие разума.
– А что они требуют?
Он пожал плечами.
– Да все по старинке, как я вижу. Верность, преданность, любовь, сопереживание… Хотя в таком случае проще купить собаку.
– А чего хотел бы ты?
Он добросовестно подумал.
– Я… даже не знаю. Когда столько интересной работы, как можно думать о какой-то другой хрени?..
Она ощутила, что задерживаться дольше будет совсем чересчур, и так это выглядит странно, он даже пить не решается, раз у нее нет в руках чашки, и, улыбнувшись как можно беззаботнее, ушла с прямой спиной и не показывая, что его слова не просто задели, а ранили в самое сердце.
Двери лаборатории широко распахнулись, то ли ворота ада, то ли рая, Томберг вошел огромный и величественный, как слон магараджи.
Все поднялись и повернулись к нему лицом, он сказал трубным голосом:
– Операция по срыванию звезд с неба науки проведена с блеском! Докладываю коллективу, что директор у вас не абы хто и почему-то зачем. Помимо Акварберта, известного открытиями в области генетики, сейчас удалось договориться о переводе в нашу лабораторию еще и Лоуренса Крафта…
Френсис громко ахнул:
– Это который рассчитал модель нуклотрасферринга?
– Он самый, – ответил Томберг довольно. – Оба уже сворачивают свои дела на старой работе, а через пару недель будут готовы прибыть в наши райские кущи. Приготовьте им рабочие места, но не слишком, не слишком!.. Они звезды, но и вы у меня звезды.
Анечка сказала льстиво:
– У нас вообще здесь звездное небо. А вы, Данил Алексеевич, светите ярче всех! Как планета какая-то!
Он посмотрел на нее исподлобья, поняла ли она сама, что брякнула, но выяснять не стал, сцепил пальцы в замок и поднял над головой в жесте победителя.
Когда он удалился, Френсис довольно потер ладони, подошел к Анечке и что-то долго ей нашептывал. Та сперва поднимала брови, хмыкала, но слушала все внимательнее.
Френсис наконец ушел, она с полчаса работала, но теперь Аллуэтта то и дело ловила на себе ее оценивающие взгляды.
Как и чувствовала, Анечка не смогла долго выдерживать некую тайну, распирающую ее, как глубоководную рыбу на поверхности океана, кивком подозвала великосветскую лаборантку и сказала шепотом:
– Аллуэтта… все-таки мне кажется, ты зашла не с того конца.
– Ты о чем?
Анечка понизила голос:
– Хотя ты уже сумела как-то переломить отношение наших ребят к себе, но Максим Максимыч… гм… дело не в том, что он крепкий орешек… Видишь ли, мы все ничего не проиграли от того, что ты здесь. Даже выиграли! И оборудование самое хай-тековское, и деньги есть на опыты…
Аллуэтта спросила так же шепотом:
– Но они же есть и у Максима?
– Да, – ответила Анечка, голос ее был полон сочувствия, – но тебя навязали не нам, а ему… Мы только пользуемся тем, что твой отец от щедрот подкинул нашей лаборатории. А расплачивается за все Максим Максимович.
Аллуэтта воскликнула жалобно:
– Чем?.. Я вообще стараюсь ему не попадаться на глаза!
– Но ты есть, – напомнила Анечка. – Он все время помнит, что это все подачка твоего отца…
– Это не подачка, – горячо запротестовала Аллуэтта.
– А что?
– Деловая сделка, – ответила Аллуэтта с жаром. – Обоюдовыгодная.
– Для кого?
– Для всех, – сказала она. – Вы получили самое совершенное оборудование, лучшие слесаря ждут ваших заказов, чтобы выточить новую деталь, мой отец выгадал то, что я сейчас не в ночном клубе, а здесь…
Анечка спросила шепотом:
– А ты?.. Выиграла или уже не уверена?
Аллуэтта закусила губу, подумала.
– Не знаю. Сейчас уже не уверена. По-моему, я все же поступила глупо. Женщины дерутся за мужчин так же, как и мужчины за женщин, но нельзя привлекать посторонних. А отец в этом деле посторонний. И Максим мне этого никогда не простит…
– Знаешь, – сказала Анечка после паузы, – мы тут советуемся с нашим дружным коллективом по важному вопросу, как встретить новых членов нашей команды. Мы уже ее, так сказать, золотое ядро. И ты тоже, как старожилка!.. Я, понятно, в самой середке этого ядра, как самая умная и даже почти мудрая, а ты будешь как самая красивая. Но, если хочешь, как самая богатая.
– Ни за что! – вскрикнула Аллуэтта.
– Придумаем небольшой такой корпоративчик, – сообщила Анечка. – Пока не решили, то ли прямо здесь на работе, места много, то ли где-то в лесу с шашлыками.
Аллуэтта поморщилась:
– Как все стандартно! Лес, костер, шашлыки…
– А что, – поинтересовалась Анечка, – лучше на яхте в полмиллиарда долларов, во дворце короля Сиама или арендовать отель Гранд Диамонд?
– Конечно, – начала Аллуэтта уверенно и осеклась под насмешливым взглядом Анечки. – Извини, я тоже в плену привычек.
– Что-нибудь придумаем, – сообщила Анечка. – Твое присутствие обязательно.
– Спасибо!
Глава 9
Лимузин остановился впереди, вышел Фирестоун, но Максим некоторое время шел, погруженный в думы, с модификацией гена DUMU-7 тоже начались проблемы, вздрогнул, едва не натолкнувшись на молча наблюдавшего за ним магната.
