Увы, верный стечкин остался в каптерке далеко от квартиры Колоскова. Никита беспомощно потоптался на месте, а затем все-таки осторожно двинулся вперед, стараясь шагать как можно тише. Самый сильный запах доносился со стороны кухни. Никита потянул на себя створку двери, заглянул — и его едва не стошнило: весь кухонный пол был залит кровью. Она уже местами потемнела, и казалось, что человек, который скорчился посреди кухни, как ребенок в утробе матери, лежит на красном ковре с абстрактным рисунком.
«Фу-ты ну-ты! Не хватало еще мне упасть в обморок, как будто я старая, чересчур впечатлительная профурсетка… — Никита с трудом проглотил комок, образовавшийся в горле. — Или крови давно не видел?»
Он не стал заходить на кухню, а первым делом обследовал всю квартиру. Она была в состоянии страшного разора. Казалось, по ней прошелся сумасшедший или маньяк с ножом. Вся мягкая мебель была изрезана, матрас в спальне выпотрошен, везде лежал (и все еще летал) пух от распоротых подушек, на полу валялись книги и разные безделушки… Похоже, убийца пришел искать то, что не нашел ранее. Но ему помешали. Кто?
Никита вернулся на кухню и, осторожно ступая по прогалинкам, на которых не было крови, подошел к трупу таким образом, чтобы увидеть его лицо. И ахнул от неожиданности — это был Сейсеич! Убийца истыкал его ножом так, будто старый медвежатник был тренировочным манекеном. Никита насчитал полтора десятка ранений и бросил это занятие; похоже, убийца просто сошел с ума от ярости.
Оно и понятно — сейф был открыт и, естественно, пуст. Видимо, убийца пошел по пути Никиты: отыскал человека, способного открыть мудреный швейцарский замок, и привел его в квартиру. Значит, он знал о существовании сейфа, но выпотрошить его не сумел. Или не успел. Но Сейсеич тоже хорош… Похоже, он соблазнился посулами убийцы отвалить ему за работу крупную сумму. И возможно, взял задаток, так как знал, что в сейфе вряд ли что найдется. А работенка для него была плевой — ведь отмычку он уже сварганил. Да уж, «подфартило» старику…
Но что теперь делать ему, Никите? Просто закрыть квартиру и уйти не удастся — он ведь не маскировался, шел к дому как добропорядочный гражданин, а значит, фигурирует на всех видеокамерах наблюдения. И все его телодвижения записаны и, фигурально выражаясь, подшиты в папку. Дела-а…
Тяжело вздохнув, Никита набрал номер Кривицкого и, когда тот ответил, сказал:
— Поздравляю тебя.
— С чем?
— С очередным «глухарем».
— Э-э, ты со мной так не шути!
— Какие тут шутки… Я сейчас нахожусь в квартире Колоскова… — Он назвал Алексу адрес, хотя тот и так его знал. — А там лужа крови и посреди нее лежит труп какого-то старика. — Никита решил не открывать Кривицкому, что знаком с Сейсеичем.
— Ты это серьезно?!
— Куда уж серьезней… Так что бери своих парней и дуй сюда.
— Только ты никуда не уходи!
— Хотелось бы… но, увы.
— Гад ты, Нико! — Последняя фраза Кривицкого была криком души, и Никита понял это и простил.
Да уж, смерть ходит за ним по пятам… Создается такое впечатление, что это именно он настрогал угрозыску столько «висяков». «Похоже, и Алекс уже так считает, — обреченно подумал Никита и вышел на лестничную площадку, чтобы покурить. — Если после этого убийства меня не закроют, значит, я родился в рубашке… хоть и очень короткой».
Кривицкий примчался злой, как Змей Горыныч.
— Какая нелегкая принесла тебя на квартиру Колоскова?! — рявкнул он, едва вышел из лифта.
— Все расскажу, гражданин начальник, только не орите во всю глотку. Ты ведь знаешь, что народ здесь упакован по высшему разряду, и он очень не любит шума.
— Ты поговори мне, поговори! Чего встали?! — набросился он на своих сотрудников. — Идите работайте!
— А сам не хочешь посмотреть? — спросил Никита.
— Я что, трупов не видел? — буркнул, остывая, Алекс. — Потом… Сначала я хочу тебя послушать.
— История, в общем, банальная. Как я уже говорил тебе ранее, твои оперативники ни хрена не умеют работать. Или башка не варит, как должно, или не хотят.
— Но-но! Не наезжай. У меня парни что надо.
— Сомневаюсь. Но если ты так думаешь, то скажи, как они при обыске ухитрились не заметить сейф?
— Какой сейф?
— Железный. Не простой, естественно, а замаскированный.
— Они все стены обстучали, тщательно осмотрели полы — и ничего!
— Значит, все-таки обыск в квартире Колоскова был… — с удовлетворением отметил Никита и протянул Алексу пачку с сигаретами. — Закуришь?
— Давай… Хотел бросить — дыхалка стала ни к черту, — но разве с моей работой это возможно?
Они закурили.
— А ведь следователь был на все сто процентов уверен, что Колосков покончил жизнь самоубийством, — продолжал гнуть свое Никита. — Тогда зачем он приказал устроить обыск в квартире? Почему не удовлетворился визуальным осмотром?
— Ну ты липучка… Полина попросила.
— Зачем?
— А просто попросила — и все. Не вдаваясь в подробности. Говорила, что в квартире где-то должен быть тайник. Вдруг в нем лежит записка с объяснением, что подвигло Олега на самоубийство? Понятное дело, отказать ей следователь не мог, хотя ни ему, ни ребятам такая работенка была совсем некстати. Все-таки выходной день…
«Полина знала о сейфе! — возликовал Никита. — И хитрым маневром привлекла к его поиску профессионалов. Умно… А ведь мне даже не заикнулась, что в квартире должен быть тайник. М-да… Считай, что полжизни ты, Измайлов, отмотал, а ума так и не прибавилось. Как можно поверить женщине, однажды предавшей? Похоже, она снова навешала тебе лапши на уши».
— Пойдем глянем, — сказал Кривицкий и бросил окурок прямо под ноги.
Наверное, идеальная чистота просторной лестничной площадки с полированным мозаичным полом вызвала в нем неприятие. Да уж — гусь свинье не товарищ. Никогда человек бедный не полюбит богатого. Зависть — не самое хорошее чувство.
— Поди ж ты! — изумился Кривицкий, присмотревшись к покойнику. — Глазам своим не верю! Это ведь знаменитый медвежатник по кличке Чугай! Я о нем еще в школе милиции услышал. Лекции по его методам вскрытия самых сложных сейфов читали целую неделю. И фотоснимки во всех ракурсах демонстрировали. Большим докой был в своем ремесле. Но ведь он давно завязал… Что его потянуло в квартиру Колоскова?
— Неправильно вопрос ставишь. Не что, а кто.
— И то правда. Но должен сказать тебе, я не завидую тому, кто его убил. В блатном мире Чугай был королем, хотя и некоронованным. Имел большой вес. Перед ним даже урки «в законе» из новых ходили на цырлах. Так что жди теперь серьезных разборок. Братва не успокоится, пока не найдет любителя баловаться пером. А Чугая не просто убили, а еще и поизмывались. — Кривицкий сокрушенно покачал головой.
