— Но у нас есть хороший козырь.
— У нас?
— Именно так. Я ведь тоже в какой-то мере человек, причастный к этому делу.
— Конечно, причастный, — язвительно ухмыльнулся Кривицкий. — Может, это ты убил Чугая? А потом, чтобы замести следы, начал мне названивать. Под свидетеля мылишься?
— Хоть ты и при исполнении, но по мордам получишь. Прямо сейчас, — пообещал Никита, закипая.
Алекс невольно сделал шаг назад. Он хорошо знал, как может бить Нико, — по детдомовским временам. А еще ему было известно, что разгневанного Никиту не остановит ни должность Кривицкого, ни серьезность ситуации.
— Все-все, я пошутил! — Кривицкий заулыбался. — А ты все такой же — как порох.
— Ты шути, да знай меру, — буркнул Никита, остывая.
— Так что ты там заикался насчет козыря?
— Нужно срочно посмотреть материалы службы видеонаблюдения за домом. На этот раз убийца вряд ли маскировался. Если нам повезет, вычислим его моментом.
— Нет, не срочно — немедленно! — обрадовался Алекс. — А что, Нико, казанок у тебя, оказывается, варит неплохо.
Комната дежурного по посту видеонаблюдения находилась в соседнем доме — через улицу. Это тоже было престижное здание, но старой постройки. Его лишь немного подмарафетили — сделали евроремонт, постелили во дворе тротуарную плитку и поставили металлические двери с кодовыми замками, — но от дома так и веяло первыми сталинскими пятилетками. Фасад здания был помпезен и по-своему красив — башенки, эркеры, лепнина, — и все равно дом казался старой толстой теткой, которая пытается вернуть себе молодость подтяжками лица и инъекциями ботокса.
— Ну и как мы войдем в дом? — спросил Кривицкий, нервно покусывая нижнюю губу.
— Молча, — ответил Никита, отыскал на панели замка три нужные кнопки и нажал, — раздался тихий щелчок, и он отворил дверь.
— Ну ты даешь… — У Кривицкого от удивления брови сделались домиком. — У какого вора-домушника брал уроки? Или тебе приходилось бывать в этом доме?
— Ни то ни другое. Присмотрись. Нужные кнопки отполированы пальцами жильцов до блеска. Найти их — плевое дело.
— Фу-ты ну-ты! — Алекс сплюнул. — Наверное, старею, — сказал он жалобно. — Опытному оперу забывать такие вещи непозволительно.
Дверь в комнату, где стояли мониторы системы видеонаблюдения, была незаперта. Кривицкий переглянулся с Никитой, быстрым отработанным движением достал пистолет из кобуры под мышкой, и они вошли в просторное помещение, окна которого были затенены полупрозрачными голубоватыми шторами. Настенная панель мерцала добрым десятком экранов, а в кресле-вертушке перед ними сидел дежурный — мужчина лет сорока в камуфлированной форме военного образца. Казалось, он спал, но, завидев его позу, Кривицкий коротко застонал, будто ему стало больно, и спрятал оружие.
— Чем его?.. — спросил Никита, который держался позади.
— Не видишь, что ли? Заточкой. Вошла по самую рукоять. Убит точно такой, как Хайтахун… — Кривицкий подошел к убитому вплотную. — Говорила мне наша директриса: учись, Алешенька, на стоматолога. И деньги всегда будут, и почет. Нет же, меня потянуло в ментуру. Ну не дурак ли я после этого?!
— Похоже, у тебя образовался очередной «висяк», — сказал Никита, осмотрев аппаратуру, и сокрушенно вздохнул. — Все записи удалены. А еще убийца забрал весь видеоархив и жесткий диск. Предусмотрительный, гад.
— Это в очередной раз доказывает, что он явно не глупее нас с тобой. Мало того, он опережает следствие. Знаешь, это меня уже начало задевать. Я этого урода из-под земли достану!
— Теперь моя версия, что Олега убили, уже не кажется тебе плодом моего больного воображения?
— Не кажется… — буркнул Кривицкий. — Дело гораздо сложнее и запутаннее, чем я думал раньше.
— То-то же.
Кривицкий позвонил и вызвал оперативников, а также эксперта.
— Глядишь, что-нибудь найдет… — сказал он тусклым голосом, когда эксперт занялся своим рутинным делом. — Хотя я очень сомневаюсь. Похоже, этот сукин сын — профи. Никаких следов, даже малейших. Серьезный противник. Ладно, не будем мешать парням. Пойдем со мной. Бумаги будешь писать, твои свидетельские показания. Вернемся в квартиру Колоскова, там есть где расположиться. Труп уже убрали, так что никто нам мешать не будет.
— Вот чего не люблю, так это писанину.
— А я ее просто обожаю, — фыркнул Алекс. — На своей должности я уже превратился в канцелярскую крысу. У меня вон мозоль на пальце, как у нашей училки по русскому языку. За год я исписал тонну бумаги, не меньше.
— Разве ты не пользуешься компьютером? Или до вас технический прогресс еще не дошел?
— Нет, с этим делом нормально. Только не все бумаги можно щелкать на компьютере. Многие приходится царапать по старинке — шариковой ручкой.
Они уже пересекли улицу, когда Кривицкий неожиданно спросил:
— А что ты намеревался найти в сейфе Олега?
Никита ждал, что Алекс задаст этот вопрос. Поэтому долго не раздумывал.
— Дневник. Он вел его начиная с десятилетнего возраста и до конца своих дней. — В конце концов, подумал Никита, лично для него дневник представляет небольшую ценность — пусть в нем ковыряются (если найдут) Алекс и его спецы.
— Думаешь, что в дневнике?..
— Вполне возможно. Уверен, что на страницах дневника все его враги перечислены в алфавитном порядке. Олег был в таких делах очень скрупулезным человеком. Если твои парни найдут дневник, вам будет во сто крат легче работать над этим делом.
«Ежели, конечно, вам позволят…» — мысленно добавил Никита.
— Несомненно! — воскликнул Алекс. — Что ж, теперь будем искать по-взрослому — есть у нас специальная аппаратура. Она очень дорогая — импортная, и шеф дрожит над ней, как Скупой рыцарь над своими сундуками с золотом. Но ради такого дела, думаю, он даст добро на ее применение.
— Это в том случае, если он не боится, что в бумагах Колоскова не фигурирует и его фамилия.
— Ценное замечание. Но его заставят хорошенько поискать дневник, и я даже знаю, кто именно.
— Чтобы потом дневник заныкать.
— Возможно. Но прежде я сделаю копию…
— И тем самым, — подхватил Никита, — подставишь себя, как последнего фраера.
Кривицкий тяжело вздохнул и сказал с горечью в голосе:
— И зачем только я отмазал тебя от каталажки? Парился бы ты сейчас на нарах и не путался у меня под ногами.
— А ты посади меня, если тебе от этого станет легче.
— Поздно. Теперь уже не станет. Я обречен.
— Если, конечно, найдешь бумаги Колоскова…
Кривицкий остро посмотрел на Никиту и ответил:
— Да, если найду.
