– Значит, вы и Джонатан, м-м?
Что сие значило? Не найдя, что ответить, я лишь улыбнулась и кивнула.
– Готова поспорить, он рад, что будет, как прежде, получать страховую премию! – Пейдж усмехнулась и снова посерьезнела. – Так вы из Англии?
– Верно, – сказала я, довольная, что разговор перешел внормальное русло. – Коренная англичанка.
– Так, так, так. Замужем были?
– Э-э… нет.
– Дети?
– Нет!
– Прекрасно. Картина потихоньку вырисовывается. Чем занимаетесь?
У меня возникло чувство, будто я на собеседовании.
– Консультирую клиентов-по житейским вопросам, – произнесла я так, будто отражала нападение.
Оказалось, ньюйоркцы, в отличие от лондонцев, в ответ на подобные заявления не вскидывают брови и не фыркают. Более того: Пейдж как будто пришла в восторг. Впрочем, выражение ее лица почти не менялось, пока она не выяснила, чем конкретно я зарабатываю на жизнь.
– Правда? А где?
– В Лондоне. Мое агентство недалеко от вокзала Виктория.
Пейдж взглядом попросила меня продолжать.
– И Букингемского дворца, – осмелилась уточнить я, искажая истину.
Впрочем, совсем немного.
– Понятно. – Идеальные брови Пейдж поднялись над квадратными стеклами очков. – Надеюсь, вы не из тех сумасшедших, кто устраивает для взрослых игры с карточками разного цвета?
Она рассмеялась, и у меня похолодела кровь. Смех был невеселый, в нем так и звенело: по– моему, я попала в самую точку!
В зале, несмотря на кондиционеры, как будто стало жарче, и мой новый чудо-бюстгальтер вдруг повлажнел от пота. Неужели мне целый вечер суждено мучиться? Оказалось, тут было не то что на вечеринках в Лондоне, где я могла без проблем найти знакомых и поддержать всякий разговор. Здесь каждый норовил устроить мне допрос и все до одного знали Джонатана.
Удивительно: как раз когда в голову пришла мысль: «Вот бы скинуть босоножки и очутиться на мягком Нельсоновом диване», шею сзади привычно защекотало, голова приподнялась, будто кто-то потянул за прикрепленную к затылку веревочку, спина распрямилась, грудь чуть подалась вперед, живот втянулся…
Милочка. В порыве защититься я вдруг превратилась в Милочку и не стала прислушиваться к внутреннему голосу, что с тревогой спросил: может, не стоит?
– Я даю практические советы, помогаю выйти из затруднительных положений, – произнесла я с уверенностью. – Мои клиенты – люди разного склада и социального слоя. В основном мужчины.
Пейдж медленно кивнула, но в ее глазах по– прежнему читался вопрос. Я пошла дальше.
– Кто-то сочтет мои методы старомодными, но я убедилась на опыте: чем больше мужчина усваивает традиционных норм, тем удачливее и свободнее становится. Я обучаю клиентов правилам хорошего тона, что вносит гармонию в их личную и профессиональную жизнь. Действуя с позиции женщины, я шаг за шагом укрепляю в мужчинах положительный настрой, укореняю в их сознании мысль, что в силах каждого освободиться от комплексов, осторожно веду их к намеченной цели.
Теперь Пейдж кивала непрестанно.
– Угу, я, кажется, понимаю. Не случайно вы так ловко сообразили, как остановить Рика. Вышли из затруднения с блеском! А здесь у вас есть клиенты?
– Э-э… Я в отпуске, – уклончиво ответила я.
Признаться, у меня неистово билось сердце.
Я и не знала, что могу так складно рассказывать про свои методы.
– Но если найдутся желающие, вы им не откажете?
Джонатан стоял в другом конце зала – увлеченно беседовал с типом, что поминутно хлопал его по плечу.
– Пожалуй, – ответила я. С единственным умыслом: произвести впечатление человека, влюбленного в свое дело. – И у американских мужчин наверняка проблем хватает.
– Разумеется. – Пейдж закивала того чаще. – Психологи им зачастую не помощники.
– Хм, наверное, – на миг задумавшись, согласилась я, будто всю жизнь не считала: поход к психологу – лишний повод распустить нюни. – Винить в любом своем горе мать, по-моему, большая ошибка.
Пейдж тряхнула головой и усмехнулась. Ее взгляд вдруг посерьезнел.
– Послушайте, Мелисса, мне нужна ваша помощь.
У меня екнуло сердце. Вмешиваться в чьи-то отношения – нет, не для того я сюда приехала! Особенно если речь шла о знакомых Джонатана.
– Видите ли, Пейдж, я плохо знаю американских мужчин и…
– Он не американец, – сказала агентша. – Может, как-нибудь на этой неделе встретимся, выпьем по чашечке кофе? Мне необходимо с вами побеседовать.
Я повздыхала, теряясь в сомнениях, и осторожно удостоверилась, что Джонатан по-прежнему далеко.
– Понимаете, у меня нечто вроде отпуска. Джонатану не…
Пейдж не сводила с меня молящих глаз, и мне начинало казаться, этот взгляд вот-вот прожжет в моем лице дыру. Желание сопротивляться, удивительно, мало-помалу таяло.
Как ей это удается? – недоумевала я. Ну и штучки! Вот бы и мне так уметь, тогда Храбрец ел бы у меня с рук.
– Что ж, ладно, – сдалась я. Губы Пейдж растянулись в улыбке.
Улыбаться как сфинкс было бы тоже неплохо научиться, онемев, подумала я. Ощущение было такое, что какую-то уловку я не заметила.
По счастью, как раз в эту минуту вернулся Годрик с четырьмя бокалами в руках, будто от барной стойки в «Белой лошади».
Пейдж закатила глаза.
– Рик! Сколько раз тебе повторять? Надо лишь подойти к официанту и сказать, чего ты желаешь – он сам все принесет. Не тащить полдюжины бокалов через весь зал! Ты ведь не слуга!
– Заткнись, – буркнул Годрик.
Я потихоньку попятилась назад, пуская в ход давно изобретенный метод избавляться от зануд на вечеринках: делаешь шажок, другой, третий – до тех пор, пока между тобой и надоевшими собеседниками не образуется коридор, по которому рано или поздно пройдут другие гости. Тебе в эту минуту остается лишь развести руками: оттеснили. Увы! И исчезнуть.
– Позвоните мне! – одними губами попросила Пейдж.
Я улыбнулась ей и Годрику и отправилась на поиски уборной.
На моем пути незамедлительно возникла новая преграда – высокая женщина с колышущейся под тонкой платяной тканью грудью без лифчика.
– Привет! – воскликнула она, протягивая руку. – Я Дженнифер Рирдон. Коллега Бонни. И подруга, конечно!
– Здравствуйте! – ответила я, стараясь запомнить имя. – Мелисса. Мелисса…
Дженнифер не дала мне договорить.
– Вы британка?
– Да. Я…
– Боже мой! Значит, я была права! – Она прижала руку к груди. – У меня на такие вещи нюх. Когда я увидела, что вы беседуете с Риком Спенсером, сразу предположила: вы и есть та самая журналистка. Мне рассказывала Бонни. У вас собственная колонка в лондонской «Тайме», верно? Безмерно рада с вами познакомиться. Не слышали новостей о подружке Джонатана? – хихикнув, поинтересовалась она. – Понимаете, я ненадолго уезжала из Штатов, потому не в курсе последних событий. Сам-то он молчит как рыба об лед – вот все и сгорают от любопытства, так ведь?
