Доктор и медсестра пили чай. Повернули головы и с досадой посмотрели на Анну.
– Сейчас она скажет, – с набитым ртом сказал доктор, – что будет жаловаться.
– Да, я буду жаловаться! – подтвердила Анна. – Это больница или приемная морга?
– Имеется и морг, – поднялся врач, – но вашему знакомому туда еще рановато.
Доктор вышел в коридор, подошел к Эду:
– Как самочувствие?
– Вроде нормально.
– Можете идти домой.
– Как домой? – опешила Анна. – А лечить противоядием?
– При укусах гадюки, – ответил доктор, – лечение симптоматическое. Никаких симптомов интоксикации мы не наблюдаем. Три часа – достаточный срок, чтобы проявились осложнения.
– Но его рука! – настаивала Аня. – Она же вспухла.
– Попейте антигистаминные средства. Димедрол, тавегил, супрастин, кларитин – любое, – устало перечислил доктор. – Но и без лекарств дня через два отек спадет. До свидания!
Обескураженные Аня и Эд не успели попрощаться и поблагодарить – доктор скрылся за дверью.
Когда вышли за больничную ограду, Эд пожал плечами:
– Зачем мы вообще сюда приезжали? Врач «скорой» мог бы сказать, что опасности нет.
– Кто же мог знать, – не согласилась Анна, – что у тебя организм, легко переваривающий гадючий яд. В серпентарии тебе цены бы не было. Кусайте Эда кобры-аспиды! В цирке еще можно выступать. Входишь в большой стеклянный аквариум, со всех сторон тебя гадюки да гюрзы жалят. А тебе – хоть бы что. Зрители аплодируют.
– Ага! У меня опухают ноги-руки, выкатываются глаза – и все это на потеху сытой публике. Нет уж, спасибо!
Они несли ерунду, потому что расставаться не хотелось, а повода продолжить общение не находилось.
Наконец Эд спросил:
– Метро далеко отсюда?
– Три минуты тихим шагом до «Сокольников». Но метро откроется через два часа. Куда поедешь?
– На вокзал. Билет вчерашний пропал, куплю новый. А ты?
– Поймаю такси, мне недалеко.
– Давай провожу? Все равно время есть.
– Ну, если все равно и время есть…
Они шли по Стромынке, подтрунивая друг над другом. Проще говоря, флиртуя. Ночь была прекрасной: летней, теплой, с запахом зелени, который источала даже чахлая городская растительность. Редкие автомобили, проносящиеся мимо, не отравляли своими выхлопными газами веселый ночной дух.
Улица Стромынка переходила в мост над Яузой. На середине моста Эд неожиданно затормозил.
– Аня! – сказал он тревожно.
– Что?
– Сейчас будет авария.
И тут они увидели, как мчащаяся под ними по набережной машина вильнула в сторону, к ограждению, которое уберегло автомобиль от падения в реку. Машина пропахала ограждение, сбивая его, как деревянный штакетник, наконец остановилась.
Эд и Аня замерли, облегченно вздохнули, когда увидели, что водитель не пострадал, выбрался через пассажирскую дверь.
– Как ты догадался? – тихо спросила Аня.
– Не знаю, – так же тихо и растерянно ответил Эд. – Вдруг картинка перед глазами. Может, это яд так странно подействовал?
– Ну и ну! – поразилась Аня.
– Сам в шоке.
– А еще что-нибудь видишь? – спросила Аня, когда сошли с моста.
– Да. Какая-то женщина пожилая, звонит тебе давно, сильно тревожится.
– Бабушка! – хлопнула себя по лбу Аня. – Я не выходила на вечернюю связь. Дай, пожалуйста, телефон!
Сначала бабушка только радовалась, что Аня жива-здорова, потом говорила, что внучка ее в могилу сведет, подозрительно спрашивала, что за шумы (автомобиль проезжал) и где вообще Анна находится? Дома, конечно, врала Аня, это телевизор работает. Устала, пришла домой, уснула в кресле перед телевизором, извини, пожалуйста, ложись спать, не волнуйся, больше не буду забывать звонить и вовремя заряжать телефон.
– Бабушка увидит незнакомый номер, – предостерег Эд, когда Аня закончила разговор.
– Она не настолько продвинутый пользователь, чтобы отслеживать чужие номера. Слушай, а сейчас что-нибудь видишь?
– Ага. Метро… Погоди, сосредоточусь. – Эд закрыл глаза. – Метро «Сокольники», а рядом… кафе работает… что-то китайское, нет, японское.
– Там «Якитория», – подтвердила Аня. – Но она не может работать в четыре часа ночи!
– Точно работает, – сильнее зажмурился Эд, – вот табличка… с одиннадцати до шести открыта. – Слушай, давай поймаем машину, рванем туда, перекусим?
– Давай! – автоматически согласилась Аня, пораженная вдруг открывшимися способностями Эда.
Они перешли на другую сторону, чтобы ехать туда, откуда только что пришли. Эд снова продемонстрировал чудеса: сказал, что сейчас из-за угла выйдет дядька с собакой, и тот действительно вышел. Полусонный, бурчащий, ругающий своего пса, поджавшего хвост, за то, что наелся какой-то дряни, и теперь его несет.
Про три машины Эд сказал, что не остановятся, а про четвертую – это наша. Автомобиль остановился, взял их, довез до Сокольников. В «Якитории» чудеса продолжались: Эд предсказал, что официантка уронит поднос и что он, Эд, сейчас получит эсэмэску. Тут же пиликнул телефон: пришла эсэмэска. У официантки с подноса посыпались на пол тарелки.
– Ты стал экстрасенсом! – с восхищением, замешанном на испуге, сказала Аня.
– Зачем мне это нужно?! – скривился Эд, макая суши в блюдце с соевым соусом. – Не хочу быть экстрасенсом! Может, когда яд рассосется, пройдет? – с надеждой спросил он.
– Что ты! Это же здорово – все наперед знать. Скажи, а зачет по римскому праву я сдам? Какой вопрос мне попадется?
– Сейчас, – вытер Эд рот салфеткой и зажмурился. – Нет, подучить надо, с сегодняшним уровнем знаний тебе зачет не светит.
– Так я и знала, – вздохнула Аня.
Они прощались у метро, ехать им в противоположные стороны. Эд предложил переписываться. Аня быстро согласилась, мол, интересно, как его вдруг открывшиеся способности будут дальше развиваться.
В выходные, когда Аня приехала на дачу, бабушка сразу заметила перемены во внучке:
– Новый ухажер?
– Нет, просто познакомилась с необыкновенным человеком.
– Сразу-таки необыкновенным?
– Да! Он, бабушка, экстрасенс. Его укусила гадюка, и появился дар, он живет в Костроме.
– Кто, дар?
– Нет, молодой человек, экстрасенс.
– Только экстрасенса из Костромы нам не хватало! Задурил тебе голову! Гадюка его укусила!
– Да, я сама видела! В «Новом континенте», я туда зашла хлеба купить. После занятий, уже поздно было, – оправдывалась Аня.
