— Вот как? — Ирландец недоверчиво покачал головой. Как-то не вязался образ примерной монахини с вулканическим темпераментом жрицы Магн дуль Бресал. Может, и не она это вовсе? — Он разлил по кружкам остатки эля: — Ну, за выздоровление сестры Венедикты!
— Да, а ведь не любят ее сестры. — Поставив кружку на стол, Оффа почесал кадык.
— Кого? — не сразу понял Ирландец.
— Да эту… сестру Венедикту. — Оффа махнул рукой. — Горда, говорят, слишком. Хотя как безумная может быть гордой? Ну, им виднее, конечно.
— А поглядеть на эту сестрицу можно? — Конхобар пытливо уставился на заметно запьяневшего Оффу. Они сидели в доме, жена Оффы и дети были отправлены спать в амбар.
— А что на нее глядеть? — удивился Оффа. — Девка как девка. Красивая, правда, — глазищи синие, волосы густые, темноватые, только вот остриженные, не знаю — сестры ее подстригли или так и раньше было. Завтра после заутрени пойдет на дальний луг ворошить сено. Если, конечно, дождя не будет. Там ее и можно увидеть. Где дальний луг? Я тебе, так и быть, покажу, уж больно человек ты хороший, братец!
Произнеся эту фразу, Оффа улыбнулся и, упав головой в деревянное блюдо с резаной капустой, резко и заливисто захрапел.
Утром, как и все в округе, поднялись с первыми лучами солнца. Судя по их яркости и лазурному, первозданно чистому небу без всяких признаков облаков, дождя сегодня явно не ожидалось, по крайней мере в первой половине дня.
Гость и все семейство Оффы плотно позавтракали овсяной кашей с пареной репой и, запив все это чистейшей ключевой водицей из монастырского родника — похоже, напитки покрепче водились в этом доме только по большим праздникам, — помолясь, вышли из-за стола.
— Во-он, видишь, дорога? — запрягая худую лошаденку, показал рукой Оффа. — А за ней — дубовая роща. Вот за этой рощей — луг, там и работает сестра Венедикта вместе с другими сестрами. Ну, счастья тебе. Вечерком заглянешь?
— Точно не обещаю, — честно сказал Конхобар и улыбнулся. Видно, чем-то по душе пришелся ему этот бесхитростный крестьянин.
Подтянув на плече суму, Ирландец поправил на голове зеленый колпак и быстро пошел в указанную Оффой сторону. Размышлял на ходу не о Магн — она ли это, надобно было еще убедиться, — о Черном друиде Форгайле, в руках которого находился теперь волшебный камень. Ха, не за этим ли камнем пожаловала Магн? Она уже увела его однажды из Тары и теперь, видно, надеется увести еще раз, из-под носа друида. Если это Магн… Впрочем, пока пес с нею. Пора и о себе подумать. Что ему, Конхобару, вообще теперь делать-то? Как-то пока не думал на эту тему Ирландец, некогда было — то неожиданная компания на кнорре мешала, то даны, то, вот, Магн. А поразмыслить над этим давно надобно было, ибо никого на свете, в общем-то, и не любил Конхобар, окромя себя самого. И жизнь свою нужно было устраивать. Эх, вот дурень, сидел бы сейчас в усадьбе у хозяйки Гудрун… по уши в ее проблемах с Альвсеном, Свейном, бондами и прочими, и прочими, и прочими. И при этом никакой реальной власти, что характерно. Все — от имени и по приказанию Гудрун. Нет, спору нет, красивая баба Гудрун, но и ведь и властная, да такая, что… Нет, хватит, наелся. Теперь — только своя земля, своя усадьба, свои крестьяне. Слава богам, хоть не маячит на горизонте Форгайл, чтоб он подавился камнем. Интересно, куда подался? Хм… Да чего тут интересного? Ясно куда — в Тару, в священный — когда-то священный — центр Изумрудного Острова, как поэты-филиды называли Ирландию. А для этого есть два пути: один по морю, вокруг английских королевств и Уэлльса, а второй — сначала по суше, а затем опять по морю. Второй гораздо короче и удобнее. Кто знает, может, и достигнет своего Форгайл? Поди ведь не бросил эту дурацкую идею — вселить в тело Хельги Сигурдассона свою черную душу. Ведь именно Хельги — как сказали боги — станет конунгом Гардарики, которую Форгайл хочет превратить в опорный пункт для завоевания власти во всем мире. Ну, пускай превращает. Не верил в последнее время Конхобар в успех этой затеи. Хотя кто знает, может, и выгорит? Помириться, что ли, с друидом? Нет, тот уж слишком злопамятен, да и… да и снова ощущать тот липкий противный страх, от которого так недавно и с такими трудами избавился? Нет уж. Пусть уж лучше не вспомнит про него Форгайл. Правда, может и вспомнить. А что ему нужно для того, чтобы претворить в жизнь свои мерзкие планы? Две вещи: Камень Лиа Фаль — он у него уже есть, и Хельги, сын Сигурда. Причем оба они — и ярл и камень — должны встретиться на древнем жертвеннике Тары. Тара — это третья составляющая. Конхобар усмехнулся — как он ловко догадался! Значит, если не будет ярла, то и нечего Форгайлу делать раньше времени в Таре — хоть с камнем, хоть без. Интересно, где он рассчитывает отыскать Хельги, отправившегося в военный поход месяца два назад? А ведь совершить подмену души, похоже, можно лишь в Таре, ведь в Халогаланде это не получилось, а Тара все-таки древнее святилище, и там легко докричаться и до кровавого Крома, и до… Ха! «Ну, я и дурень! — Остановившись, Ирландец хлопнул себя по лбу, да с такой силой, что зеленая шапка его, кувыркаясь, отлетела в кусты. — Мало тебе еще, дурошлепу!» — выругал сам себя Конхобар. Вчера ведь только этот самый Оффа взялся было талдычить про какого-то раненого дана, что был доставлен в монастырь по велению настоятеля… Дана зачем-то доставили в монастырь? Хотя известно, что все побережье Англии кишмя кишит данами и те могли бы сами оказать помощь своему. Тем более — если верить Оффе — конунгу. Что это за дан такой странный? А ведь Хельги ярл как раз в этих местах должен бы обретаться. Если, конечно, не прибился к Железнобокому Бьорну. Стоп… Кто это там так медленно тащится впереди? О, боги! Да это ж Трэль Навозник, ну прямо никуда от него не деться.
И правда, по той же дороге, навстречу Ирландцу, шагал, припадая на правую ногу, бывший раб, а ныне законный вольноотпущенник.
— Надо же, какая неожиданная встреча! — притворно расставил объятья Ирландец. — Что ж ты не поплыл с купцами дальше? Серебра не хватило?
Трэль вздрогнул. Вот кого он меньше всего хотел бы сейчас видеть. Нет, пожалуй, покойного ромейского купца — еще меньше.
— Нет больше ни купцов, ни кнорра, — хмуро, сквозь зубы пробурчал Трэль.
— Снова даны? — удивленно поднял глаза Конхобар. — Но ведь они нас уже грабили.
— Мало ли в море других разбойников? — уклончиво ответил вольноотпущенник и, обойдя стоящего прямо перед ним Ирландца, медленно пошел к обители.
— Эй, погоди, парень! — Подумав о чем-то, Конхобар бросился было за ним, но, махнув рукой, повернул обратно. В конце концов, никуда дальше монастыря Навозник не денется, а вот ситуацию с Магн следовало прояснить побыстрей.
Он вышел к лугу, изрядно проплутав. Все-таки дорога шла не совсем через рощу, а у холма раздваивалась: одна повертка вела к роще, а другая — на луг. Конхобар сначала повернул на ту, что вбегала в рощу, — уж больно она выглядела укатанной, сразу было видно, что этой дорогой часто пользовались, а как еще пользоваться, как не возить сено с луга? Проплутав в роще почти до полудня, Ирландец наконец услыхал женские голоса — и тут же вышел к лугу, затаившись в кустах орешника. Змеей подполз поближе, выглянул.
