Через некоторое время по левому берегу, на излучине, показалась деревня, вернее, то, что от нее осталось. Все, что можно было сжечь, — горело, а кое-где уже лишь теплились угли. Дома, амбары, изгороди — не осталось ничего целого: если и не подожжено, так изрублено. Не просто так рубили — пакостили изрядно, яблоневые сады и те — словно ураган прошел, поломал. Вокруг валялись обезглавленные трупы жителей — стариков, детей, женщин, — головы их обнаружились рядом, в колодце. Хельги вдруг почувствовал, как мозг его взорвался вдруг холодом и неудержимой барабанной дробью. И вовсе не от открывшейся картины, — собственно, ничего необычного в ней, по большому счету, и не было — ну, поразвлекались малехо нападавшие, ну, порубили голов, пораспарывали животы женщинам — нет, это не было чем-то необычным… Явственно ощущалось что-то другое, какая-то несуразность, и несуразность не тщательно спрятанная или замаскированная, нет, наоборот, торчащая на виду. Но что же? Конечно же… Обернулся:
— Малыш, ничего необычного не заметил?
Снорри пожал плечами. Пепелище как пепелище, ничего особенного, бывало и повеселее. Если вот только…
— Головы здорово срублены, — внимательно осмотрев трупы, сказал он. — Одним ударом.
— Хорошо, — кивнул Хельги. — Еще что? — Немного подсказал, видя, как Снорри озабоченно чешет затылок здоровой левой рукой: — Повнимательней взгляни на убитых.
Озабоченное лицо Малыша озарилось улыбкой:
— Убиты только женщины, старики и дети. Очень мало мужчин, воинов.
— Именно! — Молодой ярл задумчиво озирал сожженную деревню. Тем самым нездешним взглядом, от которого у Снорри шли по коже мурашки. — Значит, знали, — тихо произнес он, словно разговаривая сам с собой. — Знали, что мужчин не будет… А почему их нет? Гм… Спросим у Этельреда, ведь это, кажется, одно и то же мерсийское графство, что монастырь, что эта деревня.
— Куда делись мужики? — Отец Этельред внимательно посмотрел на ярла. С чего бы это ему интересоваться грязными, вонючими мужиками. — Какие мужики — свободные кэрлы или лэты?
— А пес их… — Хельги почесал голову. — Скорее, кэрлы… Не может же вся деревня ходить в лэтах? Там же ни монастыря рядом, ни поместья какого-нибудь тана.
— Много ты понимаешь, — буркнул про себя аббат. — Если нет поблизости укрепленного замка, это еще не значит, что в округе нет тана, — уже громче добавил он. — А кэрлы из той деревни наверняка ушли в фирд, что собрал вчера господин Гильдебранд, местный глафорд.
— Куда ушли? — переспросил ярл, отпивая прохладный эль из предложенного аббатом кубка.
— В фирд. Ну, ополчение. Гильдебранд иногда собирает их, во главе с вожаками, ну, проверяет, имеют ли кэрлы хоть какое-то оружие и не разучились ли им действовать. Из соседних деревень тоже все кэрлы туда ушли, в Эйстингс, к Гильдебранду. Да тот не будет их долго держать, завтра вернутся — скоро страда все-таки… К чему бы такие вопросы, ярл? — отец Этельред подозрительно взглянул в глаза собеседнику.
— Да так… — уклонился от прямого ответа тот. — Есть тут кое-какие подозрения.
Снаружи звякнул колокол, и настоятель, выпроводив язычника-ярла, поспешил к вечерней молитве. А вокруг догорал теплый августовский вечер с прозрачным воздухом, полным запахом жнивья, и плавившимся в колоколах горячим оранжевым солнцем. Хельги и Снорри медленно брели от монастыря к лугу. Брели просто так, безо всякой цели, вечерня их, как язычников, не очень прельщала.
— Вижу, нешуточные заботы омрачили твое чело, ярл! — насмешливо произнес попавшийся на пути Ирландец. Вот уж кого молодой ярл хотел меньше всего лицезреть, так это его. Хотя, конечно, была в этой истории с камнем какая-то тайна, словно бы недосказанность, хотя вроде бы и очень подробно рассказал ее Ирландец, кляня на чем свет стоит похитивших драгоценность воров, один из которых, по его словам, был самым натуральным паломником. Правда, Магн — ярл это видел — не очень-то поверила Ирландцу. Что ж, надо будет ее подробнее расспросить, вдруг да всплывет еще где-нибудь этот дурацкий камень. А Ирландец… нет, доверять этому парню нельзя.
— О, и славный Снорри здесь? — деланно удивился Конхобар, взглянув на спутника ярла, — о том, откуда и кто прибыл с Хельги, он давно уже знал во всех подробностях от того же Оффы, родной брат которого нанялся в дружину. — Поистине, сегодня день встреч. Местные говорят, даны сожгли соседнюю деревню, — как ни в чем не бывало продолжал он, игнорируя испепеляющие взгляды. — Впрочем, не все этому верят.
— Вот как? — насторожился Хельги.
— Судите сами: если вся округа исправно платит данам дань, какой смысл им сжигать деревню? — Конхобар оглянулся и понизил голос: — Причем напавшие — кто бы они ни были — хорошо осведомлены о местных делах. Даже, я бы сказал, слишком хорошо. Иначе б откуда они тогда знали, что в деревне в этот день почти совсем не будет воинов?
— Случай, — невесело ухмыльнулся Снорри.
— Случай? — Ирландец внимательно посмотрел на Хельги. — Ты тоже так считаешь, ярл? Как бы нам самим не угодить под такой вот случай. А мне не очень-то по нраву, когда кто-то, имеющий и военную силу, и корабль, пристально следит за округой, за каждым ее жителем… за нами, думаете, нет? Напрасно.
— Ты сам-то что обо всем этом думаешь? — превозмогая давешнюю неприязнь, быстро осведомился Хельги. Положительно, беседа с Ирландцем начинала ему нравиться.
— Я ничего не думаю, ярл, — тут же ответил Ирландец. — Кто-то из деревенских снабжает новостями… пока еще не знаю кого, но снабжает — точно, тут и думать нечего, не бывает таких совпадений.
— Согласен с тобой, — кивнул ярл. Они и не заметили, как дошли до луга, с пересекающей его небольшой речкой.
— Искупаться бы… — вопросительно улыбнулся Снорри.
— Пожалуй, — согласился ярл. — Если тебе, конечно, не помешает рука.
— Прекрасная идея! — поддержал Ирландец, почтительно осведомившись, можно ли и ему составить компанию двум благородным викингам.
— Вода ничья, полезай, — снимая тунику, пожал плечами Хельги, бросив долгий и печальный взгляд куда-то за дубовую рощу.
«И чем его прельстила эта злючка Магн? — осторожно заходя в воду, подумал Ирландец. — Впрочем, ясно чем…» — Он цинично улыбнулся своим мыслям и, набрав побольше воздуха, с уханьем присел в воду, где уже вовсю плескались Хельги и Снорри.
— Вот уж поистине словно дети! — завистливо прошептал Конхобар. — Так ведь и сколько им? Снорри — тринадцать, а ярлу нет еще и шестнадцати… или уже есть? Но вряд ли больше… Есть где развернуться Магн.
— Ты сказал — деревенские… — греясь на песке, продолжил беседу Хельги. — Почему? Почему не монахи?
— Потому… Потому что монахи все на виду. — Ирландец не сразу и сообразил, о чем спрашивает молодой ярл, а сообразив, подивился цепкости его мысли. — Их вожак… ну этот, с кислой рожей, отец Этельред, без своего ведома ни одного монаха никуда не выпустит. Стало быть, монаху быть тайным соглядатаем несподручно… Значит — деревенский. И это, скорее всего, не свободный — не знает простой кэрл разных тайн, хотя, может, конечно, и есть такой, на всякий случай… Думаю, это все-таки кто-то одинаково близкий и к деревенским делам, и к монастырским, скажем, какой-нибудь лэт.
