Книга Вещий князь. Книга 5. Ладожский ярл, страница 21. Автор книги Андрей Посняков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Вещий князь. Книга 5. Ладожский ярл»

Cтраница 21

Вятша добрался до Киева быстро — солнце еще не село, сияло весело в густо-голубом небе, пуская по речным волнам юрких оранжевых зайчиков. В кустах, вдоль всей пристани, пели птицы. Горели костры, черные дымы поднимались вверх, вкусно пахло похлебкой. Вокруг кипела работа — артель плотников готовила ладьи: смолили, забивали рассохшиеся щели паклей, заменяли подсгнившие доски. Вятша повел носом воздух, сглотнул слюну. Покормит ли Мечислав? Должен бы… Парень резко ускорил шаг, войдя в город, свернул к Подолу, прошел людными улицами, многие: кузнецы, кожемяки, горшени — уже заканчивали работу, выходили на люди, развеяться, новостей послушать, себя показать. Пара косматых с увесистыми посохами волхвов в одинаковых ожерельях из птичьих костей, окруженные любопытствующими людьми, деловито дули на небо. Предсказывали погоду. Вятша подошел ближе послушать.

— А на седмице, яко поиде Велес на гору, да на пригорки Перуновы, да глянь-поглянь на дождище, да на солнышко красное, да возрадуйтеся, да не по суху земле, а по небу синему, да по грому-молонье, да…

Как ни силился Вятша, так и не смог распознать, что ж за лето предсказывали волхвы — уж больно уклончиво говорили — то ли дожди все время будут, то ли, наоборот, ведро?

Плюнув, парень разочарованно отошел, свернул к торгу, подумав запоздало — а не разошлись ли торговцы? Конечно же, расходились уже, что ж им, до ночи тут стоять, в рядах? Вятша стукнул себя по лбу — вот дурень! Называется — купил девам подарок! А нечего было стоять рот раззявя да волхвов слушать! А завтра и времени-то может не быть. Мечислав, он ведь с утра раненько к Любомире погонит, чего выжидать-то? Вятша вдруг улыбнулся — придумал! Схватил за рукав пробегавшего мимо отрока:

— Эй, паря, где гребенников улица?

— Гребенников? — ковыряя в носу, переспросил тот. — Кажись, там, у Копырева конца, где ложечники да посудники.

— У Копырева конца? — обрадовался Вятша. — Вот славно! Как раз по пути.

Он вовсе не собирался сразу же тащиться на Щековицу, к Мечиславу. Дружка навестить, Порубора, да девчонкам подарков прикупить — вот главное-то дело!

Гребенников-косторезов отыскал быстро — не впервой в Киеве — прикупил на медный обол пару дивных гребней, да у стеклодува — браслетик синенький — Лобзе. Спрятал все в суму, за плечо закинул, улыбнулся: красота, одно дело сделано! Теперь бы другое — Порубора увидать. Девчонка одна, Любима, пригрела сироту, вернее, тятенька ее, старый Зверин, что держал на Копыревом конце постоялый двор. А там уже было людно! Еще бы — со всей земли полянской, да от соседей, с древлян, стекались купецкие — с медом, с воском, с мехами — ждали каравана, что снарядит вскорости «в греки» князь Хаскульд — Аскольд, как и всегда по весне бывало. Войдя в ворота, Вятша углядел девушку — стройная, проворненькая, с иссиня-черной косой, та деловито настропаливала тесто у открытого очага — чай, тепло уже было, чего ж в доме, в духоте-то сидеть? Ее помощница, рыжая смешливая Речка, что-то рассказывала, передразнивая кого-то, видимо, постояльцев, от чего обе то и дело заходились смехом. Так и месили — в четыре руки, в большой глиняной корчаге.

— Эй, Любима, — позвал новый гость. Девчонка оторвалась от теста, вскинула черные очи.

— А, Вятша, — улыбнулась она. — А Порубора нету — третьего дня с охотниками ушел за Почайну.

— А когда вернется? — Вятша погрустнел.

— В следующую седмицу обещался. Да не хмурься ты так, порадоваться за Порубора надо — шутка ли, почитай почти всю зиму без работы сиживал, так хоть сейчас…

— Кого повел-то?

— Да леший их знает. Несколько ногат обещали. — Любима пожала плечами. Потом вытащила из корчаги грязные — в тесте — руки. Сполоснула в стоявшем рядом тазу, раскатала рукава, снова взглянула на парня:

— Пошли-ка в дом, покормлю.

Вятша не стал отказываться — проголодался изрядно. С удовольствием умял миску сытной, заправленной житом похлебки с рыбой. Поев, поклонился Зверину, самолично несущему несколько кружек с квасом — видно, важным гостям, купцам каким-нибудь. Ну, да… Вон один — толстый, веселый, в яркой синей рубахе — подобная была когда-то у Порубора — ишь как лихо опрокинул кружку, любо-дорого посмотреть! Сказал сидевшим рядом что-то смешное. Засмеялся и Зверин, поставив кружки на стол:

— На здоровье, господине Харинтий!

Забрав грязные кружки, кивнул по пути Вятше, показал глазами на купцов — рад, мол, видеть, поговорил бы, да некогда. Впрочем, и парень был не очень-то расположен время терять — до Щековицы путь не близок, а уже темнело.

Поев, встал и, уже уходя, еще раз поклонился хозяину, тот — коренастый, до самых глаз бородищей косматой заросший — махнул рукой — иди, после пообщаемся, в другой раз как-нибудь. Выйдя на двор, Вятша простился с девчонками и, спустившись по кривой улочке к Подолу, зашагал вперед, огибая заросший бузиной и орешником холм. Поспешал — темнело уже, и серебристый месяц покачивался над вербами, а на небе медленно зажигались звезды. Где-то невдалеке лаяли псы. Совсем рядом, на склоне холма, за плетнем мычали коровы и недовольно гоготали гуси.

Мечислав-людин встретил посланника неприветливо, впрочем, он и всегда был хмурым. Даже не накормил толком — кинул зачерствевшую лепешку да плеснул в деревянную кружку студеной водицы. Что ж, спасибо и на том.

Буркнул:

— В овине поспишь. На сене.

А изрядно, видать, у него сенца заготовлено! Хотя чему удивляться, коли по осени от Любомиры аж два воза вывез. Ну, на сене так на сене.

— Завтрева встанем рано, — предупредил Мечислав, несколько неуклюжий, грузный, он чем-то напоминал вставшего на дыбы медведя. — Что за важный гость-то?

— Да не видал я, дядько Мечиславе, — отмахнулся Вятша. — Не знаю. Любомира меня и в избу-то не пускала, да и девок тоже. Самолично из погреба квас таскала.

— Самолично, говоришь? — переспросил Мечислав. — Ну, значит, гость и в самом деле важный. Ин, ладно — завтра увидим. Ну, иди спи — чего расселся? Овин где — у служек спросишь.

Вятша усмехнулся — и чего это Мечислав его так настойчиво выпроваживает? Вроде и не поздно еще. Видно, дела какие-то у него тайные. Ну, да леший с ним и с делами его. Сейчас выспаться-то — в самый раз — притомился за день. Выпросив у прижимистого корчемщика старый нагольный полушубок — чай, не лето, в овине-то спать! — парень вышел во двор, едва не столкнувшись в дверях с тощим чернявым мужиком, круглолицым, жукоглазым, хитрым. Тот задержался на пороге, и Вятша вдруг отчетливо вспомнил его — Истома! Истома Мозгляк. Тот, что сторожил их с Порубором у старой ведьмы. Истома, видно, тоже узнал парня, ощерился:

— Что, сбежал от ведуньи?

— Сбежал. — Вятша оттер его плечом. — Дай пройти.

Не очень-то хотелось ему предаваться воспоминаниям с этой чернявой собакой. Едва ведь не сгинули из-за него у колдуньи.

Истома посторонился, прошептал в спину:

— Иди, иди, паря…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация