Глава 7
ПУТЬ
Май-июнь 868 г. Киев — Новгород
Если ставишь ты на дело девять дураков,
Будешь ты десятым смело —
Ты и сам таков!
Аркадий Уваров
Весть о пропаже девицы Радославы из «Любимкиной корчмы» быстро распространилась по всему Копыреву концу. Приходили соседи, предлагали помощь. Вятша с Твором и двумя мужиками-вдачами прошли весь ручей, обшарили овраг и заросшее густым березняком приовражье — нет ничего.
— Ограбили сестрицу мою, убили! — плача, закрывал руками глаза Твор, а Вятша лишь перекатывал желваками.
Твор вспоминал, как жили они с Радославой у радимичей, у тетки Хотобуды, — неласкова была тетка, прижимиста, доброго слова не слыхали от нее принятые в племя приблуды, Твора так и вообще частенько поколачивала тетка, Радославу таскала за волосы. И пожаловаться было некому — приблуды, нездешние, родившиеся у самой Десны, в роду соболя. Род соболи в назидание другим крепко погромили хазары, напали внезапно, сожгли селения, увели с собой скот и людей, многих убили. Радослава — тогда еще маленькая — схватила под мышку совсем уж несмышленого Твора, спряталась в круглой печке, а когда вылезла, вокруг уже все догорало и повсюду валялись черные, обугленные трупы. Нельзя было даже разобрать, где тут матушка, отца-то давненько еще — сразу после рождения Твора — задрал в лесу медведь-шатун. Поплакав, Радослава взяла братца за руку, да и пошла в лес, куда глаза глядели. Волков да медведей не боялась. Разве они, звери дикие, хазар страшнее? Август на дворе был, конец лета, хватало в лесу и грибов, и ягод, и орехов, тем и питались. Поначалу-то ничего было, тепло, жарко даже — солнышко припекало, жарило, так что и для ночи оставался еще изрядный запасец тепла. Покрутились ребята по тропкам-дорожкам, то к одному селению подходили, то к другому — везде одни пепелища. Так и пошли глубже в лес и совсем уж загрустили, как задождило, потянулись на юг первые журавлиные клинья. Радослава с ужасом смотрела на затянутое тучами небо и думала — как же они дальше будут? Тут и вышла на них охотничья ватага. Люди оказались своими, радимичами, привели в селенье, накормили, обогрели, немного погодя приняли в род, подселив к приемной матушке Хотобуде. Та хоть поначалу и злилась, но со временем к приблудам привыкла, да и здоровье уже не то было, чтоб кого-то там бить. В общем, притерпелись, притерлись друг к другу, так вот и жили. Не особо-то счастливо, но ничего… Правда, местные ребята с Твором так и не подружились, дразнились все, обзывали приблудой.
— Ой, где ж ты, моя сестрица? — вздохнул Твор. — Поди, и в живых уж тебя нету?
— Не блажи, — сурово покачал головой Вятша. — Незачем убивать татям девку, да и ценностей особых при ней не было. Скорее всего — украли ее, уж больно красива, вот и приглянулась кому-то.
— Украли?! — встрепенулся Твор.
— Если в Киеве она или рядом где, тогда отыщется, — не слушая отрока, рассуждал Вятша. — Найдется рано или поздно, не дура ведь, подаст весточку. А вот ежели ромеям или багдадцам продали — дело плохо. До Багдада, до Царьграда, до Басры дотянись-ка попробуй! Правда, ее еще вывезти надо…
Вернувшийся со службы Ярил, узнав о пропаже девушки, ничуть не удивился, лишь мотнул головой.
— Еще одна, значит.
— Как это — «еще одна»? — хором спросили Вятша и Твор.
— На Подоле в усадьбах двух малых отроков не досчитались, одного Гостеней зовут, другого, кажется, Пирагастом. Еще кое-где ребята пропали. Да, мыслю, не все еще и пожаловались, не успели.
— Значит, ромеи? — поднял глаза Вятша. Ярил задумался.
— Может быть, хотя и немного сейчас ромейских купцов в городе… Могут и варяжские гости паскудничать, с этих станется, да и хватает их в городе, купцов ладожских. Эх, был бы Харинтий Гусь в Киеве, через него бы дознались.
— Так проверить всех!
— Проверить… — Ярил вздохнул, — Проверим, конечно, да на то время надобно. А завтра дружина в поход отплывает, и с нею почти все варяжские гости потянутся — безопасней с дружиной-то.
— А вдруг ее волхвы похитили? — глухо спросил Вятша, С волхвами, у него были особые счеты.
— Волхвы? Нет, не думаю. — Ярил покачал головой. — Наши бы кудесники знали, доложили б давно. Да не осталось в земле киевской кровавых требищ, все вычистили. Хотя, конечно, всего не предугадаешь.
— К бабкам сходите, ведуньям, — посоветовала Любима. — Да поспешайте, варяги завтра уйдут.
— Уйдут, так в пути достанем. — Вятша потер виски и горделиво распрямил плечи. — Чай, ведь и я в дружине княжьей походом иду. Ужо присмотрю за гостями варяжскими.
— Если удастся.
— Удастся! А за ромеев и вы здесь проверите, так?
Ярил кивнул. Твор посмотрел на него, перевел взгляд на Вятшу, на поднявшуюся с лавки Любиму. Похоже, неплохую мысль высказала дева. В два прыжка отрок догнал ее во дворе.
— Ты про ведуний говорила, Любима?
— На торжище сходи, — сразу поняла та. — Там они, ведуньи, всякий покажет.
Твор уже повернулся было бежать, да Любима властно схватила его за плечо.
— Постой-ка.
Она скрылась в доме и почти сразу же вышла, протянула отроку арабскую серебряную монетку с непонятными письменами — ногату.
— На вот, держи.
Твор поклонился: знал, за один такой кружочек много чего купить можно — и пирогов вдосталь, и квасу, и ткани заморской на порты да рубаху или десяток откормленных жирных баранов.
Засунув в рот монету, чтоб, не дай боги, не потерять, отрок припустил вниз, к Подолу, — только пятки засверкали. Пробежав по пыльным улочкам, едва не сбил с ног лепешечника с лотком — тот заругался, хотел даже положить лоток в траву да запустить в нахала камнем, но, пока собирался, того уж и след простыл. Торжище, как всегда, встретило отрока гулом, в котором, однако, не терялись отдельные громкие выкрики:
— Пироги, пироги, с пылу, с жару!
— Лепешки! Только что из печи.
— А вот квасок холодненький, попробуй-ко, господине!
— Берите, берите, люди добрые, хорошая упряжь, надежная.
— Да это разве упряжь? Одна гниль. Чтоб тебя Родимец забрал!
— Какая ж гниль? Глаза-то разуй, паря!
— Сам разувай. Вот как счас двину!
— Стражи, стражи! Убивают же! Убивают…
Недовольный покупатель упряжи — дюжий крестьянский парень, — все ж таки влупил продавцу промеж глаз кулачищем, да так, что тот, бедняга, аж перелетел через дощатый рядок-прилавок. За избитого тут же вступились остальные торговцы, и дело запахло хорошей дракой. К тому все шло.
Побыстрей обойдя буянов — еще попадешь под горячую руку, Твор дошел до края рынка и нерешительно остановился возле толпы игроков.
— Кручу, верчу, обмануть не хочу, — доносилась из-за спин любопытных смердов знакомая песня. Отрок огляделся.
