— На рябине? А как же!
— Я специально оставил ее, чтобы, так сказать, подбодрить.
Князь усмехнулся. Он был рад, что все сложилось именно так, как он и предвидел. И в самом деле — Вещий?
— Вижу, Конхобар, тебе не терпится кое-что рассказать, — улыбнулся Хельги, — Однако я и сам уже многое знаю. Чтобы не повторяться, давай начну я, а ты уж добавишь…
Ирландец кивнул.
— Итак. — Отойдя вместе с Конхобаром в сторону, князь потер руки. — Ты знал, что в городе давно назревает мятеж, но, поскольку верных людей у тебя пока было мало, точной картины не имел, а о многом лишь только догадывался, так?
— Так.
— Ты вычислил, как и я чуть позже, что серьезной проблемой заговорщиков оказались поиски вождя, предводителя, которого бы все знали, уважали, боялись. Всетислав на эту роль не годился — слишком стар, да и с некоторых пор ненавидел волхвов, а ведь именно они были главной силой заговора, хотя не исключаю, что и ему они делали предложение.
— Делали, — хохотнул Конхобар. — Он сразу же поведал обо всем мне.
— Честный человек, каких мало. Жаль, умер. Но ладно, об этом еще спрошу. Дальше: итак, боярин Всетислав на роль главы заговорщиков явно не подходил, скорее, наоборот. Квакуш — глуп, об этом знают даже младенцы, волхв Малибор не устроил бы многих бояр и прекрасно понимал это. Кто остается? Тот, кого все знают, у кого сила, кто уже показал себя как власть? И ты, Конхобар, знал этого человека — им оказался ты сам. Конечно же, заговорщики отправились к тебе… И ты согласился! А как же? Как еще можно было внедриться в заговор, толком не имея верных людей? Отправив мне письмо, ты писал о Ладоге, а о Новгороде упомянул лишь вскользь, но я-то почувствовал, что и в Новгороде все дышит изменой.
— Именно поэтому я и не писал об этом в послании, — засмеялся Ирландец. — Могли прочитать по пути.
— Хорошо, — удовлетворенно кивнул князь — Значит, пока я все излагаю верно. Все шло хорошо, заговорщики нарадоваться не могли на такого деятельного руководителя, во вот недавно, совсем недавно, пришла весть о подходе огромного войска — моей дружины. Что оставалось делать? Затаиться в городе и выказывать всяческое почтение? Если б не ты, мой дорогой Конхобар, они бы так и поступили, но ты решил все же собрать всех мятежников вместе и покончить с заговором разом, как вырывают загноившуюся занозу. Тем более что приближалась сила — дружина, да и место ты выбрал удачное.
— Старался, — скривил губы Ирландец — Думаешь, легко было убедить спрятать здесь всю эту свору?
— Думаю, отнюдь не легко, — согласился Хельги. — Но ведь все получилось!
— Рад, что ты понял мою игру, князь. — Ирландец поднял глаза. — Хотя, признаюсь, временами меня охватывали сомнения…
— Да, а что произошло с боярином Всетиславом? — вдруг вспомнил Хельги.
— Заговорщики хотели его убить. — Конхобар пожал плечами. — Особенно настаивал Малибор. Уже были готовы убийцы… Я бросился предупредить боярина, слуги знали меня, без вопросов открыли ворота, я вбежал в горницу — и увидал, что Всетислав мертв. Его давно терзала тяжелая болезнь. Глупо было бы упускать такой случай… Отыскав среди стражей боярина своего человека, я велел ему поразить мертвого боярина стрелой… он, конечно, не знал, что боярин уже мертв, думал, что спит. Стражник меня потом, конечно же, выдал — вот тогда меня резко зауважали все заговорщики! И согласились прийти сюда… К тому же их сюда и еще кое-кто звал…
Хельги вскинул глаза.
— Волхв Чернобог?
— Ты и в самом деле Вещий, князь! — восхищенно засмеялся Ирландец. — Чернобог появился недавно и, странное дело, заимел какую-то власть над остальными волхвами, по крайней мере, Малибор с Карманой его во всем слушались, впрочем, кроме них, он ни с кем не общался. По словам Малибора, Чернобог должен был сегодня заявиться сюда и привести жертву — красавицу из знатного ромейского рода. Однако волхв не пришел, лишь через гонца велел сложить в капище старые конские кости и запустить в них летучего змея из бочки, что возила с собою Кармана.
— Да, если б я не был так осторожен, а твоя стражница не стреляла так метко, древние боги и в самом деле получили бы сегодня знатную жертву. Князь — куда уж знатнее!
— Так ты предвидел и это?
— Смерть от лошадиных костей? Вернее, от спрятавшейся там змеи? — Хельги усмехнулся. — Конечно, предвидел. Разве ж я не Вещий?
— Чернобог не пришел, — устало вздохнул Ирландец. — Значит, его кто-то предупредил. Кто-то знал, что ты идешь к капищу с большой дружиной. В городище мертвого Рюрика завелся предатель!
— Не обязательно там. — Князь покачал головой. — Может быть, даже в моей дружине.
Дым костров поднимался в светлое небо, медленно гасли звезды, за болотом, за сопками вставало желтое солнце.
— Мы хоть когда-нибудь разыщем сестру, Вятша? — незаметно вытирая слезы, спросил старшего друга Твор.
— Обязательно разыщем, — твердо заверил сотник. — А как же!
Глава 9
ПРОПАЖИ И ПОИСКИ
Июль 868 г. Ладога
Для некоторых лиц жизнь в холопах являлась заманчивой, поскольку давала им покровительство и защиту перед внешним миром, столь необходимые в условиях социальной неустойчивости, присущей переходным эпохам.
И. Я. Фроянов. «Древняя Русь»
Ладожский купец Торольв Ногата — длиннобородый, низкорослый, в зеленой тунике с красным плащом и узких штанах с железными обручами на щиколотках, — выйдя на крыльцо, подозвал челядь, велел, чтоб подавали лошадь. Взгромоздившись в седло, погрозил кулаком дворовым — чтоб не забаловали — и, прихватив с собой для солидности двоих отроков-рабов, выехал за ворота усадьбы. Крепка усадьба Торольва, просторна, богата амбарами, хлевами, птичниками, ограда высока, из хорошего теса сложена, ворота медными полосами обиты — ишь как сияют на летнем солнце! Впрочем, одна полоска, кажется, позеленела. Не поленился Торольв, слез с лошади, наклонился — так и есть: тронулась по краюшку серо-зеленая патина, не доглядели слуги, вот же тварюги ленивые, ужо задать им! Купец почесал дородное пузо и, недобро сдвинув брови, кликнул управителя — рядовича Тужира, что по договору-ряду давно уже работал на Торольва. Подбежав, Тужир поклонился, сняв круглую шапку, отороченную заячьим мехом. Обширная лысина его сверкнула на солнце, пегая бороденка подобострастно дернулась.
— Какой гад нынче ворота чистил? — вскинул глаза купец.
— Э… — Рядович замялся, но тут же выкрутился: — Кудеслав-отрок, батюшка! Эвон он, по лево-конь стоиша. — Тужир кивнул в сторону одного из отроков, хотя, конечно же, точно не помнил, кто там чистил эти ворота, Кудеслав иль кто другой. Какая разница? Давно усвоил Тужир: любит хозяин, чтоб отвечали сразу, да четко и ясно.
— Кудеслав? — нехорошо ухмыльнулся Торольв. — А ну, отроче, пойди-ка сюда!
Испуганный отрок — худенький, светлоглазый, с копной пшеничных волос — бросился на колени, даже не пытаясь оправдываться. Знал — не любит того купец.
