Так и познакомились. Матиас назвался Мэтом… Естественно, он переоделся, сменил широкие джинсы на узкие, а разноцветную яркую кофту — на черную, с лого «Сатирикон», тоже, естественно, с капюшоном, который так и не снимал, да привык уже, словно с ним и родился. Пойти в молодежный клуб Мэт отказался наотрез, хоть Стигне и предлагала. Да и что там делать-то? Уши терзать скрежетом, уханьем да воем? Не для того Матиас заделался на некоторое время рокером, не для того! А вот со Стигне в магазине встречался, даже пару раз вместе гуляли по парку. Разговаривали о том о сем. Музыкальные темы Матиас благоразумно сводил к нулю — слишком уж мало был сведущ.
— Вообще вашу группу надо сфотографировать в каком-нибудь известном месте, — как-то сидя на лавочке, неожиданно предложил Мэт. — Фото можно будет разместить в Интернете, да и вообще…
— Неплохая идея, — загорелась Стигне. — Мы как-то об этом даже не думали.
— У меня как раз есть знакомый фотограф, настоящий, не какой-нибудь любитель, он работает с Ральфом Грилем…
— С самим Грилем?! — Девчонка даже присвистнула, услыхав имя популярного тележурналиста.
— Знаешь, мой приятель любит снимать водопад, как раз завтра вечером собирается сделать фотосессию для «Нэйшнл Джиогрэфик». Знаешь, это так романтично — водопад в час заката…
— А если дождь?
— А дождь — еще романтичней! Ты скажи, будете сниматься? Я договорюсь… Только подойти надо пораньше, держать место…
— Как это — «держать»? — вскинула глаза Стигне.
— Да, понимаешь, там вечером уборщики приходят, ну, мусор собирают всякий, потом площадку моют, а не надо бы, чтоб мыли, вспышка бликует. Вот бы кто-нибудь из ваших и объяснил мусорщикам, пока фотограф не появится. Он ведь и опоздать может, сама понимаешь, натура творческая.
— Объясним… Во сколько, ты говоришь, подойти?
Матиас назвал время. Специально, чтоб, ни Стигне, ни Нильсу нельзя было вырваться. Впрочем, можно было и с ними. Но так получилось еще лучше.
— Пошлем Ханса, — решительно заявила девушка. — Это басист наш, классный парень.
Матиас поморщился, надо же — «классный». Ничего, скоро посмотрим, какой он классный…
Договорившись, тут же побежал домой, переоделся — широкие штаны, пестрая кофта — и к рэперам. Как раз поспел.
— Слыхал я, ребята, на местечко ваше рокеры-металлюги наметились. Больно уж им водопад нравится, будут «живые» концерты устраивать.
— Что?! И откуда ты это слышал?
— Так… слышал… от одного знакомого.
— Чуете, парни, чем пахнет? А не прихватить ли нам завтра бейсбольные биты?
Злое сердце Матиаса ликовало, когда на следующий день он увидел Ханса. Расцарапанная щека, внушительный синяк под левым глазом… не бита, конечно, но кулак вполне увесистый. Жаль, не удалось посмотреть на само действо, слишком уж опасался засветиться. Ну да ничего, по Хансу видно.
— Где это тебя так угораздило?
— Не твое собачье дело! Поговорили…
Придя домой, Матиас подбросил в руке картонную фигурку с приклеенной фотографией Ханса. Щелкнул ножницами… Отложил. Хотел было выбросить в мусор, да потом раздумал — не слишком уж и велико наказание. Еще пригодится кукла… Ладно, теперь очередь Анне-Лийсы… Впрочем, почему ее? Вон как с Хансом все гладко прошло, никто и не догадался. Вполне можно заняться и кем-нибудь другим из оставшихся, кто попадется.
Матиас немного подумал и решил подловить сразу двоих — долговязого Йоргена по кличке Оглобля и Лиззи Марз, блондиночку с вьющимися длинными волосами. Лиззи была помешана на своей красоте, и весь класс это знал. Ну, не то чтобы совсем уж помешана, но далеко не равнодушна, так скажем. И не столько к красоте, сколько к имиджу. Обожала всякие телевизионные шоу, глянцевые журналы и прочий гламурчик. А Йорген обожал Лиззи. Вот на это-то и был расчет…
Однажды после уроков, когда день был такой солнечный, чистый и яркий, что поневоле хотелось верить только в хорошее и что это хорошее, чудесное даже, всенепременно случится, что произойдет все, о чем мечтаешь, ну, не может не произойти, слишком уж синее небо и солнце сияет так ярко, словно бы и не осень на дворе, а самое настоящее лето. В таком вот настроении, яркая, словно бабочка, в узких, с низкой талией, джинсиках, щедро украшенных стразами, в короткой кофточке, оставляющей открытым живот со вставленной в пупок жемчужиной — фальшивой или нет, неважно, — Лиззи, выскочив из такси, подбежала к ограде дома. Подбежала и остановилась, застыла перед почтовым ящиком. Мама дорогая! В ящике что-то белело, явно не газеты… Письмо! Но родителям сроду никто не писал? Налоговое уведомление? Кадастровый список? Хм… В такой-то солнечный день?! Ха! Ну, конечно же, это приглашение в шоу! А почему бы и нет? Чем она хуже этой набитой дуры Фрадли? Ничуть не хуже, и уж куда симпатичнее. Лиззи облизала губы, потянулась к ящику… и тут же обрадованно завизжала. Так и есть! Не обманулась. Это было именно приглашение. В красивом атласном конверте с тиснением, на плотной бумаге, выписанное каллиграфическим почерком! То, чего Лиззи так долго ждала. На конверте адрес и надпись — «Лиззи Марз». Лиззи Марз, то-то!
«Милая девушка!
Приглашаем вас принять участие в телевизионном шоу „Красавицы в диком лесу“. Кастинг состоится во вторник на эстраде близ концертного зала „Черный лес“. Ваше время — три часа пятнадцать минут. К означенному часу вы должны ждать у эстрады в бирюзовом или красном купальнике. От всей души желаю вам победы.
Ваш Ральф Гриль».
Боже, так ведь как раз сегодня вторник! А времени… Еще есть! Вот, блин, почта, не могли раньше письмо принести, тем более такое важное… Написано — в купальнике… Где-то, кажется, был, как раз бирюзовый. Только брать она его с собой не будет — не такая дура — наденет сразу, чтоб потом не переодеваться.
Не теряя времени, девушка побежала домой, переоделась и, вызвав такси, поехала к Черному лесу.
— На концерт? — поинтересовался таксист — усатый пожилой дядька.
— Нет, — Лиззи гордо качнула головой. — На кастинг!
Водитель удивленно присвистнул.
Эстрада в Черном лесу оказалась та еще. Все какое-то запущенное, сумрачное. Вокруг кусты, сосны, темные мохнатые ели. Это здесь и фланировать в одном купальнике? Хорошо хоть тепло, однако… Другая бы повернулась и ушла, но Лиззи не такая дура, вмиг сообразила — шоу-то как называется? «Красавицы в диком лесу»! Вот и лес, а вот и красавица. Лиззи решительно скинула джинсы и кофточку, прошлась по эстраде — стройная, красивая, сероглазая. Что-то не видно фотографов? Ага, вот, кажется, он…
Из кустов выскочил и взобрался на эстраду долговязый парень в коричневой куртке и джинсах, в котором Лиззи неожиданно узнала своего одноклассника Йоргена по прозванию Оглобля. Странно…
— Ты чего тут, Оглобля? — Лиззи удивленно пожала плечами. А вот Йорген… Что вдруг с ним сделалось? Вместо того чтоб ответить, он вдруг, не говоря ни слова, облапил ее и, сорвав бретельки бюстгальтера, стал целовать, целовать, целовать… Опомнившись, девушка завизжала, ударила Оглоблю по голове кулаком, отскочила в сторону, верхняя часть купальника упала с эстрады в кусты… Йорген стоял молча, облизывая губы, всем видом своим выражая недоумение и даже какую-то обиду. Лиззи пнула его в колено и, прикрыв грудь левой рукой, потянулась к кофточке… А с другой стороны сцены уже кто-то бежал, несся, истошно крича. И в бегущем, к ужасу своему, Лиззи вдруг признала собственного отца…
