— Спасибо и на этом, — поблагодарил Олег Иваныч, обмакивая маисовую лепешку в острый перцовый соус. — Ване нашему нельзя ли с нами?
— Нет, — покачал головой Тускат. — Жрец Уицилапочтли Асотль против.
— А князь Ашаякатль?
Тускат усмехнулся.
— Это жертва жрецов, а не тлатоани, — пояснил он. — Им и решать. Впрочем, Асотль уже решил.
— И как скоро они хотят совершить жертву? — хмуро поинтересовался адмирал-воевода.
— Осенью, на празднике урожая, — ответил Тускат, уходя. — Это великая честь для вашего отрока.
— Осенью… — прошептал про себя Олег Иваныч. — Есть еще время…
Певцы и музыканты услаждали слух пирующих, полуобнаженные танцовщицы позвякивали золотыми браслетами в такт ударам бубна. Вокруг низкого длинного стола, сплошь уставленного яствами в великолепной золотой посуде, собралось не так уж и много людей: сам хозяин, воевода Тисок, в щегольском красно-желтом плаще, украшенный невообразимым количеством золота, пара его приятелей-военачальников, дворцовый архитектор Макчиашатль — грузный седеющий мужчина — ну, и Олег Иваныч с Гришей. Никого из высших жрецов не было — ни Асотля, ни Таштетля — то ли сами не пришли, то ли Тисок не позвал в целях конспирации. Тисок был весел — много смеялся, шутил — и было от чего: он хорошо расслышал донесшиеся из толпы слова о благородном поступке «великого мужа» да и последовавший восторг толпы был ему более чем приятен. А этот белый касик… Действительно, могучий воин. Впрочем, его все равно принесут в жертву, рано или поздно — таково решение совета жрецов, утвержденное тлатоани. Осенью, в день урожая, все бледнолицые встретят почетную смерть на жертвеннике у горы Ситлальтепетль, что возвышается на полуострове, между озерами Тескоко и Шочимилько. Говорят, это самая красивая гора в Анауаке. Впрочем, горы на востоке не хуже: и Белая Женщина — Иштаксиуатль, и вулкан Попокатепетль, дымящийся и страшный. О, он иногда мечет такие камни со своей вершины — даже у видавших виды жрецов холодеют сердца! Тисок потянулся. Все-таки сегодня был славный день. Поговорить бы с бледнолицыми. Где же этот Тускат?
А Тускат быстро спускался вниз по ступенькам дворца Тисока. Двое бледнолицых, Матотль и Олетль, закутанные в дешевые плащи из волокон агавы, с поклоном проводили его.
— Скажи хозяину — белого воеводу надо убить! — задержав Туската за локоть, свистящим шепотом произнес коренастый Матотль, сверкнув звероватым взглядом. — Убить как можно скорее, иначе будет поздно.
— Его и так убьют, — спокойно возразил Тускат. — Уже осенью, на празднике урожая.
— Скорей бы… — с придыханием прошептал Матотль и, проводив гостя, повернулся к своему молодому приятелю: — А что, Олелька, неплохо бы и нам бражки выпить?
— Неплохо, — мотнул кудрявой башкой тот. — Только сперва дождемся, когда те уйдут.
Тускат медленно поднимался по ступенькам дворца Тисока. Бывший купец, а ныне шпион, правда, вовсе не бедный. Да что толку от богатства простолюдину в Теночтитлане, городе жрецов и знати? Тускат с горечью сглотнул слюну…
— Ну, знамо дело, дождемся, — проводив глазами Туската, Матоня тряхнул кудлатой бородой и осклабился: — Глядишь, вскорости и дождемся смертушки ворогов наших, Олеги с Гришкой. Да и какой смертушки-то? Не приведи, господи! — Матоня набожно перекрестился на резное изображение Тонатиу.
На огромной площади Тлателолько шумел, волновался тысячами людей гигантский рынок — тиангис. Тысячи продавцов и покупателей, да и просто праздных зевак заполонили рынок, покупая — нет, скорее, обменивая — понравившиеся товары на зерна какао, драгоценный нефрит или полые костяные трубочки, наполненные золотым песком. Несмотря на поддерживаемый порядок, гул тиангиса был слышен уже за пару кварталов от Тлателолько. Олег Иваныч и Гриша в сопровождении четверки воинов-«ягуаров» быстро шли к рынку по широкой улице, вымощенной ослепительно белым камнем. В лазурной вышине неба сияло солнце, стояло почти в зените, быстро подбираясь к вершине главной пирамиды Тлателолько, у подножия которой и располагался тиангис. Черная ступенчатая тень пирамиды падала на дома и храмы Астауалько — обширного северо-западного района города. Вдоль улиц по мраморным акведукам журчала чистейшая вода с гор, прозрачная и холодная, так, что сводило зубы.
Напившись, Олег Иваныч вытер губы рукой и позвал ушедшего вперед Гришу, любовавшегося ювелирными изделиями, выставленными на торговых рядах. Золотые цепочки, пекторали, перстни, украшенные драгоценными камнями, небольшие статуэтки, изображающие богов, людей и зверей, — все это так сверкало на солнце, что было больно глазам.
— Ульянке подарок присматриваешь? — пошутил Олег Иваныч. Гриша чуть улыбнулся — он вообще стал более сдержанным после загадочной смерти Шошчицаль и исчезновения Майотлака.
— Как бы нам от наших провожатых отделаться? — подойдя к воеводе, шепнул Гриша, кивая на воинов. Мог бы и не шептать — те вряд ли понимали по-русски. Впрочем, кто знает? От Тисока — вернее, от начальника шпионов Туската — можно было ожидать всего. Хорошо хоть, сам Тускат отсутствовал уже дня три, по крайней мере, новгородцы его именно столько времени не видели: то ли просто не заходил, то ли вновь занялся разведывательной деятельностью в районе Теспатля или какой-либо другой крепости Приграничья. Ну и черт с ним, с Тускатом. На рынке, чай, и без него обойтись можно, торговля — дело нехитрое, знай, показывай пальцем, чего хочешь. К тому же пленники даром времени не теряли — благодаря Майотлаку могли уже чуть-чуть общаться с ацтеками, уж на это познаний хватало.
— А зачем нам от них отделываться? — вопросом на вопрос ответил Олег Иваныч. — Они нам не мешают. Пойдем-ка, посмотрим на цепи да перстеньки.
— Да я смотрел только что.
— Еще раз посмотрим, — с нажимом произнес Олег Иваныч. — Мы ведь, Гриша, сюда не развлекаться пришли и не за сувенирами. Посматривай, может, среди безделиц и крест православный сыщется!
— Так ты думаешь…
— Тсс! — Олег Иваныч покачал головой. — Сначала отыщем чего, а там уж дальше видно будет.
Они еще раз медленно прошлись мимо ювелирного ряда. Брали в руки цепочки и ожерелья, приценивались, восхищенно щелкали языками… Нет, изображения креста что-то не встречалось.
Прошлись еще раз — с тем же результатом. Купили у мальчишки — разносчика воды, напились, задумались.
— У гончаров посмотрим? — Гриша кивнул на следующий ряд.
— Давай, — согласился Олег Иваныч.
Аккуратно вылепленные глиняные горшки, миски, чаши во множестве громоздились на прилавках, соседствуя с посудой, искусно вырезанной из дерева. Вот блюда, покрытые бесцветным лаком, а вот другие — синие, зеленые, оранжевые. Рядом детские игрушки, изображения богов: Кецалькоатль, Тонатиу, Уицилапочтли, а вот это, кажется… Олег Иваныч присмотрелся внимательней… нет, показалось. Уж больно похож был небольшой божок на ангела с крыльями. Только вместо головы — человеческий череп.
