– Не высовываться! – уклонившись, предупредил он. – Будем ждать, когда снова полезут.
– Можем и не дождаться, – сзади подполз Кэзгерул. – Кераиты не дураки, чтоб подставляться под стрелы, да еще в таком неудобном месте.
Баурджин обернулся:
– Думаешь, поищут обходную тропу?
– А ты как бы поступил на их месте?
– Да уж точно, на рожон бы не лез. Послушай-ка, нам нужно бы выставить дополнительные посты.
– Обязательно! Пойдем поищем подходящие места – тут, если что, и без нас обойдутся.
Десятники, осторожно посматривая на врагов, все еще пускавших стрелы – правда, уже в гораздо меньшем количестве – отползли в безопасное место и уж только там, за скалою, поднялись на ноги. Местность вокруг казалось неприглядной и неуютной – скалы, пропасти, тропинки, редкие кустики, ложбинки с пористым весенним снегом. Высокие разноцветные скалы – синие, темно-голубые, красные – царапали вершинами низкое облачное небо, дул промозглый ветер, довольно студеный и мерзкий, однако кое-где за скалами солнце уже пекло так, что впору было снимать лишнюю одежду.
– Вон, – осматриваясь, Баурджин кивнул на горушку с поросшим низеньким редколесьем склоном. – Удобное для вражин место, чтоб подкопить силы. А откуда они могут сюда пробраться? А вон по той тропке, – юноша показал рукой, – раз. Либо – по тому ручью, точнее, по его руслу – два. Значит, нужно выставить два поста – у ручья и у тропки. И вот там, – Баурджин кивнул на лысую вершину горушки, – хорошо бы посадить пулеметчика… тьфу ты, лучника… а лучше – двух.
Кэзгерул покачал головой:
– Вряд ли кераиты сюда доберутся. Где мы, а где эта горушка?
– Слушай, брат, – Баурджин бросил на побратима усталый взгляд. – Вряд ли, не вряд ли – давай сейчас обсуждать не будем, а будем исходить из того, что враги вот сюда вот, на этот склон, вполне могут выйти. Выйти, сконцентрироваться и внезапно ударить с тыла. Ведь могут?
– Ну, допустим, могут, – скрепя сердце согласился Кэзгерул. – Правда, не думаю, чтоб это им пришло в голову – больно уж сложно. Надо искать обходную тропу, ползти по ручью – муторно.
– Зато действенно и относительно безопасно!
– Но у нас на счету каждый воин!
– В ущелье не нужно много. Оставим там… Гаарчу с Хуридэном, здоровяков-братьев, ну, я еще с ним буду – вполне достаточно. Ты же с со своими возьмешь на себя вот этот участок, – Баурджин обвел рукой местность. – Ну и мелкий Гамильдэ-Ичен останется для связи – пусть шастает между нами туда-сюда, даже если все будет спокойно. Да, чуть не забыл. Ты поручи своим людям по ходу дела подстрелить какую-нибудь живность – в этом лесочке наверняка водится дичь.
– У нас есть вяленое мясо, – возразил Кэзгерул. – Правда, немного. Ну, в крайнем случае, можно пить кровь наших коней.
– Кровь будем пить, когда уж совсем припрет. А сейчас почему бы и не поохотиться, коль есть такая возможность?
Кэзгерул с некоторым удивлением посмотрел на побратима:
– Знаешь что, анда? Я теряюсь в догадках – ты сейчас рассуждаешь, как опытный полководец – нойон. Но ведь я знаю, да и все знают, что ты нигде не мог этому научиться, ты же рос рядом с нами. Мне иногда даже страшно становится тебя слушать, настолько ты бываешь прав! Мне, к примеру, мысль насчет этой горушки даже в голову не пришла бы. Откуда она пришла к тебе? Ведь ты же нищий пастух, а вовсе не полководец! Или… Или ты действительно испил из волшебной чаши в заброшенном дацане колдовского урочища Оргон-Чуулсу?
– Испил, испил, – захохотал Баурджин. – Такой там крепкий оказался айран – до сих пор в голове шумит!
– Да ну тебя, анда! Все шутишь.
А Баурджин уже не смеялся, а задумчиво смотрел в небо.
– Опасаешься, как бы не начался снегопад? Может! И тогда уж нам придется несладко.
Юноша перевел взгляд на побратима-анду:
– Как ты думаешь, враги могут сунуться ночью?
– Ночью – в горы? – Кэзгерул рассмеялся. – Если только сойдут с ума.
– Это хорошо… хорошо…
– Чего уж хорошего-то?
– Кэзгерул, мы ведь совсем не знаем эти горы.
– Да, не знаем. К сожалению.
– А, значит, выход у нас один – возвращаться в долину к своим по хорошо знакомой дороге.
– Ага, – громко засмеялся Кэзгерул. – Хотел бы я посмотреть, как это можно проделать? Там же враги!
– Враги явятся за нами, думаю, завтра с утра. Вряд ли они станут мешкать.
– Что-то я тебя не очень понимаю, брат.
– И пойдут они в обход, через вот это горушку. По крайней мере, я бы сделал именно так, а у меня пока нет оснований подозревать кераитов в глупости.
– Анда, не говори загадками. Чего ты хочешь?
– Есть одна мысль. Твои парни умеют ставить настороженные луки?
– Среди них есть опытные охотники!
– Я скажу им, что нужно будет сделать. Да, ты не против, чтобы мои воины принесли клятву тебе?
– Мне?!
– Так, на всякий случай.
– Даже не знаю, что и сказать.
– Мы ведь с тобой побратимы!
Кэзгерул засмеялся:
– Уж ты и хитер, анда! И, знаешь, я боюсь, что ты… что с тобой… В общем, храни тебя Христородица и Иисус Христос!
Осмотрев местность – «проведя рекогносцировку», говоря словами генерала Дубова, – Баурджин четко осознал: им нужно вырываться отсюда как можно быстрее. До тех пор пока враги не вышли к лесистой горе. Первое время, конечно, их можно сдерживать, и вполне успешно, но ведь кераитов много, а окруженных мало – когда-нибудь, рано или поздно, вражеские лучники просто-напросто перестреляют посты, после чего без особого труда займут лесистый склон. Дальше уж и говорить не стоит: ударят с обеих сторон, и, как говорится, пишите письма. Значит, не нужно ждать. А вот создать у врага такое впечатление нужно – за счет охоты, костров и прочего. Дескать, запертые в горах найманы там и собираются отсидеться. Н-да-а… Гибельный путь! Что ж, придется чем-то жертвовать… вернее – кем-то! А, где наша не пропадала! На Халкин-Голе, под Сталинградом, на Четвертом Украинском что, легче было?
По возвращении Баурджин собрал всех – и своих, и кэзгеруловых, и приблудных. Четко разъяснил, кому что нужно будет делать. Вроде бы всем все было ясно. Однако неожиданно заартачился Гамильдэ-Ичен! Вот уж от кого ничего подобного не ждали!
– Нет! – неожиданно заявил парнишка. – Мой нойон – Баурджин, и я останусь ему верным до самого конца! Почему я должен приносить клятву верности другому? Нет, Кэзгерул Красный Пояс – хороший воин и командир. Но ведь у нас пока есть свой!
– Мы тоже не будем присягать другому! – переглянувшись, тут же заявили здоровяки – Кооршак и Юмал.
И напрасно Баурджин убеждал, что это – для их же пользы.
