Подойдя ближе, нойон покашлял, застыл… И, не дождавшись никакого эффекта, сделал еще несколько шагов… и едва не наступил на распластавшиеся в траве тела. Обнаженные, с серебристой от звездного света кожей, они сплелись меж собой в едином порыве любви…
– Боргэ! Боргэ! – громко шептал юноша. – Ты такая… такая… Я тебя так люблю!
– Я тоже… О Гамильдэ…
Баурджин облегченно перевел дух – не подвело чутье, все же не зря сюда шел! Выждал еще немножко, пока закончатся всякие шевеления, и, шагнув к влюбленным, негромко произнес:
– Сонин юу байнау?
– Кто здесь?! – Гамильдэ-Ичен вмиг восстал из травы и, узнав нойона, смущенно потупился. – Что-нибудь случилось?
– Случилось. – Баурджин не стал вдаваться в подробности при Боргэ. – Нам нужно немедленно уезжать.
– Но…
– Все обскажу по дороге. У тебя чья лошадь?
– Боргэ…
– Если вам надо, берите коней, не раздумывая. – Девушка накинула на плечи тэрлэк и посмотрела на Гамильдэ-Ичена с такой нежностью и любовью, что Баурджин даже позавидовал.
– Спасибо, Боргэ, – поблагодарил нойон. – Лошади нам действительно нужны. Но… что ты скажешь деду?
Девушка упрямо сжала губы:
– Ничего! Это мои лошади – что хочу с ними, то и делаю. Спросят, скажу – пустила пастись, да они и запропали, или украл кто. Тут ведь всякого народу полно.
Баурджин согласно кивнул:
– Да уж.
Оба вскочили на коней, Гамильдэ-Ичен нагнулся, обнимая Боргэ…
– Когда мы встретимся, Гамильдэ? – прошептала девушка.
– Скоро. Знай, я обязательно отыщу тебя, что бы ни случилось, и зашлю сватов. Ты слышишь? Что бы ни случилось! Помню об этом, Боргэ! Вот и Баурджин-нойон согласен стать моим сватом!
– Нойон? – Девушка изумленно перевела взгляд на Баурджина.
– Пожалуй, можно сказать и так, – усмехнулся тот. – Не всегда же мы были музыкантами. Прощай, Боргэ! Ты славная девушка.
– Прощайте. И да помогут вам боги пути.
Натянув поводья, всадники пришпорили коней и понеслись прочь, в серебряные травы летней монгольской ночи. Дул легкий ветер, принося прохладу и дыхание кочевий – запах горящих костров, кумыса и терпкого конского пота. Похожий на изгиб сабельного клинка месяц висел над сопками в окружении мириадов сверкающих звезд, под копытами коней стелилась степная трава.
– Куда мы едем? – Гамильдэ-Ичен на ходу повернул голову.
– На север! – отозвался нойон.
– Но… Зачем нам на север? Ведь пути наши – к югу.
– Так же думают и те, кто будет нас искать. Вернее, уже ищет. Отсидимся у лесных племен, выждем немного, а уж потом вернемся домой.
– Успеем до начала войны?
– Успеем.
– А где Сухэ?
– Предатель. Стакнулся с Барсэлуком.
– То-то он в последнее время казался мне подозрительным. Ну, да черт с ним!
– И верно… Постой! Сухэ знает о Боргэ!
– Боргэ – умная девушка. И хорошо соображает, что можно сказать, а что – нет.
У самых сопок путники резко повернули направо и, обогнув кочевье, погнали коней вдоль реки. На север, как и говорил нойон.
Проехав вдоль реки километра четыре, беглецы уткнулись в почти непролазные заросли и, спешившись, взяли коней под уздцы.
– Может быть, заночуем? – оглядевшись вокруг, предложил Гамильдэ-Ичен.
Баурджин покачал головой:
– Рано. Кара-Мерген умен и вполне может пустить по следу собак.
Юноша почесал голову:
– Тогда лучше переправиться через реку!
– Верная мысль, – одобрительно кивнул нойон.
Так и сделали. Разделись, сложив одежду в переметные сумы, и, заведя в реку коней, пустились вплавь, держась за луки седел. Река, хотя и широкая, в данном месте оказалась не столь уж и глубокой, и Баурджин чувствовал, как иногда ноги касались дна.
Вот и берег. Каменистое дно. Кусты. Выбравшись, беглецы немного посидели, прислушиваясь ко всем звукам ночи. Вот вскрикнула сойка… Захлопала крыльями сова… Пискнула полевая мышь – видать, угодила в когти. А вот где-то за рекой, на той стороне, жалобно завыл шакал.
Ни стука копыт, ни конского ржания… Ничего.
Как видно, уловка удалась – погоня наверняка понеслась на юг. А как рассветет, часть воинов Кара-Мергена бросится обшаривать окрестные сопки. Что ж, пусть шарят.
Кара-Мерген… Жаль, не удалось раскусить этого человека – совсем не было времени.
Взяв поводья коней, Баурджин с Гамильдэ-Иченом двинулись берегом, там, где было можно пройти в призрачном свете звезд. Шли, оглядываясь, стараясь не слишком удаляться от реки. Неудобно было идти, что и говорить – не очень-то видно, хорошо еще, ночь выдалась светлая, звездная, да и месяц, хоть и узенький, а все ж хоть что-то освещал. И тем не менее Гамильдэ-Ичен пару раз уже сваливался в ямы, а Баурджин больно ударился ногой о не замеченный в траве камень.
Они остановились на отдых утром, сразу после восхода солнца, присмотрев удобную полянку в лесочке, начинавшемся чуть ли не от самого берега – лиственницы, изредка – кедры. А все больше – сосны, ели, осины. Лишь в распадках меж сопками попадались солнечные белоствольные березки. Чем дальше беглецы продвигались на север, тем лес становился глуше, а вершины сопок – выше и неприступнее.
В переметных сумах, кроме небольшого котелка, полосок вяленого мяса и шариков твердой соленой брынзы, нашлись и тетивы для луков, и наконечники стрел, как боевые, так и охотничьи – на белку и соболя. Сделали луки и по пути стреляли мелкую дичь – зайцев, тетеревов, рябчиков, словом, не голодали, да и трудновато остаться голодным в тайге почти в конце лета. Кроме появившихся уже грибов – подосиновиков, лисичек и белых – в распадках и на полянах встречались заросли смородины и малины, а в более влажных местах росла черника. Гамильдэ-Ичен, правда, грибы не ел – брезговал, а вот Баурджин с удовольствием похлебал грибного супу, добавив в варево дикий укроп и шалфей с тмином. Жаль, вот только соли было маловато – приходилось экономить, но ничего, привыкли.
Ехали день, два, на третий почти совсем перестали таиться – все чаще отпускали лошадей пастись, а сами уходили в лес – на охоту.
– Может, хватит уже идти? – как-то под вечер спросил Гамильдэ-Ичен. – Вроде бы никто за нами не гонится. Места тут обильные, неделю – другую вполне можно продержаться, а если нужно, и много больше.
Честно говоря, Баурджин и сам подумывал об этом. В конце концов – ну, куда еще-то тащиться? Одно настораживало – а не распространится ли на эти благословенные дичью места объявленная Джамухою охота? Если так – наверняка здесь скоро появится разведка.
– В общем, можно и здесь остаться, – подумав, согласился нойон. – Только костром пользоваться осторожнее – лучше днем, и из сухостоя – меньше дыма.
