– О, да, да, – закивал Иван. – Это очень любезно со стороны господина аббата и с вашей, брат Николя.
Они прошли в архив через внутренний дворик с двумя розовыми кустами, нельзя сказать, что здесь чувствовалась высота, скорее наоборот – закрытый с четырех сторон изящной галереей, дворик направлял взгляды вверх, в небо, заставляя отрешиться от земной суеты и поразмышлять о вечном.
Помещение архива располагалось в узенькой пристройке, примыкавшей к рыцарскому залу, откуда, чуть вверх, вела извилистая каменная лестница, настолько крутая, что Жан-Поль даже пошутил вполголоса насчет того, что после бутылки хорошего вина здесь лучше не ходить.
– Да уж. – Согласно кивнув, Иван вслед за архивариусом вошел в невысокую дверь.
Пока друзья сидели в архиве – надо сказать, безо всякого для себя толку, – Прохор с Митрием зашли в корчму Хромого Мориса, выстроенную между одним из бастионов и приходской церковью. Денек выдался солнечный, славный, и в городке было полно людей – пользуясь случаем, жители окрестных городков спешили посетить аббатство.
Отыскав корчму, приятели заняли угловой столик, откуда прекрасно просматривалась вся зала, и, заказав кувшинчик вина, принялись ждать. Пока никого похожего на описанного Иваном привратника – высокий, красивый, черноусый – не наблюдалось. За соседним столиком пили сидр двое селян в праздничных нарядных одеждах – короткие, чуть ниже колен, штаны черного бархата, такие же камзолы, белые чулки, шляпы. У самого входа какой-то малолетний оборванец лениво переругивался с хозяином – Хромым Морисом, унылого вида мужичком с вислым носом и длинными седыми усами.
– Да верну я тебе твои три денье, дядюшка Морис, – божился гаврош. – Сегодня же и верну – вот как только выиграю…
– А если опять проиграешь? – сквозь зубы буркнул корчмарь. – Тогда переколешь мне все дрова.
Подобному предложению оборванец, казалось, только обрадовался – заулыбался во весь щербатый рот, почесал грязную шею:
– Согласен, дядюшка Морис. Только я сегодня не проиграю – поставлю на Юбера-привратника и обязательно выиграю.
– Если тот победит. – Хромой Морис меланхолично потеребил усы.
– Победит, обязательно победит! – громко воскликнул гаврош. – Так что придется тебе самому колоть свои дрова, дядюшка!
Трактирщик усмехнулся в усы:
– Уж не беспокойся, найду, кто поколет.
Он окинул зал быстрым взглядом и тихо предупредил:
– А ты прикрой рот, Жано, больно уж у тебя голосок громкий. Смотри, как бы язык не отрезали!
– А я что? Я ничего! – Оборванец испуганно заморгал глазами. – Чего я такого сказал-то?
– Не болтай, говорю, почем зря, – снова предупредил Хромой Морис. – Особенно о привратнике Юбере.
– Ха! Да про него уж наверняка все знают. Еще бы – такой боец! – Жано восхищенно присвистнул.
– Все – да не все, – угрюмо заметил корчмарь. – Не дай боже, дойдет до аббата.
– И что тогда – выгонит?
– Со свистом!
– Не сомневаюсь, что такой человек, как привратник Юбер, найдет себе более достойное место! – напыщенно заверил Жано.
Митрий внимательно слушал весь разговор. Точнее сказать – пытался слушать, все ж было далековато, однако отдельные реплики до него долетали.
– Похоже, мы с тобой не зря сюда пришли, Проша, – наполнив бокал красным вином, негромко сказал отрок. – Этот привратник Юбер здесь точно сегодня будет.
– Главное – его узнать. – Прохор почесал бородку и усмехнулся.
Митрий в ответ лишь тряхнул головой:
– Узнаем. Видишь во-он того оборванца?
– Ну.
– Вот как он куда засобирается – так и мы за ним. Прямо к Юберу нас и приведет, верней – к драке.
– К драке? – мечтательно улыбнулся Прохор. – Драка – это хорошее дело. Эх, с удовольствием бы размялся!
Митька укоризненно хмыкнул. Нет, Проша неисправим! Как был кулачным бойцом, так и остался.
Между тем ближе к вечеру в корчме становилось все более многолюдно. Паломники – крестьяне, мелкие торговцы, мастеровые, – помолившись в древних стенах аббатства, считали свой духовный долг выполненным и на обратном пути были вовсе не прочь чуток расслабиться – выпить вина, посудачить… или посмотреть нешуточную кулачную драку. И первый боец, похоже, здесь уже появился – здоровенный малый с круглым красным лицом и светлыми, реденькими, чем-то похожими на паклю волосами. Окруженный приятелями – судя по одежке, простыми деревенскими парнями, – он вовсе не притрагивался к вину, видать, не хотел расслабляться. Даже, наоборот, хорохорился:
– Ну, и где этот знаменитый Юбер? Клянусь святым Михаилом, я разделаюсь с ним одним пальцем!
Митрий навострил уши, то и дело кидая взгляды на широко распахнутую входную дверь. И все же, как ни старался, появления привратника он не заметил, отвлекся на спросившего что-то Прохора. И только по тому, как стих приглушенный гул, как в пьяном воздухе корчмы повисло вдруг какое-то благоговейное молчание, отрок понял – тот, кого они так ждали, пришел.
Высокий, красивый, черноусый, Юбер вовсе не походил на привратника, каким их рисовало богатое воображение Митрия. Скорее он напоминал рыцаря, одного из паладинов святой Орлеанской девственницы Жанны. Широкое волевое лицо, прямой нос, умные, чуть прищуренные с этакой еле заметной насмешкой глаза, упрямый чисто выбритый подбородок с ямочкой. Приятный тип. И сильный – вон как перекатываются мускулы под короткой кожаной курткой.
– Да, – уважительно прошептал Прохор. – Этот – боец, видать сразу.
Большая часть собравшихся вдруг как-то незаметно переместилась на задний дворик, туда же прошли и деревенские во главе со своим силачом, и вовсе не отказавшийся от предложенного корчмарем бокала вина привратник.
А вот приятелям оказалось труднее – у двери черного входа их задержал сам хозяин, Хромой Морис:
– Куда вы, господа? Выход – там! – Он кивнул в противоположную сторону.
Митрий улыбнулся как можно шире:
– А мы не собираемся уходить. Наоборот, хотим кое-что увидеть.
– Не понимаю вас, господа. – Трактирщик был непреклонен.
– Видите ли, нам сказал Жано…
– Ах, этот болтливый сопленосый щенок!
– С условием, что мы заплатим за него долги.
При этих словах угрюмое лицо хозяина корчмы вдруг резко подобрело, даже, казалось, морщины разгладились.
– Долги? – быстро переспросил он. – А вы хоть знаете, сколько у этого мальчишки долгов?
– Да, он что-то такое говорил. Правда, не очень внятно…
– Ровно два ливра, шесть су и восемь денье! – торжественно провозгласил Хромой Морис. – Будете платить, господа?
Митрий уже отсчитывал деньги.
