– И откуда ж у нас, Иосиф Виссарионыч, такие людоеды вырастают?
– Это не я! – Сталин быстро ему в ответ. – Это все Капица! Набрал, понимаешь, живодеров полный институт. То-то, я сейчас вспоминаю, он одно время просился к академику Павлову в помощники!
– Мама родная…
– Вот с кем приходится работать, Георгий Константиныч. Ты еще на своих раздолбаев жалуешься. А у меня – вот! Да я Гитлера так не боялся! Они ж если замыслят чего недоброе – сразу ко мне бегут хвастаться. А я как представлю себе последствия – и потом ночами не сплю!
Сахаров стоит будто оплеванный. Судя по тому, как течет с него, – оплеванный верблюдом. Генерал Власик прячет глаза и тихонько, по полшага, боязливо отодвигается от академика подальше. А то вдруг укусит или еще чего.
И тут в кабинет Берия вваливается с ящиком напареули.
Сталин сразу лучше себя почувствовал и бодро так Берии говорит:
– Слушай, Лаврентий, я тут подумал… Не хочет Капица на юбилей приходить – и замечательно! И черт с ним! Сделаем вид, будто у тебя машинистка ошиблась, а мы не заметили… Эй, Лаврентий, ты куда?! Лаврентий, только не вздумай покончить с собой, ты мне еще нужен! Да постой, дурак! Ладно, я его сниму с должности! Но ты его не трогай!
…Возвращается академик Сахаров в институт, а там как раз в подсобке академик Ландау сидит, после смены вымывает из организма стронций, чтобы смело идти по бабам. Ну, Ландау сразу Сахарову стакан – буль-буль-буль. А Сахаров уныло снимает что-то с пиджака и в стакан – буль! Ландау пригляделся, а в стакане лежит Золотая Звезда Героя Соцтруда.
– Это тебе за что, Андрей Дмитрич? – спрашивает Ландау ревниво.
Ландау все-таки год отсидел, а Сахаров по их ученым понятиям совсем пацан еще, даже под следствием не был.
– Это мне за науку, Лев Давидыч, – отвечает Сахаров просто. – Так и сказали, мол будет тебе, дураку, на будущее наука.
– А Капице тоже дали?
– Под зад коленом ему дадут. И все из-за меня! Нашелся, понимаешь, оружейных дел мастер…
…А академик Капица сидит в своем любимом сарае и увлеченно паяет синхрофазотрон. Впервые за долгие годы великий физик счастлив. От него больше не требуют замышлять недоброе. А если опять потребуют – он пошлет.
Вырастил себе молодую смену, наконец-то можно с чистой совестью уйти в завязку.
7. Про политику
Давным-давно, еще при Сталине, когда в стране порядок был, товарищ Сталин взял да помер. Обещал ведь, пора и честь знать.
Члены Политбюро сразу сообразили, чего делать – разбежались по рабочим местам и давай анонимки писать, что другие члены Политбюро – английские шпионы. Маленков строчит донос на Хрущева, Хрущев на Маленкова… Один Каганович, неграмотный, бегает по кабинетам и просит ему донос на Берию написать, а сотрудники ноль внимания, ведь даже уборщицы и курьеры друг на друга анонимки сочиняют. Полный паралич власти в стране, настолько все заняты. Каганович с горя попытался дедушку Калинина разбудить, но где там.
Молотов, самый грамотный, уже на всех доносы накатал и теперь пишет некролог товарищу Сталину, прикидывает, как лучше начать: «Сдох, собака» или «Великая утрата постигла страну».
Берия тоже мигом сообразил, чего делать – вытащил из стола целый ворох анонимок на все Политбюро… Да так и замер в тихом ужасе. Нести-то доносы больше некому, помер Хозяин. А если нет Хозяина, значит, как мудро предсказывал сам покойный, тебе, Лаврентий, – жопа!
Тем временем маршал Жуков, человек военный, ничего не соображал. Он по сторонам огляделся, а дома одна тупая японская сабля, двадцать прогрызенных молью немецких аккордеонов да ржавый наган с зеленой от старости табличкой. На табличке надпись шрифтом царских времен: «Поручику Жукову за доблесть». Разозлился красный маршал и думает: ну я вам сейчас! Забыли меня, забросили? Ничего, вспомните, каков таков Жуков.
Хвать наган, созывает генералов и говорит:
– Пошли Берию кончать. Пока он нас не кончил.
Генералы мнутся, неудобно им, у каждого ведь в кармане донос, что Жуков – английский шпион, живодер и еще мародер, двадцать аккордеонов из Германии привез.
Жуков им:
– Чего мнетесь, ребята? Не слыхали, сам Хозяин обещал Берии, мол, как помру – жопа тебе, Лаврентий? Да вы что, исторический факт! Сейчас Поскребышеву звякну, он подтвердит, при нем это было.
Набирает левой рукой номер – в правой наган, – зовет Поскребышева. А нету того на работе, в тюрьме сидит по доносу Берии, будто плевал товарищу Сталину в чай, сдал Хозяин своего верного секретаря.
– Ничего, ничего, авось Власик скажет, он тоже вроде рядом околачивался.
Звонит Власику, а и того нет на рабочем месте, в тюрьме сидит по доносу Берии, будто сморкался товарищу Сталину в щи, сдал Хозяин своего верного телохранителя.
Жуков аж побагровел от злости. Думает, позвонить, что ли, академику Капице? Хотя бы этот еще на свободе, а ведь именно он про жопу-то проболтался, есть в мире справедливость.
Но тут генералы очухались, прикинули, что раз Власик с Поскребышевым к телефону не подходят, значит, не сегодня-завтра и их самих под белы рученьки из теплых кабинетов выведут. И говорят хором:
– Командуй, Георгий Константиныч.
– Водки!!! – командует маршал.
Прибегает денщик, приносит ящик. Стаканов нету у маршала, откуда они у русского офицера, да и зачем, так что хлопнули все из горла. Потом кто рукавом занюхал по привычке старого большевика, а кто похитрее, тот украдкой доносом закусил, не впервой.
Вытащили пистолеты да револьверы, у всех трофейные, в золоте и перламутре, – готовы идти Берию кончать. Но тут один генерал, покореженный, как смертный грех, нос переломан, глаза нету, вдруг говорит:
– Непорядок. Понятых надо! Гражданских парочку. А то, если кончим Берию без понятых, советский народ может сделать ошибочные выводы!
Этот генерал полвойны был под следствием и крепко в юридических вопросах поднаторел. Взяли его как хазарского шпиона. Почему и выпустили, два года искали на карте хазарский каганат, не нашли и догадались: кто-то пошутил. Генерал вышел, сразу шутнику яйца отстрелил. Понес за это суровое наказание: вместо обычной дивизии принял штрафную. А ему хоть штрафную, хоть какую, ты отсиди пару лет хазарским шпионом, сам оценишь.
Остальные генералы кивают: дело говорит боевой товарищ, мы согласные, из нас ведь каждый второй под следствием побывал.
– Достанем понятых, – Жуков кивает. – Сейчас в Кремль заскочим, там их сколько хошь.
Заворачивают в Кремль, охрану напугали до икоты, бегают по коридорам, ищут понятых. А пусто, хоть шаром покати. Все члены Политбюро, понаписавши анонимок, тоже, как Берия, вдруг осознали: некому больше жаловаться, помер великий вождь, нету в стране Хозяина. Ну и попрятались от удивления кто под стол, кто за штору. Один дедушка Калинин сладко дрыхнет на диванчике. Жуков его пинал-пинал, никакого результата.
