— Да уж… А, смотри-ко, Авдей, тиун-то не доглядел — лужу почитай, у самого крыльца оставил… Как так? Может, дождей давно не было?
— Не в дождях дело, а в хитрости тиуньей, — улыбнулся Авдей. — Ну-ко, сам суди — приехал хозяин проверить — как тут да что… Ежели недогляд не найдет — долго везде шарить будет, что-нибудь да отыщет… А тут — лужа-от — на глазах. Зато все остальное вроде бы как в порядке… А за лужу — с тиуна спрос! Да и исправили все уже — на глазах прямо.
— Эх, Авдейко, Авдейко… До чего ж ты умен, паря!
После обеда со всеми закупами — по очереди — говорил сам хозяин. Сначала — с парнями, потом пришло время и Мише.
Пригладив волосы, молодой человек вошел в горницу и поклонился, сказал, как учили:
— Здрав буди, боярин-батюшка.
— И тебя не оставит Господь своими милостями, — приветливо улыбнулся боярин. — Слыхал, слыхал уже про твои подвиги — рассказали чады. И знаешь, кто в этой истории мне больше всего по нраву пришелся?
— Пес.
— Угадал! — Софроний Евстратович погладил бороду. — Верно — пес. Хозяйское добро стережет, ни на кого не смотрит… А что ты вступился… так то и должно быть, нет?
Вместо ответа Михаил еще раз поклонился.
— Вижу, ты не глуп весьма… Грамоту розумеешь?
— Да у меня инсти… Розумею, господине.
— Говорят, ты мечом бьешься изрядно? — прищурившись, продолжал допрос боярин.
Интересно, кто ему про это сказал? Ах да… сам же Михаил перед тиуном и хвастал… Ладно…
— Бьюсь, господин.
Софроний Евстратович усмехнулся:
— Сейчас и проверим — как. Выходи-ко на двор, парень.
На залитом солнцем дворе, возле крыльца — как раз на месте некогда бывшей лужи — стоял, небрежно помахивая увесистой палкою, мускулистый парень из числа приехавших вместе с боярином вооруженных слуг. Такой же палкою был вооружен и Михаил. Софроний Евстратович вместе с детьми расположился прямо на крыльце, остальные зрители толпились кто где, тиун — так почти у самых ворот.
Болтали, переглядывались, заключали пари…
— Ростислав… на Ростислава ставлю…
— А я на нового закупа!
— Смотри, проиграешь, Семене!
Почмокав губами, боярин махнул рукой — начинайте.
Ростислав — судя по выкрикам, именно так, кажется, звали мускулистого парня — не стал долго кружить и напал первым, сделав длинный выпад… Ловко отбитый Михаилом. Соперник тут же отскочил в сторону и снова нанес удар… пришедшийся Мише в плечо… Ох и больно же! Пропустил… солнце-то прямо в лицо, не увидел… Теперь понятно, почему вражина не кружит — зачем? Заранее выбрал удобное положение… Удар! Бах! Целая серия… Подставляя палку, Михаил сделал несколько маленьких шажков в сторону… еще чуть-чуть… еще… Теперь-то солнышко светило всем одинаково, поровну: Ростиславу — в левый глаз, Мише — в правый.
Удар! Ах, хорош… Едва не переломились палки… Уцелели бы клинки? Ну, это, смотря какие…
Удар! Удар! Удар!
И вопли зрителей…
— Дай ему, дай!
Миша внимательно следил за соперником. Смотрел не в глаза — а как бы сквозь, улавливая малейшее движение, шевеление… даже намек. Вот противник дернулся влево… слишком быстро дернулся, явно — значит, провоцирует… ждет оплошки… Не поддаваться! Ага… отбить! И теперь самому — в нападение: на! на! на! Ага! Не по нраву?
Ростислав снова отскочил, осклабился… Снова дернулся влево — явно показушно, неуклюже… зачем? Хочет, чтобы Миша подумал, что он хочет… А мы туда же!
Без труда увернувшись от провоцирующего выпада, Михаил с силой опустил палку на правое плечо соперника… Тот охнул, упал…
И тут же подбежал тиун:
— Хватит! Подойди к боярину, паря.
Положив палку возле крыльца, Михаил пригладил волосы и поклонился.
— Вижу, бьешься ты хорошо, умно! — улыбнулся Софроний Евстратович. — Чады мои, Борис с Глебом, за тебя переживали… Ишь, смеются! Вот что, Мисаил…
Ого! Миша удивился — боярин его уже и по имени назвал — а это что-то да значило!
— Детушки мои в возраст воев входят, особого пригляду, умения требуют… Вот ты и займешься ими… вместо прежнего их воспитателя, Нифонта-грека, беспробудного пианицы…
Что?
Михаил сначала не понял… Это что же ему предлагают-то? Стать воспитателем юных бояричей? Это ему — закупу? Впрочем, а почему бы и нет? Были же в Древней Греции и Риме рабы-педагоги… Да и вообще — прежний-то воспитатель, похоже, за пьянство с должности изгнан… А ведь неплохая должность, черт побери! Все лучше, чем на хозяйстве. И — по специальности как раз — «учитель». Как же в эти времена должность сия называлась — «дядька», что ли? Или — это чуть позже? У Петра Первого вот был дядька — Никита Зотов — тоже, кстати, пьяница…
Что ж… «дядька» так «дядька»!
Опустив глаза, Михаил поклонился в пояс:
— Благодарствую за доверие, боярин-батюшка!
— Ништо… Поглядим, как дело сробишь!
Глава 7
Лето 1240 г. Великий Новгород
«Дядька»
Своеобразной разновидностью рядовичей были закупы…
Социально-экономические отношения и классовая борьба на Руси IX–XII вв.
«Дядька» так «дядька». Бывало и хуже, когда в бытность свою «молодым специалистом» (сразу после окончания вуза, еще до фирмы) Михаил преподавал историю в классе ЗПР — «с задержкой психического развития», если кто не понимает — для пущего благозвучия переименованного просто в «коррекционный». Эти детишки понимали только силу и страх — их нужно было бить, — как втихомолку советовал директор, — а бить было стыдно, да еще и жалко, в конце концов, он ведь, Михаил, мужик, а они дети… Потому, конечно, не слушались — делали что хотели, стояли на ушах, орали… вызывая пристальное внимание администрации, имевшей нехорошую привычку прохаживаться во время уроков по школьным коридорам — отслеживали, так сказать, учебный процесс. Мише, конечно, за дисциплину, точнее — отсутствие таковой — на всех педсоветах доставалось — склоняли. Поначалу обидно было, а потом… потом привык. К детям, не к администрации. Решил для себя — если кого-то, не дай бог, зашибешь, завуч и директор в камере рядом сидеть не будут… а раз так, то пошли они со своей «дисциплиной» туда и туда… Вам тишина нужна? Вы и наводите, а я уж займусь чем поинтереснее… Урок выстрою грамотнее, к примеру…
Так Михаил никого и не тронул — ни единого ребятенка… Ну, подзатыльник, бывает, даст иногда… так, в запале… Дети не обижались. Такой вот опыт… Применить его здесь? А почему бы и нет? Поработать, так сказать, по заявленной в дипломе специальности — учитель. Тем более, бояричи-то были, по тутошним меркам, почти взрослые — еще год-два — и — по крайней мере, старший, Борис — уже воин!
