— С нами Бог и Святая Дева! Держитесь!
Ратников поднял голову — рыжебородый кнехт и фон Оффенбах в сверкающем ведре-шлеме, а с ними еще человек пять, орудуя мечами и копьями, пробивались на выручку… Ага… вот рыжий упал с разможженной головой…
Черт…
— Помогать! Защищать! Лечить! — снова выкрикнул Теодор и, закусив губу, вдруг повалился спиной на толстый березовый ствол…
Макс встал рядом, выставив на врагов копье… Ратников взмахнул мечом и грустно ухмыльнулся: похоже, помочь им сейчас и в самом деле могла только Святая Дева.
— Помогать! Защищать! Лечить!
И вдруг, где-то совсем рядом, за лесом, раздался звук рога… И вот уже за деревьями показались всадники, в белых, с большими черными крестами, плащах, в сверкающих шлемах!
— Помогать! Защищать! Лечить!
Их было человек двадцать, из которых — двое рыцарей, а все остальные, насколько мог судить Ратников по вооружению и одежде, — кнехты.
Вражины замялись… дрогнули… и вот уже, не дожидаясь разгрома, рванули, побежали в разные стороны, словно зайцы… Повернув коней, всадники кинулись было преследовать их, но, куда там, тщетно…
— Рад видеть тебя, брат Гернольт, — сняв шлем, Иоганн фон Оффенбах устало опустился на землю. — Клянусь святыми мощами, ты появился вовремя.
— Вообще-то, я не очень спешил, — орденский рыцарь в подбитом волчьим мехом плаще слез с коня и передал шлем подскочившему кнехту.
Лет сорока, с худым узким лицом, он напоминал аскета. Редкие светло-рыжие волосы падали на плечи, на макушке виднелась аккуратно выстриженная тонзура. Тонкий, с небольшой горбинкой, нос, реденькая, как и волосы, бородка — ничем не примечательный облик, какой-то даже потасканный, блеклый… если бы не глаза! Глубоко посаженные, черные, они сверлили всех таким яростно-жгучим и подозрительным взглядом, что Ратников невольно поежился.
— Сколько у вас потерь? — хмурясь, спросил брат Гернольт. Спросил, естественно, по-немецки, вернее, на том диалекте, что был в ходу в Ливонии.
Подтянувшись, герр Иоганн быстро доложил обстановку, после чего с улыбкой показал рукою на Ратникова:
— Это герр Майкл, рыцарь из Англии. Прибыл к нам с оруженосцем. Сражался, как лев! О, видели бы вы, брат Гернольт, как ловко он орудует мечом!
— Так любой рыцарь должен владеть им, — крестоносец усмехнулся, краем глаза наблюдая, как кнехты оказывают помощь раненым и складывают в скорбный ряд погибших. — Так вы прибыли из Англии, сэр Майкл?
Ратников слабо улыбнулся и, разведя руками, покачал головой.
— Герр Майкл не знает нашего языка, — поспешно пояснил фон Оффенбах.
— Как же вы общаетесь? Неужели, как в Англии? Или — по-латыни?
— Нет… Зная, куда отправляется, герр Майкл специально выучил речь руссов.
— Даже так? Поистине это великий подвиг… Из какой вы семьи, сэр Майкл? — спросил брат Гернольт по-русски. Хорошо спросил, почти совершенно без акцента, даже не «цокал», как, скажем, новгородцы — те ведь так и говорили — «зацем», «поцему»…
— Я… ммм… Мой род известен в Ливерпуле. Сэр Пол Маккартни — слышали? Так это мой дядя.
— Сэр Пол Маккартни? Увы, не слыхал. Ведь ваша Англия столь далека от нас… Хотя, в комтурствах Пруссии найдутся ваши земляки англичане. Вы славно бились… — брат Гернольт потер руки.
— Да и вы подоспели вовремя.
— Что ж… сейчас погребем павших… помолимся… и потрапезничаем, а уж потом — в путь. Так, брат Иоганн?
Фон Оффенбах кивнул и направился к своим — подсчитывать потери.
— Я рад, что вы прибыли к нам, сэр Майкл! — неожиданно улыбнулся крестоносец. — Опытных рыцарей нам очень не хватает, особенно здесь и сейчас, ведь надобно брать под руку Ордена все эти дикие земли. Кстати, знаете, сколько братьев-рыцарей взяли Плескау?
— Интересно, сколько же?
— Двенадцать! Да-да, всего-то дюжина. Ну, не считая кнехтов и того, что добрые бюргеры Плескау во главе со своим бургомистром Твердильо Иванковичем с радостью распахнули пред нами ворота.
Вот оно — гнусное предательство, — подумал про себя Ратников. — хотя, наверное, имелись у «добрых псковских бюргеров» во всем этом и свои интересы.
— Теперь нас всего четверо в Плескау… я имею в виду — четверо рыцарей, — брат Гернольт продолжал водить неофита в курс дела. — К сожалению, великий магистр Хайнрик фон Вида отстранил гроссмейстера отделения Ордена в Ливонии. Магистр считает, что мы зря вмешались в русские дела, что нас используют все кому не лень. Вот и сейчас обиженный на псковичей князь Ярослав Дорогобужский захотел отвоевать себе трон. Якобы нашими руками, именно так и считает магистр. Да, наверное, это и так — но и мы здесь немало поимеем! Вы только представьте — Плескау — наш! О, это большой и красивый город, вы скоро сами увидите и восхититесь. Что же касается князя Ярослава… он всем надоел. Приехал в Феллин, ныл там, ныл, мол, обижают… интриговал, выпросил помощь — ну как отказать? Жена его отца, князя Владимира Мстиславича — дочь Дитриха фон Буксгевдена, а Дитрих — родной брат рижского епископа, ссориться с которым нам пока не с руки. Кстати, и сам князь Владимир в свое время пытался использовать Орден — тогда еще — Меченосцев — в своих корыстных целях, силясь оторвать Плескау от Новгорода. Вот и великий магистр относится ко всей этой эпопее с Плескау с большим недоверием. Вот и мало рыцарей — буквально некому доверять. А ведь нужно основывать дальние комтурства, крестить язычников, строить замки… А некому! О, у нас здесь много достойных для любого славного рыцаря дел, сэр Майкл!
Брат Гернольт хитро прищурился:
— Вы как хотите… сразу принять обет Ордена? Предупреждаю, наш устав очень строгий.
— А может быть, мне пока остаться на правах орденского вассала? — хитро вывернулся Михаил. — Кто его знает, как там все сложится? Может, жениться захочу? Говорят, в Плескау очень много красивых и знатных дев…
— О, вы правы, их там великое множество, как русские говорят — «бесщисла»! — крестоносец прищелкнул языком… но тут же заплевался и перекрестился. — господи, прости меня, грешника… Ну, что ж — жду вас за трапезой, сэр Майкл. Там уж поговорим посерьезнее.
Ратников усмехнулся — не такие уж тевтонцы безвинные овечки, как пытается убедить брат Гернольт. Надо же — в русские дела их втянули… затащили лису в курятник — а то они на русские земли не зарились?! Псковичи, правда, тоже хитрованы еще те — и опека со стороны Новгорода — «старшего брата» — многим наверняка давненько уже надоела, вот и пригласили немцев да князя Ярослава Дорогобужского — из Смоленского, кстати, княжества — тамошние князья во Пскове и сидели, а вот суздальцы — Ярослав и сын его, Александр Грозны Очи, через много-много-много лет прозванный летописцем «Невский», — никакого отношения к Пскову не имели. Назвать псковичей «предателями русской земли»? Ну, это если только считать «Русской» землею сузадьцев или Новгород… А ведь там полно еще княжеств! И никакого единства — как, впрочем, в германских землях. Суздальцы от нашествия монголов ослабли? Отлично! Кто больше всех радуется, руки потирает? Немцы? А вот и нет — смоляне! А вот Новгород смотрит на поднимающийся Псков как на свою колонию… кому ж такое понравится? Тут сойдет и Орден… Почему бы нет? Сейчас поможет, а потом… насчет католичества… там посмотрим… Мавр выполнит свое дело… а дальше ему и накостылять можно! С помощью того же Смоленска или Литвы. Нет! У литовских кунигасов слишком уж руки загребущи, хуже, чем у немцев, — потом не выгонишь. «Немцы» в контексте Ордена — это именно что «немцы» — иностранцы. И датчан там хватало, и французов, и шведов… да и Мекленбург, Померания, Бавария — все разные земли, и очень часто друг другу — враги.
