— Они отключили телефон, — плюхнувшись в кресло, растерянно бросил врач. — Все.
— Нет, не все! — Михаил протянул руку и коротко приказал: — Браслет! Браслет, живо! И только не говорите, что у вас их нет! Смею предположить — они хранятся в сейфе. Открывайте! Ну! Живо!
Трясущимися от страха руками доктор Лаатс вытащил из внутреннего кармана ключи. Лязгнула дверца…
— Вот, здесь только один… — опустив глаза, доктор протянул Мише синенький стеклянный браслетик. — Можете сами взглянуть.
— Ну, один так один…
От зорких глаз Ратникова вовсе не укрылась та мстительно-радостная усмешка, что промелькнула на тонких губах доктора, словно тень стремительной хищной птицы на спокойной глади синего лесного озера.
Ну конечно же… Миша ведь тоже был не под забором найден — давно уж сообразил, что к чему: синий браслетик вел отсюда прямиком в тринадцатый век!
Несомненно, гнусный лекаришка прекрасно знал это! И теперь лишь нетерпеливо прятал ожидание своего торжества, своей победы! Ведь выпихнуть подозрительного типа в Средневековье — все равно, что убить.
Что ж… Подойдя к окну, Миша снова увидел воинов, то появляющихся, то вновь пропадавших… обернулся, насмешливо подмигнул:
— Еще увидимся, док!
И с хрустом сломал браслет.
А со двора уже доносились выстрелы и громкие крики.
Глава 16
Лето. Чудское озеро
СНОВА ОСТРОВ
…то, что не является случайным совпадением, обязательно повторится…
Поль Вен. Как пишут историю.
Опыт эпистемологии
Михаил снова оказался на поляне, заросшей густой травой и деревьями — старый дуб, ива, липы. В выцветшем бледно-лиловом небе вовсю жарило солнце. Именно жарило, как в какой-нибудь знойной пустыне, а Миша все же был не бедуин, и не собирался торчать здесь на жаре, к тому же — нужно было что-то делать. Что-то, хм… Имелся один план, которой должен был — обязательно должен был! — выгореть. Впрочем, если подумать, то и вовсе не обязательно: фигуры из прошлого в саду при клинике то появлялись, то вновь исчезали. Значит… Значит, все зависело сейчас от Ратникова.
Немного подумав, молодой человек направился в глубь островка — если тут вообще существовало такое понятие — в глубь — там уже имелся шалаш, где, при случае, можно было укрыться.
Ориентируясь довольно свободно — не столь уж и давно он здесь был — Михаил быстро отыскал знакомую полянку и остатки шалаша, уже порядком обожженные солнцем. Такое впечатление, что с момента появления на островке Миши с Олексой прошел по крайней мере месяц. Да, наверное, так оно и было — здесь, судя по всему, уже стоял август — на краю полянки Михаил заметил грибы — два крепеньких подосиновика и рыжую россыпь лисичек. А еще было много малины, молодой человек не отказал себе в удовольствии полакомиться спелой, местами — уже чересчур, ягодой, слава богу, медведей на островке не водилось.
Наевшись вволю малины, Миша направился к берегу, к пляжу и песчаной косе, хватанул по пути горстью бруснику, кинул в рот, пожевал — вроде бы тоже уже успела поспеть, не вся, правда.
Под ногами хлюпало, а кое-где даже стояли лужи — видать, день-два назад здесь прошел хороший дождик или даже дождики. Не очень-то хорошая погода для клева… хотя, кажется, местные рыбаки островок этот обхаживали далеко стороною, не без оснований называя Проклятым.
Или это название появилось позже?
Может, хоть кого-нибудь из мирных людей да повезет встретить? Может, из деревни старосты Тимофея Овчины кто-то приплывет за ягодами-грибами? Девушки там, дети. Лодку бы, лодку! Другого ничего и не надобно.
Ратников остановился у самой воды, задумчиво глядя на папоротники и камыш. Прикинул, а что у него вообще есть-то, не считая солидной пиджачной пары — презента доктора Отто Лаатса? А есть еще пистолет! Браунинг! С полной обоймой. Кстати, тоже от доктора, только уже не презент, а, так сказать, трофей.
Красивый, небольшой, легонький — и сбоку золотистая надпись «Браунинг». Очень изящная вещь… в ближнем бою, разумеется. Да, собственно, любой пистолет и предназначен для ближнего боя, кроме разве что знаменитого «Маузера». Да, браунинг, это, конечно, хорошо, а вот костюмчик, увы… В таком к местным людям не выйдешь, придется приводить то, что есть, к местной моде. С пиджачком, как уж ни жаль, а все ж таки придется расстаться, а вот все остальное… Все остальное вполне еще можно сделать comme ils faut. Вытянуть из брюк ремень, выпустить поверх сорочку, подпоясаться, те же брюки — подкатать, а вот парусиновые туфли лучше оставить — все ж не очень-то привык Михаил ходить босиком… Так… Пистолет? А вот в брючный карман и сунуть! Отлично. Совсем хорошо. Конечно, по местным меркам — чудно одет, однако издалека в глаза бросаться не будет. Жаль вот только стрижка слишком уж коротковатая, ну да уж с этим ничего не поделаешь, придется так и ходить — парика тут раздобыть негде.
От жары Ратникову сильно хотелось выкупаться, но все же молодой человек решил повременить с этим делом — для начала осмотреть остров, точнее говоря — его берега, заливчики, пляжики. Особенно те места, где густой камыш да плакучие ивы. Может, кто челнок припрятал? А вдруг?
Увы, все поиски оказались напрасными, хотя и не заняли так уж много времени. Обойдя островок по кругу, Михаил уселся у могилки, той самой, что они соорудили с Олексой. Жаль девчонку, кто бы она ни была. Пленница, решившаяся на отчаянный побег… Либо кто-то просто решил позабавиться — кнехты или лесные разбойники, здесь всякого люду хватало. Устроили массовое изнасилование. Вот девчонка и вырвалась, да далеко не убежала, какой-то гад всадил промеж лопаток стрелу, наверняка вызвав недовольство сообщников — девку ведь не для того на остров тащили. Сначала бы позабавились, а уж опосля… Можно и пострелять — в охотку! Да, скорее всего, так и было, или примерно так, точно уж теперь не узнаешь… Пусть земля будет для несчастной пухом.
Миша помолился, как уж сумел, невольно вспомнив и другую могилку — Темину. Неправильную, очень неправильную могилку — дети ведь не должны умирать. Увы. Ладно… Молодой человек сжал кулаки — еще предстоит разобраться с этим гнусным делом. И медсестра тут при делах, и директор… и Узбек-Кумовкин со своим «Гермесом». И тот, на красно-белом «мерсе». Юстас Какс, курьер. Наверняка из тех, из конца тридцатых, какой-нибудь знакомец доктора Отто Лаатса, точнее говоря, не знакомец — подельник.
Помолившись, Миша выкупался и, обсохнув, отправился обратно к шалашу — день уже катился к вечеру, начинало темнеть, а комары — так и вились, гады. А ведь где-то в шалаше должна была оставаться отпугивающая кровососов травка.
Сорвав с ближайшей березы веточку — отмахиваться, — молодой человек свернул по пути к старому дубу… здесь, впрочем, не такому еще и старому… но тоже украшенному разноцветными ленточками — видать, язычники эсты приплывали, что уж. Может быть, их и попросить перевезти? Если повезет встретить… Ага, тем более, и старостиха их — знакомая, Анне-Лиизе, чтоб ей ни дна, ни покрышки. Она ведь, кстати сказать, тоже в деле. Всего, конечно, не знает, так, поставляет детей на запчасти. Через Якоба Штраузе, коменданта замка. Вот кого надо крутить по-серьезному! И с Кнутом хорошо бы встретиться да как следует прижать. Он много чего знает, Кнутище! Опять же, все на том же можно сыграть — на конкуренции. Шайка людокрадов боярыни Ирины Мирошкиничны явно мозолит глаза Штраузе. А он — им, Кнуту то есть, больше, похоже, из новгородских здесь никого и нет. Поубивали всех? Очень может быть, запросто — законы рынка суровы. А поначалу, может быть, даже действовали вместе… до поры до времени, когда каждый захотел кусок потолще… за счет соседушки. Как сплошь и рядом бывает — подлая человеческая природа, увы, неизменна.
