— Гутен таг, братья! — подойдя, молодой человек с улыбкой приветствовал тевтонцев. — Да поможет вам Бог и Святая Дева Мария.
— Мы тоже приветствуем тебя, уважаемый, — учтиво склонил голову один из монахов — высокий, с приветливым умным лицом. — И приглашаем разделить с нами скромную трапезу.
Монах кивнул на костер, где уже закипала похлебка.
— С большим удовольствием приму ваше предложение, — Миша продолжал говорить по-немецки, точнее, на том его диалекте, который был здесь в ходу. Нельзя сказать, что это было для него так уж легко, но тем не менее что-то да вспоминалось.
— Я — Жерар, студент из Парижа, — присаживаясь к костерку, Ратников снова улыбнулся, как можно более светски. — Был у безбожных татар и в Новгороде, сейчас пробираюсь в германские земли а дальше — в Италию. Увы, не повезло — какие-то люди, которых я принял за достопочтенных купцов и напросился в попутчики, ограбили меня и сбросили с ладьи. Едва не утонул!
— Что ж, — с усмешкой кивнул монах. — В здешних местах такое частенько случается… Впрочем — и не только в здешних. Меня зовут — брат Гуго, а все мои спутники — кнехты и монахи — братья ордена Святой Марии Тевтонской. Ты ничего не заметил на этом острове, уважаемый брат Жерар?
— Заметил, а как же! — с готовностью кивнул Михаил. — На осине была повешена женщина. О, несчастная! — молодой человек тут же вскочил на ноги. — Надо ее похоронить по-христиански! Идемте же, я покажу — где…
— Мы уже погребли ее, брат Жерар, — брат Гуго мягко улыбнулся. — Погребли и помолились о ее бессмертной душе. Судя по нательному крестику — несчастная была христианкой.
— Да упокоит Господь ее душу!
— Во веки веков. Аминь.
— Аминь! — Михаил молитвенно сложил руки и, немного помолчав, спросил: — Не возьмете ли вы меня с собой, достопочтенные братья? Я бы, конечно, не осмелился напрашиваться, но… такая оказия…
— Конечно, возьмем, брат Жерар! — усмехнулся монах. — Тем более, мы просто обязаны доставлять в замок всех подозрительных… для приватной беседы. Прошу покорнейше извинить.
— О, ничего, ничего… Я понимаю!
— Так же прошу понять и нас — мы должны произвести обыск.
Ратников пожал плечами — ну, уж куда деваться?
— У меня совершенно нет никакого оружия, имеется лишь одна забавная вещь — монголы ей колют орехи.
Широко улыбаясь, Михаил вытащил браунинг:
— Хотелось бы подарить ее вашему настоятелю… Так сказать — лично, из рук в руки. А то не совсем удобно являться просто так, без подарка. Пусть — безделушка, но… Вполне приятная, хоть и не очень нужная вещь.
— О да, — брат Гуго внимательно осмотрел пистолет. — Вещица и в самом деле изящная. Думаю, она понравится брату Якобу.
— Кому, осмелюсь спросить?
— Брату Якобу Штраузе, баллеймейстеру ордена и коменданту бурга.
Глава 17
Лето 1244 года. Земли Тевтонского ордена
БУРГ
Война феодальных времен не была войной в белых перчатках. Ей сопутствовали действия, которые нам сегодня трудно назвать куртуазными…
Марк Блок.
Феодальное общество
Тысяча двести сорок четвертый год. Да-да, именно так — 1244-й. Год, целый год прошел с того момента, как Михаил вместе с шайкой Хеврония и Олексой хорошенько пошумели в замке, едва не спалив его дотла. Не спалили. Да и бург за год уже отстроили — еще бы! Год! Целый год! Ратников ухмыльнулся — неудивительно, что его не вспомнили ни монахи, ни кнехты. Уж наверняка много всего произошло за год, поди тут припомни всех гостей — и званых, и незваных. Ну, герр Якоб Штраузе конечно же Мишу вспомнит… так что не стоит доводить дело до встречи, тем более — браунинг-то — вот он, под рубахой, за поясом…
1244 год от Рождества Христова — именно эту дату с удивлением сообщил брат Гуго в ответ на вопрос Ратникова. С удивлением… впрочем, не с таким уж и большим: мало ли сколько человек странствовал, вполне мог сбиться со счета!
1244 год… С одной стороны — хорошо, мало уже кто из случайных людей вспомнит Михаила, с другой же… Где найдешь теперь того же Олексу? Хеврония? А шайка — люди — ох как нужна! Как, впрочем, и браслетики — именно синенькие, бирюзовые — для тридцать восьмого года. Проникнуть, свалиться, как снег на голову, сжечь на хрен ту Проклятую мызу-клинику. Ишь, что удумали — людей на запчасти красть!
Молодой человек и не заметил, как впереди показался берег — сосновый лес, ельник, причал и за ним — бург, вновь отстроенный замок с высокими башнями, наполненным водой рвом и орденским флагом на донжоне. Надо признать, вид бург имел весьма неприступный, похоже, крестоносцы сделали все необходимые выводы из прошлогоднего казуса.
— Вижу, не ожидали? — усевшись на скамью рядом с Мишей, горделиво ухмыльнулся брат Гуго.
— Да-да, — рассеянно отозвался Ратников. — Такой могучий замок… где-то в забытой Богом глуши.
Монах рассмеялся:
— О, скоро это не будет глушью! Уже сейчас в Ливонии цветут города, а верные вассалы ордена — повсюду. И пользуются немалыми льготами, смею заверить!
— А местные язычники? — осторожно поинтересовался молодой человек. — Я слыхал, будто они вновь подняли бунт?
— У нас есть чем унять бунтовщиков! — резко бросил брат Гуго. — Скоро им всем придется туго.
— Не сомневаюсь! — негромко хохотнул Михаил, внимательно наблюдая за деревянным пирсом, у которого лениво покачивалось около десятка ладей и, если судить по флагам, лишь два корабля из них принадлежали тевтонцам, остальные же явно были движимым имуществом псковских купцов. Впрочем, может, и дерптских…
Высокие мачты, красные миндалевидные щиты по бортам, аккуратно уложенные весла. И товары! Так же аккуратно прикрытые рогожками — эти озерные суденышки не имели крытой палубы. Везут товары в Дерпт, на ярмарку? Или уже оттуда? Ратников усмехнулся, в общем-то — никакой разницы. Всего-то и нужно — спрятаться, продержаться хотя бы до ночи… а лучше — до обещанного ночными гостями штурма, попадать в лапы герра Штраузе Мише что-то не очень хотелось.
Герр Штраузе… Важное звено в цепочке людокрадов. Конкурент Мирошкиничны и Кнута. Хм… ясно, кто и почему снабжает оружием восставшую чудь.
Молодой человек прищурился, ожидая, когда судно стукнет бортом в причал. Перехватив настороженный взгляд монаха, улыбнулся:
— Скорей бы попасть в замок, брат Гуго! Признаюсь честно, надоело ночевать в лесу, питаться рыбой… заметьте — без соли!
— Вы получите в замке и хлеб, и соль, — прикрыв глаза, пообещал тевтонец. — И добрую беседу.
Ну, насчет беседы Ратников и не сомневался. Только вот имелись сильные сомнения насчет того — будет ли она доброй…
— Это что же у вас — ярмарка? — Михаил заинтересованно кивнул на небольшую площадь перед подъемным мостом, кстати — опущенным. По краям площади располагались деревянные рядки, впрочем, многие торговали прямо с возов: сеном, вяленными на солнце снетками, плетеными корзинками, лаптями, керамическими горшками, дичью, диким — еще прямо в сотах — медом, новгородской и псковской работы замками, дешевыми украшениями — теми же стеклянными браслетиками, подвесками, ожерельями. Никакой дорогой посуды — золотой и серебряной, — ни оружия, всяких там булатных мечей в богато украшенных драгоценностями ножнах — ничего этого не было, никакой роскоши — только то, что на каждый день, что действительно необходимо в хозяйстве. Похоже, к замку съехались крестьяне с окрестных деревень, те же рыбаки-чудины, охотники — в общем, было довольно людно и, можно даже сказать — празднично. А по озеру еще подплывали ладьи — небольшие, с сеном, с наваленными кучей снетками.
