Низко поклонившись эмиру, Раничев вслед за большеголовым визирем покинул парадную залу.
– Сюда. – На выходе визирь указал рукой влево, и они быстро пошли по широкому, выстланному хорассанскими коврами коридору. Миновав по пути несколько украшенных колоннами зал, Раничев и визирь еще раз свернули налево и оказались в уютном помещении с широким столом на низеньких ножках, такими же низенькими скамеечками и резными деревянными полками, уставленными книгами и бумажными свитками. Вполне к месту Иван вспомнил вдруг, что именно здесь, в Самарканде, в это время делали лучшую в мире бумагу – тонкую, прочную, снежно-белую. Такую бы бумагу да тому же Авраамке для летописей, вот бы обрадовался! Надо будет потом попросить у эмира пачку. Не откажет, наверное…
– Садись, почтеннейший господин Ибан. – Каим-ходжа кивнул на скамеечку и сам уселся напротив. – Ты, верно, удивлен, почему эмир выбрал именно тебя? – Эту фразу визирь нарочно произнес по-арабски.
– Немного, – на том же языке отозвался Иван.
Визирь внимательно взглянул на него и улыбнулся:
– Кажется, вы с купцом Халимом Ургенчи не теряли времени даром. Что ж, похвально. – Он перешел на фарси, временами вставляя тюркские и даже русские фразы. Похоже, Каим-ходжа был настоящим полиглотом, впрочем, как и сам Тимур, тоже знавший несколько языков.
– Всех своих верных людей эмир забирает в поход, к тому же кто-то должен остаться и здесь, не секрет, что Повелитель не находит должной поддержки в своих сыновьях, впрочем, ты это уже слышал. – Визирь перебрал лежащие на столе бумаги. – Теперь слушай внимательно и постарайся запомнить. Путь твой лежит в земли османов – их султан Баязид один из главных врагов Тамербека. Ты должен узнать об их армии все! Вооружение, корабли, конница, планы крепостей – все! Ибо после Индии настанет очередь надменного гордеца Баязида. А там, там недалеко и до Египта… туда отправится твой спутник, с которым ты встретишься позже. Помни, у тебя мало времени – всего год-полтора, и за этот период ты должен много успеть. Я понимаю, задание непростое. Но ведь и разыскать Абу Ахмета и покончить с ним тоже было не так-то легко! До тебя это никому не удавалось. Поэтому эмир верит в твои силы. Ты, наверное, хочешь спросить, почему б не послать к османам кого-нибудь из перебежчиков, того же Энвер-бея.
– Его там многие знают, – возразил Раничев.
– Не только поэтому. – Визирь покачал головой. – Тамербек не доверяет предателям. Кто предал раз, предаст и другой. Тохтамыш не зря мутил в тех краях воду, посылал послов к Баязиду, к египетским мамлюкам, в Кара-Коюнлу, даже в Ирак… Они все, все не считают Тамербека законным правителем, по их мнению – он безродный выскочка, барлас, не имеющий никакого права на трон Мавераннагра. На котором он, впрочем, и не сидит. Тамербек всего лишь эмир, не хан. Хан – Махмуд из рода Чагатая. Но врагов не удовлетворяет и это! О, как хотят они превратить в дымящиеся развалины благословенные земли Мавераннагра. Да, Мавераннагр богат, но здесь нет естественных границ и оградить его от врагов не так-то просто. Раньше с севера угрожал Тохтамыш, теперь у него оказались свои заботы. Но созданный им союз продолжает действовать. Хорошенько запомни всех, кого я сейчас тебе назову. Это враги. Ну о Баязиде ты уже слышал. Кроме него очень опасен Баркук. Баркук аз-Захир Сайф ад-Дин, мамлюкский султан Египта. Все в Египте держится только на нем, и если его не будет… впрочем, это не твоя забота… Следующий наш враг – багдадский султан Ахмад Гийас ад-Дин. Пользуясь тем, что Тамербек был занят войной с Тохтамышем, а сейчас готовится к походу в Индию, Ахмад снова воцарился в Багдаде и строит козни на пару с засевшим в Тебризе Кара-Юсуфом. Таким образом, с запада, с севера, с юга – везде враги, которые только и ждут своего часа. Мы должны не дать им соединиться и разбить. А для этого нужны знания. И твоя забота – Баязид и его армия. Вы – ты и твой спутник – сначала отправитесь в Кафу, а затем под видом беженцев доберетесь до османов. Так сейчас многие делают, это не вызовет никаких подозрений. Тем более, у тебя в Кафе, думаю, уже есть знакомые, которые смогут в чем-то помочь. Будь осторожен – османы подозрительны и жестоки. Впрочем, вряд ли кто сможет заподозрить урусута, христианина, в том, что он тайный соглядатай Тамербека – меча Пророка! Око эмира. Этим оком и предстоит стать тебе, Ибан, именно тебе – почему, мной уже было сказано. Дело предстоит трудное… Кроме османов, там много арабов – поэтому мы с Повелителем хотели, чтоб ты хоть немного понимал по-арабски. Мы не можем дать тебе много денег – в дороге случается всякое. У нас есть один человек в Антиохии, бывший торговец скотом, я скажу, как найти его дом. Действуй с ним, если он еще жив, в чем я, честно говоря, сомневаюсь – слушком уж давно не было от него никаких вестей. О невесте своей не беспокойся, в любом, даже самом крайнем случае она останется богатой женщиной, ханум, и будет жить, где пожелает.
– Зачем было ее вообще красть? – невесело усмехнулся Раничев.
– Зачем? Да эта девушка привяжет тебя лучше любого поводка! – расхохотался визирь. – Или я говорю неправду?
Иван ничего не ответил, лишь поинтересовался, кто будет его спутник.
– Один человек, – уклончиво отозвался Каим-ходжа. – Ты познакомишься с ним позже.
Когда Иван вышел из дворца эмира, солнце уже клонилось к закату, и теплые оранжево-желтые лучи его играли на голубых изразцах куполов Шахи-Зинда. Вдоль улиц журчала по свинцовым трубам вода, подведенная почти к каждому дому, с минаретов доносились заунывные крики муэдзинов, созывавших правоверных на предвечернюю молитву. В сопровождении слуг эмира Раничев вернулся домой, и, совершив омовение, растянулся на ложе в ожидании готовящейся в летней кухне пищи. С женской половины дома прибежала Евдокся, непривычно радостная от одного вида любимого. Узнав о том, что предстоит Ивану, боярышня погрустнела, притулилась рядом на ложе, обняла Раничева за шею, заплакала.
– Ну что ты? – Иван погладил ее по волосам, как ребенка. – Не плачь, не надо…
Ювелирная мастерская и дом мастера Махмуда Ак-Куяка располагался в глубине квартала-махалли, на узенькой улице Златников, начинавшейся от мавзолея Шахи-Зинда; здесь издавна селились ювелиры. Раничев отыскал мастерскую почти сразу – спросил игравших у мавзолея мальчишек. Прошел в глубь квартала в благодатной тени чинар, остановился у небольшой дверцы в глинобитной ограде, постучал. Дверь тут же открылась, и высунувшийся привратник вопросительно посмотрел на Ивана.
– Я бы хотел заказать мастеру Махмуду перстень, – тщательно подбирая слова, улыбнулся Раничев.
Привратник молча поклонился и широко распахнул дверь:
– Пожалуйста, проходи, уважаемый господин. Хозяин сейчас в мастерской, я провожу тебя.
Войдя в тенистый дворик, Иван осмотрелся: двухэтажный дом с плоской крышей, сарай, яблони и персиковые деревья, ажурная беседка, увитая виноградной лозою, в глубине двора – длинное приземистое здание из красного кирпича. Туда и направился слуга. Остановившись на пороге, дождался, пока стихнут звонкие удары молоточка.
– К тебе посетитель, усто.
