– Много сегодня гостей? – заговорил с ним Иван.
Служка заулыбался:
– Ой, многа, бачка! Ярмарка! Всяк мала-мала торговать норовит, да!
Он смешно произносил фразы, этот чем-то симпатичный раскосый парень – начинал тихо, к концу повышая голос, и получалось – то ли утверждал, то ли спрашивал – «да-а?!»
– Из Таны есть ли гости? – Раничев прокатил по столу денгу.
– Тана? А, Азак… Заходил один парень, да-а.
Денга незаметно перекочевала в ладонь слуги.
– Только он один раз заходил, мыслю – живет у кого-то, не у нас, да-а.
– А где живет, не знаешь, да-а? – передразнил Иван.
– Не знаю, бачка.
– А какой хоть из себя? Мыслю – не знакомец ли мой?
– Такой краснорожий, круглый… Похваляется, что из Таны, а по выговору – московит, слова вроде как через губищу тянет.
– Московит?! – Иван напрягся, вспомнив провокатора Игнашку. А ведь Игнашка остался у Армата Кучюна… Так-так, уже тепло, совсем теплее… – Слушай-ка, паря… Тебя как зовут-то?
– Рустем.
– Вот что, Рустем – заработать хочешь?
Глаза татарина – или кыпчака? – заблестели. Раничев улыбнулся:
– Вижу, что хочешь. Вот что, как появится этот московит, ты дай знать. Ефимия постоялый двор знаешь?
Служка кивнул и исчез, зажав в ладони еще один сребреник.
Допив пиво, Раничев с Лукьяном направились к выходу. И не разминулись в дверях с каким-то высоченным рыжебородым детиной. Нахально оттолкнув Раничева, тот с ухмылкой прошел мимо, отпустив какую-то обидную шутку. Сидевшие за столом выжидательно подняли головы.
– Ставлю десять против одного на длинного, – азартно сказал кто-то.
– Эй, верста, – положив руку на саблю, окликнул обидчика Раничев. – Тебе что, двери узки стали?
– А и узки, – обернулся детина, выхватив из-за пояса огромных размеров тесак. – Выйдем на двор, поговорим?
– Запросто, – Раничев давно уже навострился прилично орудовать мечом и саблей, а потому не считал детину таким уж опасным. Тем более, спину прикрывал верный Лукьян.
Они вышли на задний двор. У стены столпились ожидающие зрелища зеваки. Не говоря ни слова, детина резко повернулся и, взмахнув тесаком, напал… Раничев без особого труда отбил натиск – соперник и впрямь оказался не на высоте, не воин, так, обычная корчемная теребень, опасная лишь для зазевавшихся прохожих да своих собственных прихлебателей. Иван быстрым, почти незаметным глазу движением вышиб из рук детины тесак. С кем связался, паря?
Детина озадаченно попятился, не переставая, впрочем, так же мерзко ухмыляться, словно это он, а не Раничев сейчас будет диктовать условия. На что надеялся? На что-то…
– Иване! – громко крикнул Лукьян.
Да Раничев и сам сообразил уже, резко присел… Просвистевший над самой его головой нож воткнулся прямо в горло детины. Тот захрипел, ничего не понимая, закатил глаза и повалился навзничь.
– Слева! – вновь предупредил Лукьян.
Иван заметил быстро мелькнувшую тень… вернее – тени. Одну, вторую, третью… Боже! Никакие это не зеваки! Раничев молнией метнулся вправо и вниз… с характерным свистом пролетела арбалетная стрела. Вот даже так?!
Подбежав ближе, плечом к плечу встал Лукьян, сжал в руке меч. Иван подмигнул ему:
– Ничего, отобьемся!
Впрочем, неизвестные, похоже, не собирались нападать. Просто перегородили выход… и закрыли собой арбалетчика, лихорадочно орудовавшего натяжным рычагом. Ага, вот сейчас он натянет тетиву и спокойно расстреляет обоих – сначала Раничева, затем Лукьяна или наоборот. Никак нельзя допустить этого, никак…
– За мной, Лукьяне! – выкрикнув, Иван бросился вперед, на бегу раскручивая саблю так, что она превратилась в сплошной серебристый круг. Следом, размахивая мечом, летел Лукьян.
Не ожидавшие такого натиска враги попятились – Ивану только того и надо было. Улучив момент, отбил чужую сабельку, легко так, непринужденно – явно, перед ними были не профессиональные воины, так, разбойная теребень, однако много – дюжина, не считая валявшегося в луже крови детины… Кто ж вас подослал, ребята? Слишком уж хорошо все организовано… Ага! Прорвавшись сквозь вражеский строй, Раничев ударил арбалетчика в бок… Тот, конечно, не стоял просто так – бросив свое оружие, скакнул в сторону. Но ведь и Иван был не вчера делан – быстро рассчитав маневр, подставил сабельку – считай, сам арбалетчик на нее и напоролся. За спиною звенели мечи – Лукьян тоже не тратил времени даром. Пара вражин уже корчилась на земле, остальные поспешно ретировались… Иван устало улыбнулся, вложил саблю в ножны…И чертыхнулся, увидев позади себя человек пять – в кольчугах, с секирами на длинных древках, в шлемах с наличниками-личинами. Да, это уже был народ посерьезнее, видно, тайно наблюдавший за схваткой организатор тут же переиграл ситуацию, введя в игру новые фигуры. И, надо сказать, сделал это вовремя. Впрочем, пять человек – не дюжина. Иван с Лукьяном встали спина к спине, приготовились к натиску.
– Посмотрим еще, чья возьмет, – зло прошептал Раничев.
Наверное, они бы выстояли, а может быть, и полегли бы с честью, хотя нет – в конце-то концов, убежали бы, вырвались – просчитывал уже Иван и такой вариант, когда…
Когда троих нападавших вдруг смело, словно ураганом. Звеня, покатились в сугроб сорванные с голов шлемы. Оставшиеся двое, решив больше не испытывать судьбу, побежали к дому.
– Ну и диавол с ними, прости Господи, – опустив увесистую оглоблю, смачно сплюнул дюжий молодец в распахнутом ярко-красном кафтане с растрепанной бородой и хитрой, весьма подозрительной мордой.
– Гермоген! – обрадованно воскликнул Раничев. – Вот так встреча! Как ты тут оказался, брате?
– Выжил-таки Феофан с обители, гад! – с досадой откликнулся бывший монах. – Так что я теперь – расстрига. Ничего, мельницы доходец приносят.
– А здесь, здесь-то ты как?
– Да вот, проходил мимо, зашел в корчму горло промочить, – Гермоген пожал плечами. – Слышу, во дворе метелят кого-то… Интересно стало – кого? Смотрю – знакомый, дай, думаю, помогу, отломил от телеги оглоблицу…
– Ой, так уж случайно ты тут проходил? – хитро прищурился Иван.
Гермоген ухмыльнулся:
– Ну, не случайно, конечно. Тебя разыскивал – еще на торгу углядел, хотел подойти, да затрепался языком с одним купчишкой. Дело важное у меня к тебе, друже!
– Что за дело? – удивился Раничев, но тут же махнул рукой. – Впрочем, пока потерпит, – он наклонился к раненому:
– Кто таков? Говори, тварь, иначе будешь умирать мучительно и долго.
– Не знаю я ничего, – вражина испуганно сглотнул слюну. – Мы завсегда у рынка кормимся, колпачников да татей охраняем, мало ли, кто разбухать начнет? А тут к Тимохе, старшому нашему – вон он, валяется – гусь один подошел – надо мол, проучить кой-кого.
