Иван добрался до города безо всяких приключений, где была нужная улица – примерно помнил, а потому шагал уверенно, ничего ни у кого не спрашивая, лишь старался держаться плохо освещенных улиц. Ага, вот, кажется, здесь! Ну да – в точку. Качающийся на ветру фонарь выхватывал из темноты часть двухэтажного кирпичного дома, покрытого светло-бежевой штукатуркой – небольшое крыльцо, дверь, закрытую железным засовом, и темно-синюю вывеску:
Угрюмовский райпотребсоюз
Фотоателье № 3
Часы работы – с 10.00 до 19.00
Обед с 13.15. до 13.45
Выходной день – воскресенье
Рядом, в витринах из толстого бэмского стекла виднелись многочисленные фотографии и выцветший на солнце плакат «Граждане, подписывайтесь на облигации госзайма!».
Подписаться, что ли? Иван ухмыльнулся и, зайдя за угол, принялся терпеливо ждать. С окраины, со стороны химзавода, раздался гудок, возвещающий конец смены. Вскоре напротив фотоателье, у остановки, остановился автобус, выпуская людей – рабочих с вечерней смены. Послышались смех и пьяная ругань. Наконец голоса удалились, и Раничев осторожно выглянул из-за угла – пусто! Лишь фонарь все так же горит, гад… Рядом с фотоателье располагался уютный особнячок с лепниной – городской отдел загс, за ним – жилая четырехэтажка, а напротив – трехэтажное здание школы. В принципе, никаких неожиданностей не должно было быть – в жилых домах уже гасли огни, рабочий люд укладывался спать рано.
Иван живо снял с шеи кашне, заложил в него подходящий по весу камень, вышел из-за угла и, воровато оглянувшись по сторонам, раскрутил импровизированную пращу, как учил когда-то Лукьян.
– Чпок!
Висевший напротив ателье фонарь разлетелся на мелкие осколки. Откуда-то послышались быстрые шаги, и Иван шустро убрался обратно, увидев, как со стороны жилого дома к школе направляются трое парней с красными повязками на рукавах. Дружинники… Или как их здесь называли? Члены бригады содействия милиции – бригадмильцы!
– Шпана проклятая, – подойдя к остановке, выругался один из парней, здоровый. – Не дают им покоя эти фонари. Моя бы воля – сажал бы за рогатки!
– Ну это уж ты слишком, Коля, – возразил ему другой, с небольшими усиками. – Ежели за рогатки сажать, так это всех нормальных пацанов пересажать можно, кроме всяких там очкариков да тех, кто на скрипках пиликает.
– Сразу видно, Паша, не любишь ты музыку! – вступил в разговор третий. – Скрипка – это же здорово! Паганини там, Вивальди… А Моцарт, скрипичный концерт – такой красивый!
– Тю, Моцарт? – Паша мелко захохотал. – Ты, конечно, меня извини, но если кто его и слушает, так только интеллигенция хренова, космополиты.
– Они, Паша, джаз слушают.
– А, какая разница? Я так вот народные песни люблю – хоть ту же Русланову…
– Русланову?! Так ее уж год, как арестовали! Вместе с мужем, врагом народа.
– Да, Павел, какой-то ты у нас идеологически неподкованный товарищ…
– Кто не подкован, я?!
Дождавшись, когда спорщики скрылись за школой, Раничев быстро подошел к двери ателье и ловко сковырнул навесной замок прихваченным со свалки прутом. Получилось как по маслу – с первого раза. Жалобно скрипнув, замок вытащился вместе со штырем – отлично!
Иван немного выждал, хотя визуально сигнализация не обнаруживалась – да ее, наверное, и не было, ну что там охранять-то, банки с проявителем или фотобумагу? Все тихо… Раничев потянул на себя дверь и, быстро юркнув внутрь, оказался в небольшой комнате с вешалкой у стены и большим квадратным фотоаппаратом с гармошкой, стоявшим посередине на треноге. Больно ударившись коленом о фотоаппарат – не больно-то различишь в темноте – Иван огляделся. Где здесь могли храниться негативы? И хранились ли? Или их отдавали заказчикам вместе с фото? Ну, наверное, все ж таки немногие брали – если сам не фотолюбитель, к чему негатив? Ага – слева от входа Раничев заметил дверцу, дернул и, тщательно прикрыв ее за собой, нащупал на стене выключатель. В комнатке пахло химикатами, окно, похоже, было завешено плотной шторой или его тут вообще не было. Решившись, Иван включил свет – почему-то красный, впрочем, ясно – почему. Длинный, накрытый черной клеенкой, стол, пара увеличителей, ванночки, на веревке, под потолком, пленки – широкие, с негативами шесть на девять. Интересно, где же пластинки? Раничев распахнул навесной шкаф – химикаты, пачки фотобумаги, фигурный фотонож на чугунной подставке… а вот, кажется, и негативы – расставлены один к одному в картонных ящичках. Видно, фотограф – аккуратист. Не может быть, чтобы у такого да не было все подписано, пронумеровано. Иван наклонился… Ну так и есть, вон прямо на коробках выведено чернилами – «архив», «01.06. – 30.09», «01.04. – 31.05».
Так-так, посмотрим! Вообще нелегкая работа – идентифицировать негатив по виденному когда-то портрету, да еще при красном свете… Впрочем, почему же при красном? Окно-то ведь зашторено вполне надежно, прямо светомаскировка. Иван отыскал еще один выключатель – ага, да будет свет! Теперь дело пошло быстрее – просматривая на свет, Раничев просто откладывал в сторону явно мужские или детские изображения, оставляя лишь женские – кажется, на фото была накладная коса… впрочем, тут у всех накладные косы. Всего подходящих негативов оказалось четыре. Иван еще раз внимательно пересмотрел их, с сомнением отложив в сторону женщину в шляпке, та ведь вроде была без шляпки, только с косой. А вот и адреса, нацарапаны в углу негативов иголкой, и даже фамилии:
– Адашьянц, Сов. 49—9.
Советская, значит. Недалеко.
– Иванова, Профсоюзов, 18, Лебедева, Героев-полярников, 22.
Улица Профсоюзов, насколько помнил Раничев, располагалась где-то в центре, а вот Героев-полярников – на восточной окраине, находишься, пешедралом-то. Ну делать нечего. Запомнив адреса, Иван аккуратно сложил негативы в коробку, как и было, и, поправив несколько скособочившийся от удара фотоаппарат, осмотрел сквозь витрину улицу. Кажется, все было спокойно. Раничев быстро вышел и, закрыв дверь, вставил на место штырь вместе с замком и засовом. Как и было! Теперь куда? Наверное, на Советскую… Времени сейчас где-то около двенадцати, не так уж и поздно. Правда, в большинстве своем народ уже спит, однако ему-то, Ивану, уж точно ночевать негде.
Обойдя школу – «Угрюмовский ОНО. Мужская средняя школа № 4» – Раничев свернул на Советскую… и нос к носу столкнулся с давешними бригадмильцами! И что было делать? Бежать поздно – заметили. Раничев даже в лицах мог бы представить будущий диалог:
«Эй, товарищ! Можно вас на минутку?
– Меня? Вообще-то я очень спешу. Ну разве что ненадолго.
– Ненадолго. Пожалуйста, предъявите документы, гражданин. Ах, с собой не носите?
Тогда пройдемся с нами до опорного пункта. Да вы не бойтесь, тут рядом».
Вот, примерно так… Все это, естественно, Ивана никак не устраивало. Неожиданно улыбнувшись, он вдруг резко бросился вперед, прямо на приближающихся парней.
