Лейтенантик покорно поднялся и пересел вперед. Зарубин
немедленно угнездился, занимая позицию на освобожденном плацдарме.
- Здорово, Пална. Чего с утра не в духе?
- Да нет, все нормально, - улыбнулась она в ответ.
- А это что за кекс рядом с Афоней?
- Похоже, тот самый, - неопределенно ответила Настя.
- Да иди ты?! Что, вот этот красавчик? - не поверил
Сергей.
- Похоже, да. А чему ты удивляешься? Нам же говорили,
что назначают кого-то из молодых, да ранних. Вот тебе пожалуйста, молодой, как
обещали.
- Лучше б они нам зарплату повысить пообещали, -
проворчал он. - Как погуляли в субботу?
- Отлично. Жалко только, что без тебя.
- Мне тоже жалко, но куда ж с дежурства денешься. Скажи
спасибо, что я вам ничего серьезного не надежурил, всего два трупа, оба - бытовуха,
ребята из округов сами раскрыли по горячим следам.
Настя хотела попросить Зарубина присмотреться к незнакомцу
повнимательней, ведь может оказаться, что он вспомнит его, но не успела:
совещание началось.
- Довожу до вашего сведения, что с сегодняшнего дня
начальником отдела назначен Большаков Константин Георгиевич, подполковник
милиции, кандидат юридических наук..
Ну точно. Большаков. Конечно, Большаков. Красивый мальчик с
умненькими глазками, Костя Большаков. Но вот где, где она с ним познакомилась? Откуда
его знает? Нет, в этом пункте память упорно бастовала. Значит, он теперь будет
ее начальником. Лихо.
- А вы куда, Вячеслав Михайлович? - спросил кто-то с
места.
- Меня переводят в министерство, в Департамент
уголовного розыска, на должность начальника отдела в Управлении организации
розыска.
Ишь ты, переводят его. Нет бы сказать: «Я ухожу», это было
бы честнее, ведь ежу понятно, что такой человек, как Афоня, упорно
присматривается и принюхивается, куда бы уйти с повышением, независимо от
профиля работы. Присмотрел себе освобождающееся местечко да и нажал на все
доступные кнопочки, чтобы его занять. Так нет же, переводят его! В
министерство! То есть понимать надо так, что его, полковника Афанасьева,
заметили «сверху», оценили его недюжинные организаторские способности и
перевели туда, где его таланты нужнее.
Еще минут двадцать Афоня изображал из себя строгого, но
справедливого руководителя, требовал отчета по текущим делам, хмурил бровки,
ставил их домиком, демонстрируя начальственное недоумение, в отдельных местах
покровительственно советовал своему преемнику «особо проследить» и «постоянно
держать на контроле», потом деловито глянул на часы и с плохо скрываемым
облегчением произнес:
- Ну что ж, Константин Георгиевич, оставляю вас, так
сказать, на хозяйстве, берите бразды правления в свои руки. А я, с вашего
позволения, поеду в министерство.
И вышел из кабинета.
- Слыхала? - шепнул Насте Зарубин. - В министерство он
поехал. На часы поглядел и заторопился, Смоктуновский недоделанный. Там без
него никак не обойдутся. Прямо извелись все, ожидаючи, когда же, наконец, Афоня
наш к ним припожалует завалы разгребать и работу организовывать. Помрешь со
смеху.
Новый начальник почему-то продолжал стоять, в Афонино кресло
садиться не собирался. Он ничего не говорил, просто молча обводил глазами всех
присутствующих, будто пытался рассмотреть и запомнить каждого.
В кабинете висела недоуменная тишина, в первые секунды
слегка разбавленная шепотом, который постепенно становился все слабее, пока
наконец не прекратился вовсе, и тишина стала плотной и неприятной.
- Не буду сейчас отнимать у вас время, все свободны.
Руководителей подразделений прошу собраться в этом кабинете в пятнадцать часов.
Сотрудники отдела ошарашенно закрутили головами и стали
подниматься с мест. Так как Настя и Сережа Зарубин сидели в самом дальнем углу,
к двери они подошли последними.
- Анастасия Павловна, - внезапно окликнул ее новый
начальник.
Настя вздрогнула и обернулась. Он знает, как ее зовут.
Значит, помнит, что они знакомы. Ах, как неловко может выйти! Да что ж она
никак не вспомнит-то?! Вот напасть, право слово. Она всегда гордилась своей
памятью, но память, будто в отместку за безжалостную эксплуатацию, из
вредности, иногда подводила ее в самые неподходящие моменты.
- Да?
- Задержитесь, пожалуйста.
Ну вот, знаменитая сцена Мюллера и Штирлица. Как там было?
«Штирлиц! А вас я попрошу остаться». Хитрым таким голосом. А потом последовал
крайне странный и тяжелый для Максим Максимыча Исаева разговор. Сейчас,
наверное, тоже ничего хорошего для Насти не будет. Наверняка Афоня успел напеть
своему сменщику о том, что у подполковника Каменской вышел срок возможного
пребывания в рядах МВД, поскольку она достигла сорокапятилетнего возраста, что
этот самый подполковник наверняка попытается подсунуть новому начальнику рапорт
с просьбой о продлении срока службы, так вот он, Вячеслав Михайлович Афанасьев,
настоятельно не рекомендует этот рапорт визировать и двигать по инстанциям,
потому как от старшего оперуполномоченного Каменской толку никакого, одни
проблемы. Ее приглашают на преподавательскую работу - вот пусть туда и идет,
если уж так погоны снимать не хочет
Настя молча развернулась, прикидывая, куда бы сесть.
Устроиться на прежнем месте, в уголке? Невежливо, получится слишком далеко от
начальника, демонстративно далеко. Придется сесть за стол.
- Анастасия Павловна, я понимаю, что вряд ли вы меня
помните. Но мне все-таки показалось, что вы меня узнали. Я ошибся?
Настя удивленно посмотрела на Большакова.
- Нет, вы не ошиблись. Я вас узнала. Но если честно, я
не могу вспомнить, откуда знаю вас.
Он весело рассмеялся, сверкая белоснежными ровными зубами.
- Анастасия Павловна, я бы страшно удивился, если бы вы
вспомнили. Я учился в начале девяностых в Высшей школе милиции, а вы несколько
раз проводили у нас практические занятия по криминалистической тактике. По теме
«Методика и тактика расследования убийств». Не можете же вы помнить всех
слушателей, у которых вели практикумы, нас же много, а вы одна.
Все. Теперь она вспомнила окончательно. Костя Большаков,
красивый мальчик с умными глазками, приятно удивил ее неординарностью суждений,
четкой логикой и широким, каким-то нескованным, незашоренным мышлением. Она
тогда рассказала о нем Гордееву, и Колобок пытался добиться, чтобы Костю
распределили после окончания Школы на Петровку, к ним в отдел, но ничего не
вышло. Костю рекомендовали к поступлению в адъюнктуру, он был круглым
отличником, шел на «красный» диплом и собирался заниматься наукой и писать
диссертацию. Да вот и Афоня же сказал, что новый шеф - кандидат юридических
наук. Интересно, по какой специальности?
Ну вот, дожила. Теперь уже ее ученики будут ею командовать.
И будут намекать ей на уход с должности. Как говорится, случилось то, о чем мы
так долго мечтали…
