- Афоня занял, а Большаков освободил. Вчера. Он,
оказывается, вместе с вашими представлениями принес два рапорта, от Симакова и
Дуненко. Они просят перевести их в другие отделы. Симаков просится в седьмой
отдел. Дуненко - в девятый. И в том, и в другом отделе есть вакансии, руководители
отделов рапорта завизировали, то есть ходатайства поддерживают. И представления
на них вчера же и написали. Вот такие дела.
- Господи! Как же ему удалось их выпихнуть? - изумилась
Настя.
- А это ты у него спроси. Я, как видишь, тоже не в
курсе. Слушай, а он немало успел, Большаков-то наш, за первый день работы, а?
- Да, немало, - медленно протянула Настя. - Только не
нравится мне все это. Ну ладно, пойду я, у меня там бумажки на столе
дожидаются.
- Погоди, Ася, это еще не все. Сегодня рано утром
приняли заявление об исчезновении одной молодой особы, завели разыскное дело. А
потом и уголовное дело возбудили.
- Уголовное? Это с какой же стати? Труп, что ли, нашли?
Насте было чему удивляться. Когда пропадает человек,
оперативники заводят разыскное дело и ищут. А уж уголовное дело следователь
возбуждает только тогда, когда находят труп этого человека или когда есть
серьезные основания полагать, что пропавший стал жертвой насильственного
преступления. В этом случае возбужденное дело дает основания проводить обыски,
выемки и прочие необходимые следственные действия.
- Трупа пока нет, слава богу. Но пропавшая женщина -
сожительница нашего коллеги, который занимается преступлениями, связанными с
незаконным оборотом наркотиков. У него сейчас в разработке очень крупное дело,
и есть основания полагать, что исчезновение дамы является элементом давления и
устрашения. Кстати, ты этого мужика, наверное, помнишь. Паша Седов.
- Помню, но смутно. Так, сталкивались пару раз. Ну и
зачем ты мне это рассказываешь? Мы же розыском не занимаемся, для этого есть
другой отдел.
- Большаков сказал, что если обнаружат труп пропавшей,
то нам придется этим заниматься. Убийство с целью устрашения сотрудника
правоохранительных органов - как раз наше дело. И он предупредил, что в этом
случае следователь позвонит прямо тебе, чтобы ты подключалась. Просил тебе
передать, если я увижу тебя раньше, чем он.
- Теперь все? - сухо спросила Настя.
- Теперь все, - облегченно выдохнул Коротков.
- Спасибо, гражданин начальник. Утро рабочего дня выдалось
весьма оптимистическим. Меня отказываются повышать в должности и заставляют
заниматься чьей-то любовницей.
- Ася, не передергивай, тебя пока еще никто ничем
заниматься не заставляет. Трупа-то нет. Может, она жива и здорова, дай бог ей
долгих лет жизни. Просто будь готова и не удивляйся, если тебе позвонит
следователь прокуратуры и попросит выехать на место происшествия.
Настя осеклась. Враждебность, которую она испытывала по
отношению к новому шефу, перекинулась и на Короткова, ее давнего верного и преданного
друга. Так нельзя. Надо взять себя в руки.
* * *
С запросом в компанию мобильной связи Павел поехал сам. Ему
казалось, что, если он лично привезет запрос и будет стоять над душой у девочек-операторов,
дело пойдет быстрее. Получив на руки распечатку телефонных звонков Милены за
последнюю неделю и прочие сведения, он помчался к следователю, только не к
тому, давно знакомому, который возбуждал дело утром, будучи дежурным по городу,
а уже к другому, получившему дело в производство. Следователь этот по фамилии
Давыдов сразу не понравился Седову. Он был очень пожилым и каким-то медленным,
словно заторможенным. «Скинули дело кому попало, самому негодящему работнику,
лишь бы отвязаться», - злобно думал Павел.
По дороге он быстро просмотрел распечатку и не увидел там ни
одного знакомого номера, кроме, разумеется, своего домашнего, служебного и
мобильного. Все остальные номера были ему неизвестны. Последний звонок, когда
Милена с кем-то разговаривала, зафиксирован около двух часов дня, после этого
значились только вызовы, оставшиеся без ответа. Вот и его собственные звонки,
начиная с половины одиннадцатого вечера…
- Ну что, сынок, привез? - встретил его вопросом
следователь Давыдов. - Давай поглядим, чего там. Сам-то небось посмотрел уже?
- Посмотрел, - кивнул Павел.
- Ну тогда рассказывай, кто тут и что.
Павел взял карандаш и принялся ставить галочки. Следователь
молча наблюдал за ним и покачивал головой, будто в знак одобрения.
- Ну это я понял, это она с тобой разговаривала. А
другие номера?
- Не знаю.
- Чего не знаешь? Не знаешь, чьи это телефоны? -
несказанно удивился Федор Иванович.
- Не знаю, - повторил Павел.
- А ну-ка дай я сам гляну.
Давыдов нацепил очки для чтения и долго всматривался в мелкие
цифры и буквы.
- Так ты что ж, вчера за весь день с ней ни разу не
говорил?
- Нет. Только утром, когда на работу собирался. Я же
вам рассказывал.
- Ну да, ну да… А днем, значит, не звонил ни разу? -
зачем-то уточнил Давыдов.
- Нет.
- А почему?
- Что - почему? - взорвался Павел. - С утра она в
университете, у нее занятия, вот я и не звонил.
- Ну да, конечно. А потом?
- Федор Иванович, я, между прочим, работаю, а не
баклуши бью. Некогда мне в рабочее время по телефону разговаривать, если не по
делу. Неужели не понятно?
- Ну почему, понятно, - добродушно улыбнулся
следователь. - Ладно, давай другие бумаги посмотрим. Среди ее абонентов ведь
есть абоненты той же компании? Данные на них взял?
- Вот, - Павел протянул ему документ.
- Ну вот как славно, - почему-то обрадовался Давыдов. -
Вон их как много. Сейчас ты мне про них все и расскажешь. Вот, например, Бунич
Елена Игоревна, с ней твоя Милена сколько раз за последнюю неделю
разговаривала? - он снова уткнулся в распечатку звонков. - О, раз десять,
наверное. Так кто она такая?
- Не знаю.
- А вот, к примеру… - следователь снова сверился с
обоими документами, что-то подсчитывая и шевеля губами, - вот, к примеру,
Петракова Юлия Олеговна. О ней что можешь рассказать? Близкая подруга?
- Да не знаю я, - Павел уже начал раздражаться.
- Ладно, пойдем с конца, - миролюбиво согласился Федор
Иванович. - Последний, с кем разговаривала твоя подружка, был некто Канунников
Олег Михайлович. В тринадцать пятьдесят две вчерашнего дня. Вот погляди-ка: в
тринадцать сорок пять он ей шлет письмецо, в тринадцать сорок семь она ему
отвечает тоже письмецом, в тринадцать сорок девять он снова шлет ей сообщение,
и в тринадцать пятьдесят две она уже сама ему звонит, Олегу этому. Кто таков?
- Понятия не имею.
