- А что у вас?
- Началось с ерунды. Потом оказалось - межпозвоночная
грыжа. А видите, чем все кончилось? Говорили мне, что нужно делать операцию, но
ведь работа, удовольствия, времени жалко, да и страшно, - он горько покачал
головой. - А так разве не страшнее?
Целую неделю Павел вспоминал этот разговор, и перед глазами
все время вставала картина: он с палкой, согнутый пополам, и рядом с ним злая,
раздраженная и усталая Милена, ненавидящая его и не бросающая только из жалости
или из стыда перед знакомыми и близкими.
Через неделю он сказал ей.
- Ладно, давай подумаем о лечении.
Она быстро все организовала, связалась с клиникой,
записалась на прием к «самому крутому профессору, у которого лечились члены
российского правительства», каким-то немыслимым образом договорилась, чтобы
Павла не ставили в лист ожидания, а назначили на операцию сразу после
консультации, обеспечила переводчика, собрала нужные документы, ездила в
посольство, получила визы, заказала билеты и забронировала отель. Ему нужно
было только написать рапорт на отпуск и взять в отделе кадров справку для
посольства, все остальное Милена сделала сама. Павел несказанно удивился, когда
выяснилось, что она собирается ехать с ним.
- Зачем, Мила? Что я, маленький? Тем более там будет
переводчик.
- Ты что? Как же я тебя отпущу одного? Нет, я буду все
время рядом, мало ли что понадобится. Все-таки операция - дело серьезное.
Он мысленно усмехнулся: ну конечно, рядом она будет. Просто
девочка хочет прокатиться в Германию, побегать по магазинам. Да ладно, пускай,
не жалко.
Однако все вышло не так. Милена действительно проводила все
время рядом с ним, буквально держала за руку, начиная с момента первого визита
к врачу. Она никуда не отлучалась, и когда Павел пришел в себя после наркоза,
Милена сидела возле кровати и держала его за руку. Ночевала она первые дни
после операции тоже в клинике, а потом, когда ему стало полегче, уходила на
ночь в отель и в восемь утра появлялась снова. Когда они уезжали домой, Павел с
удивлением заметил, что в багаже Милы не появилось ни одной новой вещи. Ни по
каким магазинам она, как оказалось, не бегала.
При последнем осмотре профессор посоветовал Павлу обратить
внимание на правый бедренный сустав: пока все еще ничего, но в скором времени
могут возникнуть проблемы. Нога действительно периодически побаливала, но
работать почти не мешала, и Павел научился не обращать на нее внимания.
- Если что - обращайтесь, - сказал медик. - Вы теперь
знаете, что клиника у нас превосходная, так что сустав будет как новенький.
Во время следующего отпуска Павел оперировал ногу, и снова
Мила все организовывала и неотлучно сидела рядом, держала его за руку…
Больше о болях в спине и бедре он не вспоминал. Зато
вспомнил о том, как первый муж выбил Милене зубы.
- Мила, почему бы тебе не заняться собой? - как-то
предложил он. - Что мы все меня лечим? У тебя ведь тоже есть проблемы.
- Ты о зубах? - она смутилась. - Да ладно, они же
задние, не видно. И потом, имплантация - это безумно дорого, это можно делать
только в Англии. Давай не будем об этом.
Но тут уж Павел не унимался, и через пару месяцев Милена
улетела в Лондон. А еще через три дня позвонила ему в слезах:
- Оказывается, у меня нос сломан!
- Как же так? - растерялся он. - Когда это?
- Тогда же, когда и зубы. Я думала, у меня просто кровь
из носа течет, и больно очень было, но я тогда… А, да что говорить, - она
расплакалась.
- Но можно что-то сделать?
- Говорят, надо оперировать. Там перегородка
повреждена, если ее не привести в порядок, то нельзя зубы имплантировать.
- Значит, оперируй.
- Но это дорого, Пашенька! Это совершенно сумасшедшие
деньги. И потом, это все очень долго, я не смогу так долго без тебя.
- Мила, твоя красота стоит любых денег, - отшутился
Павел.
Его умиляла щедрость Милены во всем, что касалось его
самого, и скупость, когда речь заходила о ней. Как же она его любит!
В лондонской клинике Мила должна была находиться около трех
месяцев. Каково же было изумление Павла, когда она появилась в Москве раньше
срока: вся в повязках и в сопровождении сиделки.
- Паша, я не могу без тебя. - Сквозь повязку голос ее
звучал глухо, а прооперированные нос и челюсть делали речь невнятной. - Ты же
не можешь приехать ко мне в Лондон, ты работаешь. Я договорилась в клинике, мне
дали сиделку, только мне придется жить вместе с ней в гостинице, потому что она
должна быть все время рядом. Ничего? Ты не сердишься?
Господи, ну как он мог сердиться? Разве можно сердиться на
женщину, которая говорит тебе, что не может лишнего дня без тебя прожить?
А квартира? А ремонт? Мила сделала все возможное, чтобы не отвлекать
Павла от работы и при этом добиться того, чтобы ему все нравилось, чтобы ему
было удобно и комфортно. Она сама общалась с мастерами, выбирала отделочные
материалы, заказывала шторы, вызывала обмерщиков из фирмы, изготавливающей
встроенные шкафы-купе, дозванивалась, ругалась, требовала сделать вовремя или
переделать и ни разу не попросила Павла, как это сделала бы любая другая
женщина, уделить ремонту хотя бы пять минут в неделю. Она целыми днями носилась
по городу в поисках такой мебели, какая ему нравится, и когда Павел заикался
было насчет того, что пусть будет такая, какая нравится ей самой, она смотрела
укоризненно и отвечала:
- Но ты же работаешь, Паша, а я дурака валяю,
бездельничаю. Значит, самое главное - это твое удобство, чтобы ты мог нормально
отдыхать, чтобы тебя ничто не раздражало, чтобы тебе все было в радость.
Разве это не свидетельство ее любви к нему? Когда же, в
какой момент появился в ее жизни этот Канунников, будь он проклят! И почему?
Зачем?
Весь вечер он мучил этим вопросом Наталью, но она тоже не
знала ответа. Впрочем, ответа от нее Павел и не ждал. Откуда ей знать о Милене?
Ему нужен был человек, которому можно пожаловаться на то, что ответа нет.
* * *
Человек, с которым Настя Каменская собиралась встретиться
этим вечером, всегда назначал ей деловые свидания в казино. Он неплохо
разбирался в людях и давно уже понял, что эта дамочка из уголовного розыска
терпеть не может светские мероприятия и места людных тусовок, и, хотя относился
к ней с уважением и порой даже побаивался, не мог отказать себе в удовольствии
заставить ее приехать туда, где она бывать не любит. Ну хоть какой-то, да
реванш.
Встречу он назначил на половину двенадцатого, хотел успеть
поиграть, прежде чем она испортит ему настроение. А в том, что Каменская
настроение испортит, Равиль не сомневался, не премию же вручать она будет. Игра
шла хорошо, сегодня ему везло, и он с сожалением думал о том, что в половине
двенадцатого придется прерваться. Может быть, она опоздает? Слабая надежда, за
много лет знакомства Каменская не опоздала ни разу. Правда, они давно не
виделись, около года, а вдруг у нее привычки изменились?
