- Анастасия! - раздался из кухни голос участкового. -
Можно вас попросить подойти?
Он стоял перед открытым навесным шкафом и задумчиво
рассматривал стоящую на полках посуду: стаканы, бокалы, рюмки.
- Что вы увидели?
- Правильнее было бы спросить, чего я не увидел, -
озадаченно ответил Дорошин. - Вот смотрите, всех бокалов, стаканов и прочих
емкостей - строго по шесть штук.
- Ну правильно, они так и продаются, по три или по
шесть. Иногда, правда, по четыре, - пожала плечами Настя.
- Но у Канунникова всего по шесть, - настойчиво
продолжал он. - Тарелки всех мастей, вилки, ложки, столовые ножи - все по
шесть.
- Ну и что?
- А те два бокала, которые забрали эксперты? Ну те, из
которых Канунников и Погодина собирались пить вино? Если два бокала изъяли,
значит, каких-то бокалов должно быть только четыре. Понимаете? А я этих четырех
бокалов что-то нигде не вижу.
Точно. Молодец Дорошин. Сама Настя к посуде относилась
безалаберно, у нее никогда не было ни сервизов, ни комплектов «по шесть» или
«по двенадцать», тарелки и чашки она регулярно била, поскольку во всем, что
касалось кухни, отличалась ловкостью необыкновенной, чайные ложечки с завидной
регулярностью оказывались в мусорном ведре, и когда какой-то посуды начинало
катастрофически не хватать, покупала в ближайшем супермаркете парочку
подходящих предметов, нимало не заботясь о единообразии.
- Но бывает же, что бокалы продаются по два, -
возразила она, - например, какие-нибудь праздничные, свадебные, эксклюзивные.
Вы не помните, какие бокалы стояли на столе?
- Точно не помню, но мне кажется, самые обычные, из
тонкого стекла. Хотя признаюсь честно, я их не рассматривал, так что могу и
ошибаться. А вы сами не помните?
- Нет. Но можно позвонить дяде Федору, он наверняка на
работе сидит, у него дело под рукой.
Игорь повернулся и удивленно посмотрел на нее, держа двумя
руками вынутый из духовки противень.
- Дяде Федору?
Настя смутилась.
- Федору Ивановичу, следователю. Дядей Федором мы его
за глаза зовем. И как вам противень?
Дорошин повертел противень в руках, осмотрел обе
поверхности.
- Можно констатировать, что Олег Михайлович был
человеком педантичным и аккуратным. К состоянию кухонной утвари претензий нет.
- Может, это Погодина здесь чистоту наводила? -
предположила Настя. - И посуду по шесть предметов покупала тоже она? Седов
утверждает, что Милена была очень аккуратной, точной и обязательной, и родители
ее, и сокурсники говорят то же самое.
- Может быть, - Дорошин насторожился, прислушался к
чему-то и улыбнулся. - Скорее всего, вы правы. В пользу вашего предположения
свидетельствует одна деталь.
- Какая?
- Слышите? В ванной откуда-то вода подтекает. У
педантичного и аккуратного хозяина краны не текут, он их вовремя чинит.
Настя прислушалась, но ничего не услышала. Ну и шутник этот
участковый! Небось ванную уже осмотрел и подтекающий кран видел, а теперь
хочет, чтобы она поверила, будто у него такой тонкий слух.
- Ничего не слышу, - сердито сказала она. - А что в
ванной? Есть какие-нибудь наблюдения?
- Я там еще не был. Я сразу с кухни начал, как вы и
сказали.
Ничего себе! Не был он в ванной, оказывается. Неужели он
действительно так хорошо слышит? Или у нее самой с возрастом слух стал
притупляться?
Настя вернулась в комнату, по дороге из любопытства заглянув
в ванную. Сперва ничего не заметила, во всяком случае, краны были в полном
порядке. Однако, присмотревшись, она обнаружила лужицу рядом с унитазом, в
которую падали редкие капли из гибкой трубки, соединяющей бачок унитаза со
стояком холодной воды. Ну и ну.
Она села на диван и позвонила следователю. Давыдов, как она
и ожидала, оказался на месте, в своем кабинете в городской прокуратуре. Не одна
Каменская по воскресеньям работает.
- Бокалы? - переспросил он с недоумением. - Да помню я
их, обыкновенные бокалы, стеклянные. Не хрусталь, это точно.
- А фототаблицы у вас есть? - настаивала Настя. -
Может, посмотрите?
- Ты что, памяти моей не доверяешь? - возмутился Федор
Иванович. - Мала еще во мне сомневаться-то.
- Я не сомневаюсь, Федор Иванович, я проверить хочу.
Есть очень дорогие фирмы, изготавливающие посуду, на вид она простенькая, а
стоит кучу денег. Такие дорогие предметы продают не только большими
комплектами, но и по одному - по два. Ну пожалуйста, мне очень нужно.
- Ладно, - проворчал Давыдов. - Погоди, сейчас дело
достану.
В трубку Настя слышала, как звякнули ключи на связке и с
металлическим скрежетом провернулся замок несгораемого шкафа. Через некоторое
время раздался голос следователя:
- Ну вот, смотрю. Чего глядеть-то?
- Надписи на бокалах. Какие-нибудь фирменные знаки,
логотипы.
- Нет ничего. Просто бокалы, самые обычные, пузатенькие
такие, на высоких ножках.
- Точно ничего нет?
- Ну что я, слепой, что ли? Не веришь - приезжай да
посмотри сама. Я сегодня часов до пяти здесь проторчу, мне к завтрашнему дню
обвинительное надо закончить, а там дело в двенадцати томах. Чего ты
завелась-то насчет этих бокалов? Что с ними не так?
- Я вам потом объясню. Спасибо, Федор Иванович.
- Ну а вообще что в квартире? Мысли появились?
- Кое-какие, - уклончиво ответила Настя. - Я к вам
обязательно заеду сегодня, если успею.
Ей хотелось еще посидеть на удобном мягком диванчике и
подумать, тем более что с комнатой она уже закончила, но она услышала, как
Дорошин вошел в ванную, совмещенную с туалетом, и пошла к нему. Правда, не
сразу. Все-таки не отказала себе в удовольствии пять минут посидеть с закрытыми
глазами, обдумывая увиденное в квартире и пытаясь составить множество деталей в
единую картинку. Картинка не составлялась.
В ванной участковый, сидя возле унитаза на корточках,
возился с гибкой подводкой при помощи инструментов. Интересно, где он их взял?
Настя не стала мучиться в догадках и спросила.
- Это мои, - коротко ответил он, не оборачиваясь.
- Вы что, всегда носите с собой инструменты?
- Когда на работе - всегда.
- А зачем?
- Мало ли что… Бывает, замок нужно вскрыть, вся милиция
уже на месте, а слесаря нет и когда будет - неизвестно. И потом, старики на
моем участке привыкли к тому, что я - как «Скорая помощь». Если что-то
случается, они сперва в ДЭЗ звонят, но если с первого раза не дозваниваются, то
звонят мне. Для них текущий кран или выбитые пробки - настоящая катастрофа,
которая не может ждать, пока в ДЭЗе трубку возьмут. Они же старики, - с
нежностью повторил он, - они всего боятся. Им вообще трудно понять современный
мир, а чем больше непонятного - тем сильнее страх и тем труднее с ним
справляться. Я к этому отношусь с пониманием. Опаньки!
