Бабицкий поднял на него глаза, полные боли и ненависти.
- Наташа не будет жить со мной. Она приняла решение
находиться рядом с Павлом и ухаживать за ним. Если он когда-нибудь поправится,
она вернется. А если нет…
- Что?! Что ты сказал?
- То, что вы слышали. Наташа сказала, что у Павла
никого нет, кроме нее, и никто не будет о нем заботиться, потому что Соня еще
мала и вообще ей надо учиться, заканчивать школу, поступать в институт. Она
добрый человек и просто не может бросить его в беде, в тяжелой болезни. Он ей
все-таки не чужой.
- Господи, глупость какая, бред, бред… Она сошла с ума!
- Это не глупость и не бред, Александр Эдуардович. Это
нормальная человеческая доброта, это готовность помочь, когда человек нуждается
в помощи. Впрочем, вам этого не понять.
- Почему? - надменно спросил Камаев.
- Потому что вы помогаете не тогда, когда человеку
действительно нужна помощь, а тогда, когда вы при помощи красивого жеста можете
решить собственную проблему. Вы любили свою сестру, вы очень ее любили, вы
ревновали ее к мужу, и вам очень хотелось доказать ей, что вы лучше, вы
сильнее, успешнее, удачливее. Именно поэтому вы дали Борису деньги в первый
раз. Вы думали, это унизит его в глазах жены и заставит Ларису испытывать к вам
глубокую благодарность. Но ничего этого не произошло. Лариса не стала к вам
более нежной и внимательной и не стала холоднее к мужу. Поэтому, когда она
попросила о помощи во второй раз, вы ей отказали. Какая разница, на что
конкретно нужны были деньги, на новую фирму или на взятку Седову? Она просила.
Она нуждалась в помощи. А вы ей отказали, потому что лично для вас эта помощь
не светила никакими эмоциональными выгодами, в чем вы имели возможность
убедиться раньше. И денег вы не дали. А Лариса погибла. И Жорик погиб. Потому
что в конечном итоге Борис не смог вовремя отдать долг. Все эти годы вы живете
в страхе, потому что не знаете наверняка, сказала в конце концов Лариса мужу о
том, что ни в какой заграничной поездке вы не были, что она с вами
разговаривала, просила денег, а вы отказали. Сказала или не сказала? Борис
молчит, а спросить его вы не смеете. Вы постоянно попрекали Бориса тем, что
Лариса и Жорик погибли по его вине, а сами боялись, что он знает правду. И чем
сильнее боялись, тем сильнее ненавидели его. Потому что не Борис виноват в их
смерти, а вы сами, Александр Эдуардович. Вы прекрасно это понимаете в глубине
души, но не смеете сами себе признаться. Чувство вины для вас непереносимо, и
вы все эти пять лет маскируете его, прячете от самого себя, прикрываясь местью.
Вы думали, что мстите Седову, а на самом деле вымаливали прощение у сестры и
племянника. Вы сами, своими руками создали внутри себя страшный конфликт, а
решать его были призваны мы все: я, Наташа, Милена, Соня, Седов, даже
Канунников. Милена убита, пусть не впрямую из-за вас, но кто знает, как
сложилась бы ее жизнь и жизнь Олега Канунникова, если бы она не работала на вас
и не жила с Седовым. Олег тоже убит. Седов разбит параличом. Наташа прикована к
его постели. Соня в глубокой депрессии, мало того, что с отцом такое несчастье,
так еще и Антон ни с того ни с сего ее бросил. Я остался один, без Наташи. Вы
же разрушили наши жизни, неужели вы этого не видите?! Вы боролись с собственным
чувством вины, а погубили всех нас.
- Ты что несешь? - возмущенно проговорил Камаев,
медленно поднимаясь с кресла и возвышаясь над столом в своем кабинете в офисе и
над сидящим напротив него Ильей Бабицким. - Кто дал тебе право говорить мне
такие вещи? Что ты вообще про меня знаешь?
- Достаточно, вполне достаточно, чтобы говорить то, что
я сказал, - безучастно ответил Илья Сергеевич. - За пять с лишним лет мы с вами
часто и подолгу разговаривали, и вы, сами того не желая, рассказали мне о себе
очень многое. Я просто умею слушать. И я не так глуп, как вы надеялись.
Он встал и пошел к двери, опустив плечи. Вот и все. Пять лет
упорной работы, пять лет взаимной любви. И все закончилось. Осталась только
пустота и горечь.
* * *
Профессор Ионов ознакомился с последними отчетами по
московскому исследованию и по личности Анастасии Каменской. Для уточнения
деталей к нему пригласили начальника Каменской, Константина Большакова, давнего
участника Программы, которого в целях проведения эксперимента выдвинули из
резерва на передовую. Суть эксперимента состояла в том, что в нескольких
регионах назначали на должность резервистов Программы, которые начинали
работать так, как полагается, и формировать высокопрофессиональное кадровое
ядро своих подразделений. В момент назначения резервистов в их подразделениях
проводились комплексные монографические исследования с целью получить полную и
всестороннюю картину профессионального уровня сотрудников, их компетентности и
мотивации. Через год исследование предполагалось повторить и провести
сравнение, чтобы понять, насколько грамотная деятельность честного руководителя
повлияла на эффективность работы.
Кроме того, по запросу Евгения Леонардовича специалисты
составляли характеристику подполковника Каменской на предмет решения вопроса о
ее пригодности к работе в Фонде. Характеристика оказалась неутешительной:
Каменская к работе не пригодна. Она слишком сильно мотивирована на свою работу
и не хочет менять ее ни при каких условиях. Ионов понимал, что такие
предложения, как предложение участвовать в сверхсекретной Программе, могут
делаться только тогда, когда гарантированно не получишь отказ. В противном
случае вся секретность полетит в тартарары. Каменская откажется, таков был
непреложный вывод специалистов-психологов. Поэтому с ней даже не имеет смысла
разговаривать.
- Поздравляю тебя, Костя, - Ионов сердечно пожал руку
Большакову. - Ты очень хорошо начал, эксперимент пока идет успешно. Ты
предпринял какие-нибудь шаги по кадровому вопросу?
- Каменская назначена старшим оперуполномоченным по
особо важным делам, я готовлю представление о присвоении ей звания полковника
милиции за особые заслуги, так что она пока никуда не уйдет, - начал
докладывать Большаков. - Кроме того, я встречался с полковником Гордеевым и
советовался с ним, как привлечь на работу в отдел некоторых сотрудников,
которые там раньше работали. Например, Лесникова из Департамента уголовного
розыска и Селуянова, который сейчас зам по криминальной в одном из округов
Москвы. Гордеев обещал переговорить с ними сам. Намечены несколько кандидатур с
земли, сейчас вопрос прорабатывается.
Ионов слушал его с удовлетворенной улыбкой. Вот такие
молодые, как Костя Большаков, - его надежда, надежда и опора всей Программы.
Хорошо обученные, грамотно подготовленные, честные. В резерве Программы их
достаточно.
- У меня для тебя есть подарок, - Ионов лукаво
подмигнул. - Ты ведь не знаешь, что я нацелился на твою Каменскую?
Лицо Большакова мгновенно помрачнело.
- Вы хотите забрать ее в Фонд?
- Хотел. И даже дал команду изучить ее. Но вывод, увы,
неутешительный. Она хочет работать только там, где работает, и нет такой силы,
которая могла бы ее оттуда вынести. Первоначальные результаты изучения говорили
о том, что она нам подходит, что ей можно и даже нужно делать предложение о
работе у нас, и она это предложение с высокой степенью вероятности примет, но в
последнюю неделю поступили данные о том, что у нее резко усилилась мотивация на
работу в твоем отделе. Уж не влюбилась ли она в тебя, мой юный друг? - пошутил
Ионов.
