– Ант Юний Рысь! – поклонившись им, произнес ланиста и, похоже, сразу пожалел о том, что сделал: толпа женщин тут же смела его с пути вместе с зазевавшейся стражей, со всех сторон обступила победителя, который тоже не знал, что и делать.
– Какой хорошенький! – экзальтированно кричали женщины. – Сколько ты стоишь, красавчик?
– Насчет стоимости – это ко мне, дамы, – потирая ушибленный бок, поднялся на ноги ланиста.
Он таки продал Юния сразу на несколько ночей вперед. Уже тем же вечером пригласив гладиатора в свои покои, выдал причитающуюся награду:
– Это от императора, это от меня – помнишь, это два сестерция? Это от Юлии Филии, одной, гм, женщины, а это от Гнеи Клавдии Росты, знатной матроны, которую ты и навестишь следующей ночью. Сегодня же – ночь Юлии Филии. – Ланиста азартно потер руки. – Видишь ли, на тебя теперь очередь!
Юний вскинул глаза:
– Не боишься, что убегу?
– Честно? Нисколько. – Владелец школы цинично расхохотался. – Какой же дурак убежит от славы, богатства и женщин? К тому же у тебя будут сопровождающие – ты же совсем не знаешь город, а с наступлением темноты передвигаться по нему довольно-таки опасно.
В город гладиатора сопровождали четверо дюжих стражников, вооруженных кинжалами и мечами, и четверо носильщиков. Собственно, в паланкине-то Рысь и передвигался, безуспешно пытаясь всмотреться в переплетение городских улиц сквозь плотную ткань, закрывающую носилки. Наконец, не выдержав, отдернул занавесь.
– Термы Траяна, – подбежавший к носилкам стражник с гордостью показал на какое-то красивое здание с башенками и садом. – Теперь уж недалеко – твоя пассия живет на виа Тибуртина, между Эксквилином и Виминалом.
Бесцеремонно расталкивая прохожих, воины быстро проложили дорогу носилкам, и вся процессия наконец остановилась возле уютного двухэтажного домика с расположенной на первом этаже закусочной и лавкой, в которой торговали зеленью и мясом.
Подойдя к воротам, один из стражников звонко забарабанил по створкам, и двери тут же открылись, словно посетителей здесь давно ждали. А ведь действительно – ждали!
Раб-привратник, еще крепкий седобородый старик, оттащил в сторону собаку, крупного черного кобеля, и, прикрикнув на него, показал стражникам вход в атриум:
– Хозяйка велела, чтобы вы подождали здесь, и скоро пришлет ужин.
– Желательно б еще и вина! – хохотнул один из воинов, добродушного вида толстяк.
– О, – привратник засмеялся. – Об этом не беспокойтесь!
Рабы-носильщики уселись на корточки на улице, возле входа в дом, Юния же слуга провел на второй этаж, в небольшую, забранную богатыми портьерами комнату, посреди которой, на мозаичном полу, стоял резной столик, подставка с серебряным кувшином и широкое ложе на ножах в виде позолоченных львиных лап. Горели два светильника на высоких треногах, откуда-то нещадно дуло, с кухни, рядом с которой располагался и туалет, пахло рыбой и нечистотами. Впрочем, гладиатор, как и все римляне, не обращал никакого внимания на подобные мелочи. Усевшись на ложе, он нахально плеснул себе вина в стоявшую на столике серебряную чашу и с удовольствием выпил.
– Раздевайся, любезнейший господин! – В комнату вошел юный раб с темными завитыми локонами, в добротной на вид, короткой, до половины бедер, тунике. В руках раб держал небольшую амфору и скребок для тела.
Освободившись от одежд, Юний улегся на ложе, чувствуя, как ловкие руки раба умело натирают его тело оливковым маслом, покрывая кожу тонким равномерным слоем. После того как все тело было умащено, в дело пошли скребки – таким образом вместе с маслом соскребалась и грязь. В конце всей не лишенной приятности процедуры раб тщательно вытер Юния куском мягкой ткани и, поклонившись, вышел.
Гладиатор снова потянулся к вину – пропотев на арене, он теперь все время хотел пить, а разбавленное солоноватой водой вино хорошо утоляло жажду.
– Нехорошо пить одному! – послышался вдруг нежный женский голос, и в комнату вошла – нет, впорхнула – молодая девушка в полупрозрачной, не скрывающей все прелести тела тунике. Темные, завитые в крупные локоны волосы ее были присыпаны серебристой пудрой, лицо нельзя было назвать очень уж красивым, скорее милым: изящный небольшой нос, ямочки на щеках, карие, с поволокой глаза.
Оценивающе взглянув на голого гладиатора, девушка уселась рядом и погладила юношу по плечу:
– Ты здорово сражался сегодня, Ант Юний Рысь! Посмотрим, каким ты будешь на ложе!
Ничуть не стесняясь своей наготы, – а чего стесняться-то, когда все и так предельно ясно? – юноша поставил чашу на стол и молча поцеловал девчонку в губы. Та встрепенулась, прижимаясь всем телом к груди гладиатора и, отпрянув, сняла тунику. Красивое молодое тело, белое, вовсе даже не смуглое, как у многих, маленькая грудь с острыми сосками, родинка у самого копчика. Девушка неожиданно оказалась искусной и в любовной игре – многое из того, что она просила, Рысь раньше никогда не пробовал, тем не менее, судя по сладострастным стонам, дело шло как надо.
– Как же мне тебя назвать? – наконец спросил Юний.
– Юлия Филия, – фыркнув, насмешливо поклонилась девушка. – Вдова.
– Вдова? – удивился Рысь. – Сколько ж тебе лет?
– Девятнадцать. Мой муж, всадник Авл Юлий Филс, погиб в прошлом году где-то в германских лимесах.
– Сочувствую.
– А мне так его нисколечко не жалко! – Юлия неожиданно расхохоталась. – Это ж был деспот! Тиран! И ревнивый – врагу не пожелаешь. К тому ж стар и ни на что не годился, если ты понимаешь, о чем я.
– Понимаю, – усмехнулся гладиатор. – А я, значит, еще на что-то гожусь? – Он погладил девушку по бедрам. – А?
– Да, пожалуй, годишься. – Юлия облизала внезапно пересохшие губы. – А ну, покажи-ка еще разок, на что ты способен!
Закончив на некоторое время с любовью, Рысь вытянулся на ложе, поглаживая по спине приникшую к его груди девушку.
– Значит, этот дом оставил тебе в наследство погибший на германской границе муж? – от нечего делать осведомился юноша. – Ничего не скажешь, неплохой домик.
– Мой муж оставил мне в наследство лишь кучу долгов. – Юлия цинично усмехнулась. – И этот, как ты выразился, «неплохой домик» в любой момент могут отобрать кредиторы. Приходится крутиться. Часть денег я им не отдала, вложила в ремонт дорог и в египетские зерновозы.
– Верное дело, – одобрительно кивнул Юний, кое в чем уже подкованный благодаря частым беседам с Каллидом.
– Ага, верное. Я тоже так думала, покуда не пролетела с зерновозами – их, видите ли, разбило бурей. Плесни-ка мне вина… И себе налей тоже.
– Ну, с дорог-то должно что-нибудь перепасть, – отхлебнув вина, утешил девушку Рысь.
– Не знаю, не знаю, – Юлия озабоченно прикусила губу. – Видишь ли, я вложилась в ремонт Аврелиевой дороги, той самой, что ведет к побережью, но вчера узнала, что весь дорожный подряд перекупил какой-то богатый нувориш из провинции, который, говорят, даже выходец из вольноотпущенников.
